РОССИЯ - ВСЕ-ТАКИ, ЕВРАЗИЯ.
Да. Россия - все-таки, Евразия. Ну, может, где-то, чуть-чуть – «Азиопа»… А потому, пути развития семьи и брака в ней не слишком отличались от европейских. Впрочем, к истории своей страны надо подойти более серьeзно.
Русский летописец, знакомя с порядком заключения брака у древних славян, описывает похищения будущих жен по «предварительному сговору» (Как вам нравится этот термин? Нынешним уголовным законодательством он квалифицируется как отягчающее вину обстоятельство). Сговор этот, разумеется, заключался четырьмя сторонами: жених, невеста и их родители. Очевидно, этот обычай составляет отзвук прежнего действительного похищения женщин, (да, вот такие милые обычаи были у наших предков! Но что поделаешь - сексуальный голод, как известно, тоже, не тетка!). И, хотя, летописец, отрицает существование брака, налицо все его признаки – согласие сторон, наличие определенной формы, освященной обычаем. У полян, более «цивилизованного» по мнению летописца славянского племени, форма брака, по-видимому, была более совершенной - по предварительному соглашению, родители сами приводят невесту с вечера, а поутру получают плату за нее – «вено». (Как видите, принцип «деньги вечером, стулья утром» существовал уже тогда.) Таким образом, кража невесты заменяется ее продажей. Прогресс, как говорится, на лицо. И если здесь не товарно-денежные отношения, то, по крайней мере – натуральный обмен (в самом полном смысле этого термина.
До введения христианства и некоторое время после принятия его, славяне допускали многоженство, как это мы знаем на примере князя Владимира Святого. Летописец пишет: «И радимичи, и вятичи, и север один обычай имяху, имяху же по две и по три жены, си же творяху обычая кривичи, прочие погане, не ведуще закона Божия, но творяще сами себе закон». Брак не прекращался смертью мужа, на погребальный костер за ним должна была последовать жена, что не противоречило полной свободе развода при его жизни. (Я представляю, как заботились о здоровье своих суженых жены!)
Введение христианства сильно изменило брачное право - теперь оно стремилось укрепить брак и придать ему значение таинства. Под влиянием византийского права православная церковь установила пределы свободы расторжения брачных уз, устранила многоженство, ввела церковную форму совершения брака. Но действие христианства сказывалось медленно, потому что приходилось иметь дело с такой стороной народного быта, которая отличается особенной консервативностью. Еще долго встречаются указания на полное игнорирование церковного венчания. Вплоть до XVIII столетия встречаются следы свободного расторжения брака по обоюдному соглашению без санкции церкви.
На Дону, например, для развода было достаточно публичного объявления на центральной площади станицы, где, обычно решались все общественные дела.
На развитие брачного права оказал значительное влияние Петр I, выдвинувший в браке на первый план элемент согласия. Исходя из того же взгляда, Петр постановил, что родители и господа должны давать присягу в том, что не принуждали своих детей и крепостных к вступлению в брак. Кроме того, именно он вводит регистрацию брака в метрических книгах. Не будем забывать, что в это время русская церковь лишается патриаршества, вместо которого создается Святейший синод с обер-прокурором – гражданским чиновником во главе. Церковь окончательно лишается своей независимости от государства, и фактически становится частью государственной машины, исполняющей и некоторые фискальные функции. В общем, венчание со времен Петра Великого и вплоть до октябрьского переворота можно смело назвать и регистрацией брака со стороны государства.
Судам поручено было преследовать насильственное похищение женщин для вступления с ними в брак. (Какова, однако, сила привычки была у наших предков!) В XVIII веке государственная власть настаивает особенно энергично на совершении брака в церковной форме.
На рубеже XIX–XX веков начала настоятельно ощущаться потребность в хотя бы альтернативном едином светском законо¬дательстве, допускающем браки между лицами разных религий, развод по взаимному согласию в светском органе и т. д.
Российские законодатели упорно отказывались от проведения реформ, признанных необходимыми всеми ведущими специалистами в области гражданского права. Особенно негативным было отно¬шение законодателей к введению гражданского брака. (Напоминаем: под гражданским браком здесь понимается брак, заключенный вне религиозного учреждения.) Граж¬данский брак не только не допускался в самой Российской Им¬перии, Россия так никогда формально и не признала граждан¬ские браки, заключенные в странах, где они существовали. В 1902 году Россия отказалась подписать Гаагскую конвенцию, так как она предусматривала взаимное признание браков, за¬ключенных в иностранных государствах по их законам. [13]
Единственным исключением, было разрешение регистрации государственными учреждениями браков раскольников-староверов.
