Иосиф СТАЛИН: начало Великого Пути

вынесло Особое совещание в этот раз, повторим, когда дело коснулось опекаемого спецслужбами Кобы! Оно противоречило не только букве закона, но и назначению данного карательного учреждения, которому априори были чужды сострадание, снисхождение и гуманизм. И уже 29 сентября 1908 г. оно было подписано министром внутренних дел П.А.Столыпиным…

11

Около 3-х месяцев в гнусных, нечеловеческих условиях добирался И.Джугашвили до места, определённого постановлением Особого совещания. Грязная вологодская тюрьма встретила его, оттуда Кобу этапировали в город Сольвычегодск Вологодской губернии, определённый местом ссылки.
Уездный город Сольвычегодск располагался на высоком берегу реки Вычегды в 27 км от железнодорожной станции Котлас.
«Первая сольвычегодская ссылка тов. Сталина, - писал один из его биографов, В.Холодовский, - продолжалась 116 дней, и от неё не осталось сколько-нибудь значительных архивных данных и воспоминаний».
Известно только, что по пути Сталин заболел тифом и попал в вятскую тюрьму… Только 27 февраля 1909 г. он прибыл в Сольвычегодск, а уже 24 июня сбежал оттуда.
И ещё известно, что в Сольвычегодске Коба закрутил бурный роман со Стефанией Леандровной Петровской, которая, отбыв срок, отправилась не в Москву, откуда была выслана, и не в Одессу, где находились её родные, а в совершенно незнакомый ей Баку, - за любимым Иосифом Джугашвили. Парочка даже собиралась там пожениться.
В досье ГЖУ г. Баку есть такие данные: «Стефания Леандрова Петровская (1887 г.р.), дочь дворянина Херсонской губернии, паспортная книжка №777 выдана одесским полицмейстером 9 августа 1906 года. С 1907-го по 1909-ый год отбывала ссылку в Сольвычегодске Вологодской губернии».
В брошюрах, изданных в Баку до 1929 г., Стефания Петровская упоминалась как член бакинской организации РСДРП. После 1929 г. её фамилия навсегда исчезла со страниц печати. Когда и где она умерла? - доподлинно неизвестно. Жизнь развела Стефанию и Иосифа в разные стороны. Однако осенью 1910 года у неё родился мальчик, который остался в летописях как молодой генерал - Александр Михайлович Джуга - начальник личной контрразведки Вождя.
Отчество Михайлович Александр получил не случайно. Михаилом, напомним, нарекли его отца - Иосифа Виссарионовича (Николаевича) Джугашвили-Сталина монахи Новоиерусалимского монастыря во время тайного пострига июльской ночью 1913 года…

----------------------------------------------------------
(*) Историческое дополнение. Своё детство и юность Джуга провёл в Грузии. Он получил неплохое образование и воспитание. Но был горяч и вспыльчив, часто вступал в драку, хотя её исход порой заканчивался плачевно.
В 1929 году после смерти матери Джуга попал в Москву к отцу, который определил ему наставника - Сергея Варламовича Николаева. Это был опытный контрразведчик, стоявший во главе вновь образованной личной спецслужбы вождя. Сергей Варламович был на 17 лет старше Джуги, успел окончить Николаевскую Академию Генерального Штаба, провоевал на фронтах Великой войны (первой мировой - А.С.), прошёл кровавое горнило Гражданской. Николаев отмечал хорошие способности своего подопечного. Вскоре тот получил офицерское звание и стал полноправным сотрудником спецслужбы. В это время развернулась предвоенная схватка с троцкизмом, изобилующая всевозможными сложно-сплетениями заговоров и немыслимых поворотов. В тяжёлой повседневной работе Джуга постепенно становился опытным бойцом, верным помощником своего отца. Личной жизни у Александра практически не было. Всё время съедала работа, непрерывная учёба и изнуряющие занятия боевыми искусствами. Серьёзность подготовки подтверждалась постоянными поединками на борцовском ковре. В 40-м году Александр мог в одиночку вести рукопашный бой с шестью хорошо подготовленными противниками. Сказывалась школа незабвенного Харлампиева.
Тяжелейший первый год Отечественной войны Джуга провёл в борьбе с охвостьями заговора Тухачевского. Многих, очень многих не выявили ранее, они-то нам и устроили летне-осеннюю катастрофу. Джуга принял деятельное участие в разработке окружения мерзавца Павлова. Потом готовил подполье для случая оставления нами Москвы. В 1942 году занимался маршалом Куликом, самовольно оставившим врагу Керчь и Ростов, потом грянула харьковская трагедия, приведшая врага к Сталинграду и на Кавказ.
Пришлось Александру столкнуться с целыми народами, люто ненавидевшими русских и их советскую власть. Это небезызвестные чеченцы, ингуши, калмыки, татары… Он принимал участие в разработке операций по нейтрализации этого гнусного контингента. В 1943 году Александр Михайлович принимал активное участие в подготовке Тегеранской конференции и нейтрализации группы Скорцени.
В 1944 году Джуга возглавил личную спецслужбу вождя. Всё внимание было обращено на скорейшее завершение войны. В этом же году у Джуги появился помощник. Его имя Юрий Михайлович Марков.
Писатель В.М.Жухрай утверждает, что этим Марковым был именно он» [А.Н.Крылов «5 марта 1953 года трагедия русского народа]...
----------------------------------------------------------

