Хватает удара багром по голове.

Человек не должен регулировать чью-либо численность и вмешиваться в естественный ход вещей

Друзья!

Из Сети.

"...26 февраля губернатор Архангельской области Александр Цыбульский предложил возродить в Белом море промысел гренландского тюленя. «Нужно возобновлять это дело, в том числе и для контроля за популяцией», — написал чиновник в своем Telegram-канале. При этом он сослался на жителей региона, которые, по его словам, и желают заниматься охотой на «морского зверя».
«Уже сегодня переизбыток морского зверя серьезно влияет на рыбные ресурсы. Один тюлень съедает 40 кг рыбы в день, а их популяция насчитывает 1,5 миллиона особей», — сообщил губернатор.
Добыча гренландского тюленя в России была существенно ограничена в 2009 году распоряжением Владимира Путина. Он поручил остановить промысел особей, не достигших годовалого возраста, из-за жестокости процесса. Тюленей добывали в период кормления, когда детеныши не могут себя защитить — они еще не плавают вовсе или только начинают осваивать воду. Однако в 2015 году эти ограничения были ослаблены введением новых
правил отлова, допустивших добычу тюленят с трехнедельного возраста (они уже визуально отличаются от новорожденных бельков цветом шкуры).
С того времени тема добычи гренландского тюленя в коммерческих целях стала обсуждаться регулярно: она поднималась промышленниками и представителями власти в 2019-м, 2021-м и 2023 годах. Но сегодня угроза массовой добычи стала особенно реальной — Цыбульский, помимо отсылок к традициям, заявил о намерении возвести инфраструктуру под промышленную охоту на тюленей. «Сейчас мы работаем над тем, чтобы вернуть в сельскую местность систему заготовительных пунктов», — сказал
он.
Эти слова важны для промысловиков, чей бизнес исторически зависит от поддержки государства, и которые, лишившись помощи властей, даже перестали выбирать квоту на добычу тюленей. Впрочем, это многое говорит и о самом бизнесе.
Насколько экономике России действительно необходима промышленная добыча гренландских тюленей? Чем вероятное ее возобновление грозит популяции этого животного? И думало ли государство занять жителей северных регионов чем-то еще? Об этом «Смоле» рассказала кандидат биологических наук и эколог, бывшая сотрудница международного фонда защиты животных IFAW в России Анна Филиппова.
В России 15 марта считается днем защиты бельков. Этот праздник придумал международный фонд защиты животных IFAW для привлечения внимания общественности к жестокой добыче детенышей гренландского тюленя. Сама история IFAW началась именно с этих животных — образ тюленя даже стал логотипом организации. Фонд основан в 1969 году Брайаном Дэвисом — активистом, который стал свидетелем жестокой охоты на детенышей гренландского тюленя в Канаде в начале 1960-х годов.
— Давайте для начала разберемся, сколько всего существует популяций гренландского тюленя, какие из них обитают в России и как выглядят эти животные?
— Выделяют три популяции: североатлантическую, гренландскую и беломорскую. Разделили их по местам «щенения» — то есть территориям, где самки приносят потомство. Таких «родильных домов» всего четыре: два в Северо-Западной Атлантике, одно в Гренландском и еще одно — в Белом море. Соответственно, этот вид тюленей водится у берегов Канады, Гренландии, России и Норвегии. С последней мы делим одну беломорскую популяцию на двоих: в Норвегию гренландский тюлень возвращается после родов.
То есть в водах России животные постоянно не присутствуют, они приходят к нам в конце зимы, чтобы продолжить свой род, и уходят обратно в Баренцево море.
В первые два-три дня отроду детенышей называют зеленцами из-за желтовато-зеленоватого цвета шкуры. Затем они превращаются в бельков — это всем известные миловидные пушистые «подушки» с большими черными глазами и белоснежным мехом. В таком виде они пребывают в первые две недели после рождения — их главная задача в это время спать, есть и набирать вес. С третьей недели тюлень начинает менять белую шубу на серую — в период линьки их называют хохлушами, а на четвертой-пятой неделе детеныш вступает в стадию серки. Его шкура становится серебристо-серой и приобретает пятнистый окрас. Так они выглядят примерно до годовалого возраста, после чего пятен постепенно становится меньше, а по бокам, как правило у самцов, появляются черные полосы, которые своими очертаниями напоминают арфу. Поэтому в английском языке гренландского тюленя называют harp seal (арфовый тюлень).
Плавать детеныши учатся уже в стадии серки. Для бельков и хохлуш попадание в воду может быть смертельно, поскольку младенческий мех не способен защитить их от переохлаждения. Питаются взрослые тюлени рыбой, моллюсками и ракообразными.
— Глава Архангельской области заявляет, что беломорская популяция гренландского тюленя многочисленна и насчитывает 1,5 миллиона особей, а потому промышленная добыча не грозит этому животному. Так ли это на самом деле?
— Проблема в том, что сейчас их численность никому доподлинно не известна. Цифра в 1,5 миллиона опирается на данные двадцатилетней
давности. В свое время регулярным учетом численности занималась
сильная научная команда под эгидой IFAW — мы летали над Белым морем,
искали тюленьи залежки и считали бельков. К фюзеляжу самолета
крепился тепловизор, который потом выдавал нам «карту звездного неба» —
на черном льду белыми точками были изображены тюлени. Точки побольше
— взрослые особи, поменьше — детеныши. Параллельно велась фотосъемка в высоком разрешении, а на борту находились учетчики, производившие визуальный контроль. Провести точный учет взрослых особей невозможно
— тяжело понять сколько из них сейчас в воде. А вот бельков посчитать реально, ведь они еще не умеют плавать и лежат на поверхности. Затем по числу детенышей можно понять количество взрослых особей с помощью математических моделей. Но особая ценность этих данных была в том, что мы могли ежегодно сравнивать приплод.
Раньше метод авиаучета был визуальный — то есть учетчики на глаз прикидывали численность животных, поэтому результат полностью зависел от субъективной оценки нескольких человек. А при поддержке IFAW русско-канадская группа ученых смогла разработать этот детальный метод, который называется «инструментальный мультиспектральный учет». Надо сказать, что такой подход был прогрессивным и технологичным не только для нашей страны, но и для мира в целом. Ни в Норвегии, ни в Канаде учеты этим методом так и не были проведены, хотя мы сотрудничали с зарубежными коллегами и делились своим опытом.
По данным, полученным при поддержке IFAW, в 1998 году насчитывалось 270 тысяч бельков, с 2000 по 2003 годы отметка держалась на уровне 300-330 тысяч, а потом началось резкое сокращение.
В 2004-м — 230 тысяч, в 2005-м — порядка 120 тысяч, в 2007-м — 160 тысяч.
Последний авиаучет, проведенный ПИНРО в 2013 году, показал 130 тысяч
детенышей. Цифра в 1,5 миллиона взрослых особей, озвучиваемая
чиновниками сегодня, основана на данных 2000-2003 годов: используя численность бельков того времени для подсчетов взрослых особей, мы действительно получали порядка в 1-1,5 миллиона голов. В прошлом году специалисты ВНИРО анонсировали проведение учетов при помощи беспилотников, но данные так и не были опубликованы. В этом году они тоже заявили о таких намерениях, поэтому будем надеяться, что результаты
за 2023 и 2024 годы скоро появятся в открытом доступе. Однако сегодня есть наблюдения групп, которые занимаются экотуризмом в этом регионе. По их наблюдениям численность тюленей в последние годы не
увеличивается.
Проблема с подсчетами касается не только гренландских, но и других видов тюленей, обитающих в российских водах. Сложно назвать вид морских млекопитающих, по которым велись бы регулярные учеты, финансируемые государством.
— Чем обосновано резкое падение численности тюленей в начале 2000-х годов? Связано ли это с изменением климата, носят ли причины антропогенный характер?
— Думаю, сыграл комплекс факторов: и климатические изменения, и перевылов человеком рыбы, которой питается тюлень. С начала 2000-х годов регистрируется уменьшение площади ледового покрова на Белом море. В 2020 году оно и вовсе не замерзало в марте — самый важный период для самок, именно в это время у них начинаются роды. Из-за климатических изменений детеныши все чаще оказываются на тонком, мокром, разрушающемся льду, что ведет к росту их смертности.

