Фетинья Суреновна сидела на лавочке и кушала дыню. Рядом росли папоротникообразные, и - в лиловом чесучовом костюме - сидел на той же лавочке Зураб Егорович Пожидаев-Никольский.
Фетинья Суреновна откусила значительный кусок дыни, выплюнула семечки. Попала на Зураба. Посмотрела на него внимательно:
- Что это на вас? Чесуча?
- Чесуча, - подтвердил Зураб Егорович.
- Сиреневая, вижу, - отметила Фетиния Суреновна.
- Скорее, лиловая, - осторожно возразил Зураб Егорович.
- Ай, - махнула рукой Фетиния Суреновна, - какая разница. Всё одно - дрянь. Обыдённый позор текстильной промышленности.
- Отчего же, отчего же обыдённый? - не согласился Зураб Егорович. - Я бы сказал, что обыденный.
- Обыдённый, обыденный... Всё одно - сервильность! Но что позор - согласны?
Фетиния Суреновна отложила дыню. Пощупала пульс. Поглядела по сторонам. На плывущую в небе грозовую тучу поглядела. Наклонилась к уху Зураба Егоровича и громко заорала:
- Грешу архаизмами! Часто грешу! Часто! Потому что это - часть меня! Понимаешь - часть!!! Не красивости ради, а - часть!! И - точка!
Зураб Егорович от неожиданности весь как-то осел.
Не в силах что-либо сказать, не мог оправиться от шока.
Наконец, он пролепетал:
- П-п-почему... п-почему вы так кричите?.. Дыня?.. Это действует дыня?..
Фетинья снова взялась за недоеденный овощ.
- Да нет, - спокойно произнесла она. - При чём тут дыня?.. Так... Захотелось вот рассказать... Ну и...
- А-а-а... Понятно! - Зураб Егорович посветлел лицом. - А я уж было подумал... Знаете, давно хотел я вам сказать. Вы... не смущайтесь вашего слога... Правда-правда!.. Ведь чего только не случается с людьми!.. А слог ваш... Слог ваш... - Зураб Егорович набрался смелости, вскочил и выпалил: - Необычный слог ваш полностью! Компенсирует!! Для меня!!! Философия строк!!!.. Уф!.. - и он в изнеможении упал на лавку.
Фетинья Суреновна с изумлением посмотрела на него:
- Что?.. Дурак ты, что ли? Что тебя так раззадорило-то?.. Я, славтегоссспди, не курсистка какая-нибудь. Да и ты... уж не коллежский секретарь. Чтоб в аматёры такие пускаться... Глянь-ка лучше по сторонам. Не кандыбает ли кто?..
Зураб Егорович вытащил из сидора бинокль, оглянулся округ себя.
Фетинья спросила:
- Никого?
- Никого!
- Вот и хорошо. А то, вишь, сколь гвоздей накидано, - и она кивнула на обочину дороги, куда устремил свой взгляд и Зураб Егорович.
Откуда-то сбоку подгрёб Меркурий Мовсесович:
- Доброго здоровьичка! Отдыхаете, фрикандоли?.. Как же-с, как же-с, читал, читал вашу повесть, Марьяна Матвеевна! Очень, очень, знаете ли...
Фетинья Суреновна растерянно оглянулась по сторонам, заглянула даже под лавку. Там были только дынные корки.
- Какая Марьяна Матвеевна?.. О ком ты?.. Что за тромбоэмболия, твою мать!..
Но Меркурий Мовсесович продолжал, как глухарь на токовище:
- ... и вот что я скажу: конфликт мне ясен. Да. Как день. Мороз и солнце. Пень чудесный. А что не вышла вещь, так это вот отчего. Просто твоя Элгэ - в поисках настоящих чувств, оттого и доверяет необдуманно порывам страсти!
- Какая Элгэ?.. Нет тут никакой Элгэ! - строго одёрнула его Фетинья. - Гвозди есть. Элгэ нет. Понял, козёл плешивый?
Зураб Егорович умильно прошуршал:
- Смотрю я на вас, гляжу я на вас, родненькие вы мои...
Он не закончил спич: стайка лыжников, стараясь не привлекать внимания, показалась на горизонте. Околицей, околицей.. Да где там!..
Меркурий Мовсесович вздохнул и в каком-то глубоко эшелонированном раздумье произнёс:
- И потом, Земля - предмет неодушевлённый. Аллес капут.
|
Спасибо!