12

Из второй ссылки И.Джугашвили прямиком направился в Санкт-Петербург. К этому времени там обосновался его хороший знакомый С.Я.Аллилуев (1866-1945). Квалифицированный рабочий, симпатизировавший революционерам, Сергей Яковлевич с начала 90-х годов ХIХ в. работал в железнодорожных мастерских Тифлиса. Дом Аллилуева был местом сходок местных социал-демократов, среди которых бывал и Коба. Бежав из ссылки, он и направился к переселившимся в столицу Аллилуевым.
Его хорошо знали и любили в дружной семье. Перед бегством из Сольвычегодска Иосиф раздобыл петербургский адрес Аллилуевых и летним днём явился к ним. Не в лучшем виде, естественно: бледный, измученный, больной. Сергей Яковлевич наскоро посоветовался с друзьями, и они сообща решили - Коба нуждается в отдыхе. Нашли ему спокойное место в квартире дворника при Кавалергардских казармах! Коба пробыл там около двух недель. Занятый партийными делами, он набирался сил, а в середине июля 1909 г. он снова в Баку, снова на переднем крае борьбы за торжество революции…

Работы было непочатый край. По всей стране шло восстановление большевистских разгромленных правительством организаций, в том числе - и в Закавказье. Распад партии после столыпинских карательных мер зашёл далеко, и Сталин был в те годы среди очень немногих революционеров, не испытывавших сомнений в том, что за большевизмом - будущее. Его преданность делу Ленина в партийных кругах была легендарной. Он разделял и поддерживал точку зрения Владимира Ильича, что наилучшим средством преодоления кризиса партии станет восстановление связи между различными местными организациями посредством общерусской партийной газеты. Многочисленные статьи Сталина этого мрачного в целом периода - ортодоксальное изложение революционной доктрины для широких народных масс, непримиримая позиция в отношении слабовольных и перетрусивших ликвидаторов, пытавшихся перевести работу партии исключительно на легальные рельсы… Однако обнаруживаются и серьёзные различия и разногласия с тем, что для Ленина было незыблемым: «кузнецы счастья» народов России трудились на их благо за рубежом, опасаясь арестов. «Сталин же во всевозрастающей степени указывал: место революционера не в эмигрантских женевских или венских кафе, а в гуще тяжёлой борьбы в России».
Мужественный и честный Сталин не скрывал суровой действительности: нет уже фактически той единой, живущей одной общей жизнью партии («Достаточно указать на Петербург, где в седьмом году насчитывалось около 8 тысяч членов, а теперь едва наберётся 300-400 членов, чтобы сразу понять всю серьёзность кризиса»). Восстановление её возможно только с общерусской газеты, издающейся внутри страны, ибо заграничные органы «Пролетарий», «Голос», «Социал-демократ» «не связывают и не могут связать рассеянных по России организаций, не могут дать им единую партийную жизнь. Да и странно было бы думать, что заграничные органы, стоящие вдалеке от русской действительности, смогут связать воедино работу партии». Это верно и для устраиваемых за рубежом «конференций». Где же выход?
«Очевидно, нужна радикальная мера. А такой мерой могла бы явиться одна лишь общерусская газета, газета, стоящая в центре партийной работы и издающаяся в России…
Только таким путём может превратиться ЦК из фиктивного центра в действительный, общепартийный центр, на деле связывающий партию и на деле задающий тон её работе. Ввиду этого организация и ведение общерусской газеты составляют прямую задачу Центрального Комитета… Такова задача, таков путь разрешения кризиса, переживаемого партией» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.2. С.147, 155-156]…

Чопорные и респектабельные лидеры российской социал-демократии, позвякивая ложечками в уютных швейцарских и парижских кафе, с ухмылками посудачили, вероятно, по поводу наивных сталинских сентенций, от которых попахивало крамолой. Они списывали их на приземлённость суждений практика, не способного подняться на высоты теорий…

13

2-23 января 1910 года в Париже состоялось заседание Пленума ЦК РСДРП, на котором было решено пополнить состав ЦК и создать его Русское бюро.
«Приблизительно в конце февраля 1910 г., - вспоминал об этом М.И.Фрумкин (Германов), - приехал в Москву из-за границы с Пленума ЦК В.П.Ногин (Макар). Основная его задача была организовать часть ЦК, которая должна работать в России. В эту русскую часть, по соглашению с меньшевиками, должны были войти три их представителя. Но эта тройка категорически отказалась вступать в грешную деловую связь с большевиками». Тогда на «совещании пишущего эти строки с Ногиным было решено предложить ЦК утвердить следующий список пятерки - русской части ЦК: Ногин, Дубровинский-Иннокентий (приезд его из-за границы был решен), Р.В.Малиновский, И.Сталин и Владимир Петрович Милютин. Сталин был нам обоим известен как один из лучших и более активных бакинских работников. В.П.Ногин поехал в Баку договариваться с ним».
Именно так в узких партийных кругах кандидатура И.В.Джугашвили стала рассматриваться на роль одного из лидеров РСДРП…

14

Итак, в 1910 г. Сталин становится «агентом ЦК», или уполномоченным ЦК партии в Закавказье. Он, в частности, определяет погоду в бакинской социал-демократии, наиболее близкой и знакомой ему, последовательно, жёстко и иногда грубо бьётся за восстановление партии, неустанно пропагандирует идею переноса практического центра руководящей работы в Россию. Потому что только здесь он усматривал перспективу новой революции. Поездки в Стокгольм и Лондон (на съезды партии), в Берлин для встреч с Лениным только укрепили его в этом убеждении. «Великая Россия, а не филистёрский, погрязший в мещанстве Запад главная арена грядущих грандиозных классовых битв. Свет придёт с Востока».
Убедительную аргументацию в пользу этого образа жизни и действий давала резолюция, принятая бакинским комитетом РСДРП 22 января 1910 г. Даже при беглом взгляде было понятно и школьнику - резолюция написана русским патриотом, всей душой болеющим за Россию. Её значение далеко выходило за границы Чёрного Города: это был яркий основополагающий программный