Также нестабильная ледовая обстановка мешает самкам. Достоверных наблюдений нет, но вероятно часть из них выходит на берег, поскольку
роды в воде ведут к гибели потомства. В Белом море у гренландского тюленя нет естественных врагов, поэтому они дают потомство именно здесь, в безопасном для них месте. Но с выходом на берег риски повышаются. Во-первых, побережье, по сравнению со льдиной, сильнее загрязнено — там малыши могут подцепить инфекции и паразитов. Во-вторых, там они становятся легкой добычей для наземных обитателей — бродячих собак, волков, рысей и других животных.
Однако исследований о выживаемости бельков в условиях изменения климата не проводилось. Мы не знаем как они себя чувствуют, где самки рожают, уходят ли в другие места или на берег. Хотя такие данные нам необходимы для принятия решений, в том числе касающихся промысла.
— В попытках возродить промысел, чиновники часто ссылаются на
традиции местного населения. Но поморы не относятся к коренным
малочисленным народа севера (КМНС), о каких аборигенных традициях
может идти речь?
— Конфликт социальных и экологических факторов — жаркая тема во все времена. Поморы действительно не занесены в перечень КМНС, а охота на гренландского тюленя, предлагаемая сегодня, не имеет ничего общего с традиционными видами деятельности. Коммерческий промысел, на который сейчас делается акцент, был придуман в советские времена. До этого люди, жившие на берегах Белого моря, действительно добывали зверя, но не занимались целенаправленным забоем детенышей. Крепкими тюленьими шкурами обтягивали лодки, шили из них верхнюю одежду, но не использовали как экспортный товар, наподобие той же пушнины, а скорее применяли в быту для собственных нужд. Поморы выходили на воду на лодках-карбасах, добывали тюленя гарпунами и прочими «примитивными» орудиями и уж точно не использовали ледоколы, вертолеты и моторные суда.
Если бы поморы хотели возродить «старинную» добычу зверя — это одно дело. В таком случае охота не принесет особого вреда популяции просто потому, что люди физически не смогут добывать их в больших количествах. Но речь ведь идет о другом — чиновники хотят развивать промышленную инфраструктуру, строить перерабатывающие заводы, вести охоту с помощью современной техники. Тезис о том, что людям нужно давать работу, был релевантен и в советское время. Но сегодня — неужели это
лучший вариант, который может предложить государство для трудоустройства населения региона?
Более того — в 2009 году, когда в России был введен запрет на промысел, федеральное правительство выделило региону 48 миллионов рублей на трехлетнюю программу по обеспечению занятости поморов. Так государство компенсировало пропавшие