чашки. — Божественный, воистину божественный напиток!
— Когда и как это здесь оказалось, чёрт побери?! Впрочем, не важно. Важно, что это такое и что оно означает.
Он взял со стола и теперь вертел в руках, внимательно разглядывая, небольшую статуэтку кошмарного уродца с огромными кистями рук, губами и языком. Пенис тоже был непропорционально большим, по сравнению с крошечным туловищем и тонюсенькими, почти несуществующим ручками и ножками. Это было что-то хорошо знакомое, даже досконально изученное, но то было другое. Но он же знает, что это! А при чём оно здесь?
— А вот его моторный братец.
Ольга добыла из сумки и утвердила на столе вторую фигурку, такую же уродливую, но с несколько другим пропорциями.
— Гомункулус Пенфилда! Точно!
— Он самый. Вернее, они самые: сенсорный и моторный. Вы привыкли видеть их в виде схемы на плоскости, но нам пришла в голову идея сделать объёмную модель.
— Не нам, а тебе. Я только дала техническое задание в цех нестандартных изделий. Простите его профессор. Этот юноша - ужасный хулиган, и я ничего не могу с ним поделать. Мы с его матерью уже много лет бьёмся над его воспитанием. Все наши усилия напрасны.
Олино заявление Чатурведи пропустил мимо ушей. Мысль его напряжённо работала. Поставив обоих уродцев перед собой, он созерцал их, переводя взгляд с одного на другого. Это длилось довольно долго. Наконец он глубоко вздохнул, откинулся на спинку кресла и уставился на меня.
— Это всего лишь моя гипотеза профессор. Но она соответствует критерию Поппера. Верифицировать её тоже можно. Но мы пока не располагаем техническими средствами, хотя в принципе они уже существуют. И ничего сверхъестественного. Тезис Энгельса о том, что в мире не существует ничего, кроме движущейся материи остаётся незыблемым.
— Так просто, что похоже на истину. Ни разу не читал ничего подобного. И мне это в голову не приходило. Где можно ознакомиться подробнее? В каком журнале?
— Пока ни в каком. Это моя собственная идея. Пока мы обсуждали её только с Георгием Вахтанговичем. Есть публикация в сборнике СНО нашего института. Когда вернусь, мы с ним закончим статью. Но до публикации пройдёт время.
— СНО — это русская аббревиатура: студенческое научное общество. — пояснила Ольга.
— Студенческое общество. Студент. Студент! — Чатурведи с силой хлопнул ладонью по подлокотнику своего кресла. — Студент! Мне бы таких!
Снова пауза. Профессор прокручивал в голове какую-то новую идею, только что пришедшую ему в голову. Мы с Олей переглянулись. Она кивнула.
— Знаете, всё-таки я в значительной мере администратор, и у меня воленс-ноленс выработались соответствующие рефлексы. Я своевременно закрепила приоритет Марка юридически, причем очень надёжно. Поэтому эту фигуру можно смело убрать с доски и далее играть свободно. Мы согласны. Назначайте место и время. Вот только мне надо уладить некоторые дела с нашими чиновниками. Но это недолго.
Профессор снял телефонную трубку и что-то спросил. Ему ответили, он задал уточняющий вопрос и на этом разговор закончил.
— Минут двадцать назад звонил Джон. Вам назначена встреча завтра в девять утра в здании вашего посольства. Кабинет 211, товарищ Пресняков Дмитрий Игоревич, если я правильно запомнил. На входе предъявите паспорт и командировочное удостоверение. От вашего отеля меньше часа езды. Джон будет вас ждать в восемь в вестибюле.
— Превосходно! Я управлюсь быстро, а потом займёмся тем, что вы наметили. Лучше всего вечером, чтобы не нарушать учебный процесс.
— И учесть этический момент. “Смотрите, олухи, какой приехал великий умник из России. Не то, что вы, лоботрясы! Почтительно внимайте великому гуру с пятого курса задрипанного мединститута!”.
Я принял горделивую позу, надул щёки и выпятил губы. Словом, изобразил нечто похожее на знаменитый портрет директора пробирной палатки. Ольга в этот момент как-то ухитрилась скукожиться, уменьшиться и, молитвенно сложив руки, смотрела на меня снизу вверх взглядом почтительнейшего обожествления.
Наш учёный собеседник несколько секунд наблюдал эту немую сцену, а потом покатился со смеху. Хохотал он долго и столь громогласно, что в дверях возникла встревоженная секретарша. Наконец он успокоился и, вытирая слёзы, изрёк:
— Коллега Татиашвили писал мне, что вы оба необыкновенные и очень милые люди. Но он не смог объяснить — насколько! Теперь понимаю, словами этого не передать. Клянусь всеми нашими богами, я счастлив принимать таких гостей.
* * *
В половине двенадцатого Оля вернулась из посольства в сопровождении Джона. У обоих в руках были корзинки с фантастически выглядевшими фруктами. По дороге они заскочили на какой-то базар, и теперь под руководством Джона нам предстояло продегустировать всю эту экзотическую снедь. Горничная прикатила столик, уставленный посудой и всякими вилками-ножами. Мы старательно перемыли половину фруктов. Остальное спокойно могло ждать до вечера и даже до утра. Я поинтересовался, как это удалось так быстро организовать встречу в посольстве.
Оказывается, тон секретаря, до которого удалось дозвониться, моментально изменился, как только он услышал имя Ольги Николаевы Черниковой. Как образно выразился Джон, “сухой озёрный тростник вдруг стал сочным сахарным”. Попросили номер телефона и перезвонили буквально через четверть часа. Если предложенное время по каким-либо причинам не устраивает Ольгу Николаевну... и так далее.
