Мудры и гомункулусы. Сага о Другом и о Других - 27
После обмена сотни долларов на огромную кучу рупий мы почувствовали себя настоящими богачами. Придав своим физиономиям соответствующее выражение, направились к выходу. И немедленно попали в окружение целой армии таксистов. Не успели толком отбиться от симпатичного круглолицего парня — “О, всего шестьсот пятьдесят рупий, господа! Это очень, очень дёшево, уверяю вас. И подробный рассказ обо всём, что увидите по дороге.” — как к нам пробилось подкрепление.
— Мисс Черникова? Мистер Штерн? Я помощник профессора Чатурведи. Добро пожаловать в Индию. Мой автомобиль совсем рядом, на стоянке.
Он сказал ещё что-то, и таксисты мигом переключились на поиск других клиентов.
— Вас легко узнать по фото и описанию. К тому же вы вышли раньше других пассажиров вашего рейса и вы, простите, не похожи на других русских, ещё раз простите. Вы какие-то другие.
Наши скромные пожитки разместились в багажнике светло-серого Остина-Метро. Джон Карнад — так он нам представился — сел за руль (непривычно расположенный справа), и наше познание Индии началось. Когда машина вписалась в очень оживлённый поток по ведущему к городу шоссе, мы слегка напряглись, но вовремя вспомнили о здешнем левостороннем движении. Слава богу, едем не по встречке.
— Я забронировал для вас один номер в отеле, расположенном близко от нашего университета. Простите, если что-то неправильно понял и ошибся. На месте всё легко исправить.
— Спасибо за заботу, мистер Карнад. Ничего не надо исправлять. Но нам понадобится ваша помощь, если вас это не слишком затруднит.
— Ни в малейшей степени, доктор Черникова. Профессор поручил мне всячески вас опекать и помогать во всём, что вам понадобится. Я к вашим услугам. Кстати, можете обращаться ко мне по имени. Я из христианской семьи, а мы не разделяем индуистских суеверий.
— Замечательно! А мы из атеистической страны и терпеть не можем всяких церемоний. Вот, когда мы состаримся и станем важными пузатыми персонами... Но пока до этого далеко, я - Оля, он - Марк. Согласны?
Джон кивнул. В зеркале была видна его улыбка.
— Так чем я могу вам помочь?
— Найти отделение “Дойче-банка” в Дели, где мы определимся с нашими финансами. Это первое. А второе: помогите нам переодеться так, как принято у вас, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Наверняка вы знаете несколько приличных, но не очень дорогих магазинов готовой одежды, рассчитанных на европейцев.
— Никаких проблем. Если не возражаете, устрою вас в отеле и сразу поедем в банк. Успеем до закрытия. А потом устроим- небольшой шопинг-тур. И прогулку по вечернему Дели. Разумеется, если вы не очень устали. Профессор ждёт вас завтра утром.
— Устали?! Да мы бездельничали целый день. Кстати, Джон, у нас говорят, что бог любит троицу, то есть явления склонны группироваться триадами. У меня к вам ещё одна просьба. Мне срочно необходима встреча с сотрудником советского посольства, ответственным за экономические связи. Но не с простым клерком, а именно с ответственным чиновником. На разговор мне потребуется полчаса максимум. Я передам документы и дам пояснения на словах. Речь идёт о серьёзных экспортных сделках, выгодных обеим нашим странам.
— Сделаю всё возможное, доктор Ольга, но... — он замялся.
— Неповоротливость бюрократов. Если вы поможете мне хотя бы созвониться с ними, этого будет достаточно. Я умею разговаривать с этой публикой. Вам останется только подвезти меня и немного подождать.
— Спасибо. Вы очень упростили задачу. Займусь этим прямо с утра.
По дороге к гостинице Джон развлекал нас всякими интересностями обо всём, что попадалось на глаза, прерываясь только иногда, чтобы чертыхнутся в адрес какого-нибудь особо разумного участника движения. Вполне себе броуновского. Говорят, в окопах атеистов не бывает. На индийской дороге — тоже. Оля сохраняла невозмутимость, но я чувствовал, что она тоже молится Всевышнему о благополучном окончании этой поездки. И Он внял нашим молитвам. Мы никого не задавили, в нас никто не воткнулся, и к зданию гостиницы “Лакшми палас”, построенному в типичном английском колониальном стиле, мы прибыли целыми и невредимыми, хотя и вполне обалдевшими от впечатлений.
Встреча с профессором Раджем Чатурведи состоялась на следующий день в его просторном, светлом и, против всяких ожиданий, почти свободным от всякой индийской экзотики, кабинете. Изумительно вкусный кофе с какими-то пряностями и восточные сласти весьма способствовали обстоятельной и очень дружественной беседе.
— Марк, не лопнешь?
— Олечка, мы же с тобой естествоиспытатели. А я ещё не испытал даже половины того, что тут есть.
— Дорогая Ольга, не мешайте нашему другу наслаждаться вкусом Индии. Кстати, и вашей изумительной фигуре эти лакомства никак не повредят. Смело угощайтесь. Помнится, у кого-то из ваших писателей были такие слова, обращённые к его гостям: “Зачем вы мне нужны, если вы уже пообедали?”. Я не ошибся?
— Пётр Петрович Петух, персонаж “Мёртвых душ” Гоголя. Но вряд ли он угощал такой прелестью.
— Как знать... В июле я надеюсь побывать в Москве и смогу сравнить индийское и русское гостеприимство.
— В грузинском исполнении, — хохотнула Оля. — Держитесь, профессор, вас ждут нелёгкие испытания.