Почти сразу же после октябрьской революции 1917 года были проведены две важнейшие реформы семейного законода¬тельства. В декабре 1917 года вышли декреты «О гражданском браке, детях и о ведении книг актов гражданского состоя¬ния» и «О расторжении брака». Согласно этим декретам, единственной формой брака для всех граждан России независимо от вероисповедания стало заключение гражданского брака в государственных органах. Брак, заключенный по религиозному обряду после принятия декрета, не порождал правовых последствий. В документах особо подчеркивалась добровольность брака, его безрелигиозность и упрощенность развода. Этим актом был нанесен сильный удар по идеалу святости брака, веками поддерживаемого церковью, а упрощение процедуры развода ослабляло ответственность супругов друг перед другом и перед детьми. [7]
В бурные послереволюционные годы молодое советское государство относилось к браку довольно несерьезно. Впрочем, для этого у них были свои основания: они пытались разрушить «старую» семью и положить начало формированию так называемой «социалистической семьи». Видный деятель большевизма А. Коллонтай писала: «Семья как хозяйственная единица, с точки зрения народного хозяйства должна быть признана не только беспомощной, но и вредной… Коммунистическое хозяйство упраздняет семью, семья утрачивает значение хозяйственной ячейки с момента перехода народного хозяйства в эпоху диктатуры пролетариата», так как в семье неэкономно расходуется топливо, нерационально используются продукты питании, непроизводительно затрачивается труд на обслуживание семьи, быт не должен быть бытом только семейной пары и т.д. Чуть позже в «Тезисах о коммунистической морали» она подчеркивает: «Семья, воспитывая и утверждая эгоизм, ослабляет скрепы коллектива и этим затрудняет строительство коммунизма». Ей вторит заведующая женотделом ЦК ВКП(б) И.Ф. Арманд: «Сугубые мещане хотели сохранить семью. Но речь идет о революции самого института семьи. Ибо нельзя провести всеобщей трудовой повинности… не освободив женщину от печного горшка». [7] Как мы видим, большевики руководствовались сугубо практическими соображениями.
В своих воспоминаниях, Айседора Дункан пишет: «Я вышла замуж в своей жизни только один раз - за Сергея Есенина, и то потому, что в Советской России сразу после революции брак был, по сути, отменен. Чтобы зарегистрироваться, двое людей просто расписывались в соответствующей книге, а под их подписями было напечатано: «Эта подпись не влечет какой бы то ни было ответственности ни с одной стороны и может быть аннулирована по желанию любой из сторон».
С принятием Кодекса законов о браке, семье и опеке в 1926 году, семейное законодательство вступает в полосу относительной стабильности. Кодекс содержал положение, предусматривающее необязательность законной регистрации брака, так как считалось, что акт регистрации ущемляет свободу и чувства любящих разного рода формальностями.
Основные положения стратегии 20-х годов в области семейной политики можно свести к следующим позициям:
- уничтожение частной собственности не может быть успешным без уничтожения семейного быта;
- отрыв женщины от семьи с целью привлечения дешевого женского труда в дело социалистического строительства;
- революция во внутрисемейных отношениях и разрушение традиционных семейных уз;
- ликвидация религиозной регламентации семейной жизни;
- общественное воспитание детей с целью пресечения «частнособственнической» психологии родителей;
- искоренение бытовых традиций семьи как устаревших;
- ослабление посреднической роли семьи между личностью и обществом;
- превращение человека в социально управляемую единицу;
- отстранение семьи от воспитания личности. [7]
Кодекс просуществовал до 1968 года, хотя в 1936 и 1944 годах в него вносились очень значительные коррективы, от признания фактических брачных отношений, до придания правового значения только зарегистрированному браку.
Одно время, по этому Кодексу, фактические браки признавались действительными, наряду с зарегистрированными — уникальный случай в мировом праве. Но уже в 1944 году это положение было отменено. Власть бесшумно отошла от крикливых прокламаций 20-х годов и причины тому были весьма веские. [7]
Вследствие войны значительные изменения произошли в уровне брачности населения (имеется в виду количество зарегистрированных браков). Снижение уровня брачности сопровождалось изменением ее характеристик: уменьшилось количество холостяков и возросло число незамужних женщин, увеличилась доля повторных браков, в основном за счет роста случаев овдовения. Увеличилось число бесплодных браков из-за резкого ухудшения состояния здоровья населения страны. Военные потери привели к массовому распространению до- и внебрачных связей, в результате которых увеличилась численность внебрачных рождений.
8 июля 1944 года вышел указ «Об увеличении государственной помощи беременным женщинам, многодетным и одиноким матерям, усилении охраны материнства и детства, об установлении почетного звания «Мать-героиня» и учреждении ордена «Материнская слава» и медали «Медаль материнства». Указ вносил значительные изменения в регулирование брачных отношений в целях преодоления негативных последствий, связанных с условиями военного времени: признавался законным только зарегистрированный брак, а фактический терял юридическое значение. С тех пор фактический брак у нас никакой юридической силы не имеет.
Реально это привело к противоречию между законом и принятыми в обществе стереотипами поведения, моральными оценками фактического брака. А моральные оценки поведения, как правило, более глубоки и прочны чем правовые нормы, они стабильнее и труднее поддаются изменению. Отмена фактического брака была, по-видимому, мерой мало эффективной. С одной стороны, перестройка общественного мнения, лояльного по отношению к фактическому браку, невозможно в исторические сжатые сроки, даже в случае всевозможных санкций и запретов. С другой стороны, закон сам спровоцировал рост