— Наверно вы занимаете очень высокий пост в вашей стране. — предположил он, разделывая ножом нечто похожее на дыню, но с тупыми шипами.
— Увы, милый Джон, я всего лишь директор совсем небольшого завода. Но тут чувствуется заботливая лапа одного нашего доброго знакомого. Очень мохнатая лапа.
Я объяснил нашему другу смысл этого русского эвфемизма, и мы погрузились в нирвану необычайных вкусов и ароматов.
* * *
В небольшой уютной аудитории собралось человек тридцать пять: студенты примерно моего возраста и несколько преподавателей с кафедры физиологии, которой руководил профессор Радж Чатурведи. В открытые окна вливалась ароматная прохлада индийского зимнего вечера.
— Дорогие друзья, коллеги. Позвольте представить наших гостей из дружественной северной страны. Доктор Ольга Черникова. Специалист по химическим технологиям, директор химического завода.
Оля встала и сделала традиционное индийское намасте, сложив перед собой ладони и слегка поклонившись. Публика оживилась. Сочетание учёной степени и должности с внешностью юной красавицы произвело сильное впечатление.
— Ваш ровесник, Марк Штерн. Студент - медик, пятикурсник.
Я тоже встал и повторил Ольгин жест.
— Что привело их в нашу страну? У глубокоуважаемой доктора Черниковой есть некоторые дела, связанные с её профессией. А вот у Марка... Но пусть они расскажут сами. Марк? Ольга?
— Давайте, начну я. Но сначала примем условие: никаких условий и никаких условностей. Если не возражаете, он — просто Марк, я — просто Ольга или Оля, если вам так удобнее будет произносить. Никаких “доктор”, “мистер” и прочих ненужных усложнений, ведущих к осложнениям. Согласны? Так вот, Мы с Марком старые и добрые друзья и, пусть вас это не удивит, коллеги. Дело в том, что если моя профессия — химик, то вторая, вернее — увлечение, ставшее второй профессией — медицина. Даже не так. Я бы это назвала...гм... человекознание. Есть такие термины: альтернативная медицина, комплементарная, холистическая. Сейчас это очень модно. И в эту область устремилась куча всякого... Я стараюсь не употреблять грубых слов. Из той огромной кучи всего, что они натащили, в основном — мусора, я старалась выбрать то, что реально работает, реально приносит пользу. Разумеется, у меня был учитель, гуру, как у вас говорят. Он научил меня йоге — да-да, вашей индийской хатха-йоге, гипнозу, разным видам массажа и много чему ещё. В общем, я стала знахаркой, можете так это назвать. К сожалению, с моим учителем случилось несчастье, и недавно он умер. А у меня несколько лет назад появился ученик. Вот он — Марк. Очень способный и талантливый ученик. Часто мы работаем вместе. Иногда удаётся решить проблемы людей, которым не может помочь, так сказать, нормальная медицина. Или помогает недостаточно эффективно. Оказывается, бывают случаи, когда человека вовсе не нужно лечить. Его необходимо учить. И сюда, к вам, в вашу волшебную Индию мы прилетели учиться. Сами понимаете, учиться лучше на практике, хотя значение теории мы ни в коем случае не отрицаем. Наш профессор Зильбер написал в одной своей книге: “Можно намертво выучить по книжке устройство лошади и седла, а в подходящий момент оседлать корову”.
Оля сделала паузу, которую заполнил своей репликой профессор Чатурведи.
— Если бы мои студенты овладели хотя бы половиной познаний этой скромной леди в области физиологии и психологии, я счёл бы себя лучшим в мире преподавателем. Но увы...
Оля переждала волну веселья в аудитории и продолжила.
— Будем учиться у ваших гуру практике йоги, тантры и другим важным вещам. Времени у нас немного, но зря мы его потратить не намерены.
Снова вступил Чатурведи.
— Вот этот молодой человек, столь же скромный, как его очаровательная — не смейте спорить, Ольга! — учительница, привёз мне подарок. Это ни много, ни мало, решение одной проблемы, над которой мы трудимся уже много лет. И, похоже, мы наметим с ним и с его научным руководителем в Москве план очень серьёзных совместных исследований. Вам слово, Марк.
— У нас говорят: нет истины в многословии. Поэтому сразу перехожу к делу. Всем вам отлично известно, что такое мудры. Особые жесты или, вернее статические упражнения для кистей рук. Они играют важную роль в йоговской и буддистской системах физического и психического оздоровления и совершенствования. Европейская наука считает мудры не более чем мистическими символами и отрицает их реальное действие. В вашей традиции эффективность мудр не подлежит сомнению, но объясняется направлением потоков некой мистической энергии: праны — у вас цы - у китайцев. Сразу оговорюсь: мы с Ольгой материалисты и от всего сверхъестественного далеки, как Энгельс от Блаватской. Между тем, реальная эффективность мудр удалось обнаружить как нам, так и уважаемому профессору Чатурведи.
У меня за спиной на экране появилось изображение церебрального гомункулуса: фотография нашего уродца рядом с привычной графической схемой.
— Недавно покинувший этот мир канадский нейрохирург Уайлдер Грейвс Пенфилд обессмертил своё имя созданием вот этого. На основании огромного опыта операций на головном мозге с применением методов электрофизиологического исследования он составил карту сенсорных - чувствительных, и моторных - двигательных полей коры больших полушарий и представил её очень наглядно: как рисунок человеческого тела, размер частей которого соответствует площади соотвествующих сенсорных и моторных полей. А что занимает наибольшую площадь? Правильно! Кисть! Отсюда очевидна суть моей гипотезы. Повторяю и настаиваю: это только догадка, гипотеза — не более. Но ведь не могут же сигналы, вполне себе реальные, регистрируемые физическими методами,
