… А была она некрасивая-пренекрасивая! Вообразите-ка себе девицу, которой перевалило уже за тридцать, и сама она приземистая, «широкая телом и чреслами», да ещё с короткой шеей, широким лицом, тяжёлыми носом и подбородком. И вся эта «прелесть женская» присыпана следами оспы, перенесённой ею во младенчестве.
Плюсом к тому шёл несносный характер. Один из её сыновей (детей она, всё же родить умудрилась!) вспоминал потом, что драли его за всякие пустяки чуть не каждый день.
Соседи говорили, что не мудрено этакое для женщины с её судьбой.
Отец Варвары Петровны (а именно так звали нашу героиню) умер, когда была она ещё ребёнком, и мать вышла замуж за вдовца, некоего Сомова, отца двух дочерей. Именно этот человек, в сущности, алкоголик, постоянно находившийся «в объятиях «ерофеича» (так у русских дворян века восемнадцатого и девятнадцатого назывались все крепкие домашние наливки) и сделал жизнь своей падчерицы адом, превратив её сначала едва ли не в служанку, а позднее, когда девочке едва стукнуло шестнадцать, и в свою наложницу.
Варенька бежала из когда-то родительского дома и нашла приют у одинокого дяди, Ивана Лутовинова, державшего её в ежовых рукавицах. К чести последнего надо признать, что дал он ей блестящее образование, а после смерти своей очень даже приличное, чтобы не сказать больше, наследство.
Так в двадцать восемь лет и стала она одной из богатейших невест тогдашней России и владела имениями и крепостными в Орловской, Тульской, Тамбовской и Курской губерниях. Говорили, что одной только серебряной посуды было в приданом у неё более шестидесяти пудов.
Тут же «перезревшая девица» занялась поиском достойного для себя жениха. Выбор пал на гусара Матвея Муромцева, который, однако, не оценил сделанных в него материальных вложений и однажды ночью попросту сбежал от страстной возлюбленной.
Следующей «жертвой любви» Варвары Петровны стал отставной поручик Сергей… Сохраним интригу и не станем называть его фамилии, скажем только, что принадлежал он к одному из старинных русских дворянских родов, ко времени, о котором идёт наше повествование, изрядно обедневшему. Как утверждал наш великий историк Н.М. Карамзин, «поскреби любого русского и найдёшь татарина», вот и этот русский род вёл своё начало от татарского выкреста четырнадцатого века.
Жил молодой муж, легко уступивший домогательствам девушки, в имении супруги как в сказочном царстве и, ничуть не жалея о том времени, когда ухлёстывал за первыми красавицами Орловской губернии, переключился на крепостных девок.
Поначалу Варвара Петровна даже пыталась устраивать ему сцены ревности, но, после того как родила супругу троих сыновей, целиком переключилась на управление хозяйством и даже родила дочь от домашнего врача Андрея Берса, отца будущей жены Л.Н. Толстого, словно бы мстя неверному мужу.
Надо сказать, что объектом такой своеобразной мести за погубленную юность и супружескую холодность стали её собственные дети, которых она обожала и, в то же время, лишала всячески права на собственную жизнь. Один из сыновей в юности даже пытался бежать из родительского дома, но преданный матушке гувернёр помешал этому.
Другой сын Варвары Петровны умер в шестнадцатилетнем возрасте, другой, несказанно прогневав мать, женился на простушке, а третий так и остался холостяком на всю жизнь, прижив, однако, незаконно рожденную дочь, которую сначала отправил на воспитание к матери, а потом забрал к себе во Францию, где и окончил свою жизнь.
В нечастые его приезды в имение к матери та всё пыталась выведать у него, какой профессией он владеет. Когда сын, потупя очи долу, отвечал ей «я писатель, матушка», она отмахивалась от такого ответа, словно от надоедливой мухи, и продолжала: «Это понятно, читала я твои писульки… А делом, делом каким владеешь? Кто ты? Врач? Адвокат?»
И нимало не смущало её, что Эмиль Золя и Ги де Мопассан называли её сына своим учителем.
А когда этот самый великий её сын учился в университете в Германии и, нарушив данное при отъезде ей слово писать еженедельно, довольно долго не присылал писем, она отправила ему короткое письмо, в котором сообщала, что ежедневно будет сечь крепостного мальчика, при ней служившего, пока не получит весточки от сына. И страдания ребёнка будут на совести его.
Когда тот же самый сын её влюбился в известную испанскую певицу и сообщил об этом матери, та инкогнито поехала в Петербург, дабы посетить концерт оперной дивы, после чего написала сыну лишь два слова: «Я против»… слишком худой показалась ей избранница сына. А тот так и не нарушил воли матушки, прожив рядом с возлюбленной, вышедшей замуж за француза, достойного человека, между прочим, остаток жизни.
Ну, как вам Варвара Петровна Лутовинова?
Не человек, а утюг, бульдозер, правда?..
Если бы не одно обстоятельство: подарила она миру сына Ивана. В смысле Сергеевича. Тургенева, одним словом…
|