— Готов на всё. — улыбнулся профессор Чатурведи. — Однако, вернёмся к нашей теме. Я склонен согласиться с вами в том, что большинство оздоровительных эффектов хатха-йоги имеют чисто материалистическое — физиологическое и психофизиологическое объяснение. Я, как и вы, материалист. И все результаты наших исследований подтверждают данную позицию. Но! Но есть вещи, несводимые к висцеральным, сухожильным, позиционным и прочим рефлексам, даже в сочетании с переводом на уровень осознанного управления некоторыми сугубо витальными функциями. Мне знаком европейский аутотренинг и его возможности. Материалов по особо одарённым индивидуумам вроде Мессмера, Мессинга или Шерешевского у меня вон - полный шкаф. Погодите, Марк! Я вовсе не имею в виду трюки всяких факиров и прочих чародеев, коих тут у нас предостаточно. Не считаете же вы меня настолько наивным? Нет? Но есть явления, я бы сказал, целые классы явлений — вполне реальных, многократно верифицированных, воспроизводимых и воспроизведенных в строго контролируемых условиях — предполагаемая природа которых просто требует выхода за пределы классической физиологии и физики и принятия за данность некоторых пока неизвестных энергий и полей. Да вот хоть ваша и уважаемой Ольги способность к интенсивной управляемой регенерации, причём не своего, а чужого организма!
— Вы имеете в виду что-то вроде морфогенетического поля и митогенетических лучей Александра Гурвича?
Ну, хотя бы возьмём это как пример. С точки зрения всех естественных наук морфогенез пока ещё загадка. А введение такой сущности, как морфогенетическое поле, позволяет всё отлично объяснить. А что это поле не регистрируется физическими приборами, а только и исключительно живыми организмами... В конце концов, биология не сводима к химии и физике. Химия не сводима к физике, не смотря на физический механизм химических реакций, а психология несводима к биологии, хотя актуальна только в живом.
— Было бы очень интересно порассуждать о философской категории сведения, но в этом я, увы, не силён. Только позвольте заметить, дорогой профессор Чатурведи, что, вводя произвольные сущности сверх необходимого, мы очень больно порежемся бритвой Оккакма и из физики скатимся в витализм, в метафизику. Совсем чуть-чуть, но нельзя быть чуть-чуть идеалистом, как нельзя быть чуть-чуть беременным.
— Ваш Ленин говорил это об оппортунизме.
— И я о нём же. Только применительно не к внутрипартийным дрязгам, а к естествознанию. Как бы там ни было, мы живём в реальном материальном физическом мире, где существует всего четыре физических поля: гравитационное, электромагнитное, сильных и слабых взаимодействий. Ими заполнен весь пазл и дополнительный элемент вставить просто некуда. Для него нет места. Правда, ничто не мешает нам воспользоваться термином “поле”, если применить его не к реальной физической данности, а как к интегральному описанию некоторого расплывчатого множества чем-то объединённых явлений. То-есть оперировать понятием “квази-поля”. Тогда мы свободны в рассуждениях об акустическом поле, информационном, тепловом, эмоциональном... до бесконечности. Вот в таком аспекте можно всерьёз рассуждать о биополе. Хотя этот термин очень скомпрометирован шарлатанами. А кванты этого поля представить как виртуальные квази-частицы.
— Вроде фононов Дебая? Хм, интересно. Очень интересно!
Профессор надолго задумался. Я воспользовался паузой, чтобы налить себе и Оле ещё по чашке кофе и отправить в рот печенье — странное, горьковатое, но удивительно вкусное.
— Оль, попробуй, фантастика!
— Что вы скажете на это, уважаемая доктор Ольга?
Вопрос профессора явно не касался кулинарии.
— Ничего не скажу. Это Марк у нас теоретик. А я простая знахарка, практик от сохи. И вообще — инженер. Вот химические технологии — это моё всё.
Усмешка профессора Чатурведи была очень выразительной. Оля скромно потупила глазки.
— Однако, вернёмся к практике. Вы сейчас дали мне тему для долгих и серьёзных размышлений. Да, очень серьёзных и очень долгих. Не будем всуе цитировать классика. Однако наши вполне практические эксперименты наглядно и достоверно демонстрируют наличие эффектов там, где их не должно бы быть. А они есть. Они воспроизводимы в самых строго контролируемых условиях. А вот их объяснений — нет. Я имею ввиду отсутствие таковых, если не вторгаться в область тех сущностей, которые вы считаете “сверх необходимости”. По крайней мере, я не вижу механизмов в системе материального мира. Не вижу!
Он развёл руками.
— Ocules habent et non vident. Простите атеисту цитату из Евангелия от Матфея. Вы имеете в виду реальные лечебные и вообще — оздоровительные эффекты мудр, дорогой профессор. Вы не видите механики их функций без привлечения мистических энергий. В самом деле, какие-такие рефлексы или метаболические процессы могут включаться такими несложными символическими положениями рук?
Профессор согласно кивнул.
— Но вы исключаете шактичелани-мудру, самбхани-мудру, надхо-мудру и ашвини- мудру, поскольку в фиксированных положениях глаз, языка и ануса более чем очевидно задействована вегетативная нервная система. Простите мне моё несогласие с вашим несомненным авторитетом в данной области, но я не столь категоричен в этих исключениях. Поскольку я вижу их в общем механизме нейрофизиологических эффектов мудр.
Интересно читалось, как глубокое удивления перерастает в нарастающее негодование, вызванное, в значительной мере моим нарочито менторским тоном. Еретик явился поучить апостола закону божьему. Ну-ну...
— Вы видите! Смелое заявление! Может быть, вы соизволите объяснить, что именно и где вы видите?
— То же, что и вы, дорогой профессор Чатурведи. Прямо перед вами, на столе. Имеющий очи, да узрит. А у вас зрение превосходное. — Неторопливо отпил из своей
