Из массы исторических свидетельств и описаний доподлинно известно, что «Пушкин – наше всё» (как в 1859 году абсолютно точно выразился русский поэт Аполлон Григорьев), был не только необычайно талантлив в умении выражать свои мысли на письме, но и в устной речи незабвенный «Алесан Сергеич» славился тем, что был исключительно остёр на язык, умея буквально каждую ситуацию повернуть таким образом, что любой острослов, желающий поиронизировать над великим поэтом, сразу оказывался в незавидном положении после своих острот.
И подобных былей (а возможно, и дополнительных «мифов», которыми со временем начали обрастать эти были, как и отпочковываться от них и жить самостоятельной жизнью) в личной истории «Нашего всё» было столько, что давно уже стоило издать целое собрание забавных и курьёзных ситуаций «Из жизни и острот Пушкина»…
И, если появится когда-то энтузиаст, который соберёт «под одной обложкой» все «мифы» и легенды, окружавшие в своё время А.С. Пушкина, думается найдётся немало желающих прочитать сей забавный и одновременно поучительный труд…
Одна из таких ироничных и в то же время запоминающихся историй описана в рассказе А. Ф. Голицина-Прозоровского, который либо лично присутствовал при том разговоре, либо узнал о нём непосредственно из «первых уст»:
«Однажды пригласил А. С. Пушкин несколько человек в ресторан "Доминика" и угощал их на славу. Входит граф Завадовский и говорит:
– Однако, Александр Сергеевич, видно, туго набит у вас бумажник!
– Да ведь я богаче вас, – отвечает Пушкин, – вам приходится иной раз проживаться и ждать денег из деревень, а у меня доход постоянный – с 36 букв русской азбуки».
Так, ничуть не смутившись скрытой иронии графа Завадовского, «Наше всё» сумел не только поставить в невыгодное положение самого графа, показав тому, кто в тот момент «заказывал музыку» в ресторане, но и ненавязчиво указал на отсутствие у самого острослова явных личных талантов, которые, последний смог бы (как сказали бы уже в наше «вечно нелёгкое и вечно непростое время») «монетизировать»...
