Кошка в окошке

У Зденека было странное хобби. Он обожал бесцельно слоняться по городу. Проходил через весь квартал, и там, где улица упиралась в обрыв, поворачивал налево. Шел мимо старой булочной, мимо аптеки и кинотеатра — и дальше вниз, под эстакаду, и поднимаясь по тонким капиллярам переулков, делал полный круг.
Привычка гулять появилась у него в тринадцать лет, в тот день, когда из семьи ушел отец. Куда и зачем — Зденек так и не понял. На его вопрос мать всегда отвечала шепотом, низко склонив лицо: «Он полюбил другую женщину, сынок. Любовь его заставила».
Всю жизнь Зденек ненавидел это слово. Любовь казалась ему злым колдовством, адскими чарами, отбирающими свободу воли. Она виделась ему Молохом с человеческой кровью на губах. Он и женился не по любви, не желая поклоняться хищному божеству.
Ходили слухи о смерти отца, но для Зденека тот оставался живым и виноватым. Это с ним, беглецом, он вел бесконечный мысленный диалог во время своих долгих прогулок. Как будто это имело какой-то смысл. Как будто могло изменить хоть что-то из того, что случилось десятилетие тому назад.
Однажды весной он брел по пояс в лунном молоке, не видя собственных ног из-за плотного тумана. У поворота Зденек остановился и, запрокинув голову, прищурился на яркое окно. Пахло речной водой. Чугунный фонарь бросал наискосок зеленоватый свет. А в окне маячила большая, в человеческий рост, кукла с кошачьей головой. То ли животное, то ли девица. Трогательная шейка белела в разрезе платья, оплетенная ниткой стеклянных бус. Гибкие руки заломлены в жесте не то отчаяния, не то любовного томления. И такая нега, такая чувственность сквозили во всем ее облике, что у Зденека вырвался невольный вздох.
Точно под гипнозом, он прошагал до аптеки. Кукла не шла из головы.
«И где такие делают? Наверное, на заказ», - размышлял Зденек и сам не заметил, что уже идет в обратную сторону. И кажется ему, что город то ли вымер, то ли уснул. Дома громоздятся темные и пустые. Только один светлый квадрат парит над улицей, над туманом. А вот и она — кошка в окошке. Чуть наклонилась вперед, уперев руки в бока, в тюлевую шторку завернулась, точно в фату. Стоит кошка-девица, нарядная, в подвенечном платье, усмехаясь в серебряные усы.
«Да она живая!» - испугался Зденек. «Нет, - возразил он себе, - у нее, вероятно, шарниры в суставах. Или это другая кукла... Ну, не может она быть живой!»
«Или может?»
В какой-то момент восприятие переключилось, и он, действительно, увидел прелестную девушку в меховом капюшоне. Блестели зеленой эмалью плоские глаза, а Зденеку чудилось, что красавица смотрит на него с нежной улыбкой.
Немного стыдясь, он помахал рукой. Девушка в окне потупилась, опустила ресницы... но тут наваждение схлынуло так же внезапно, как и накатило. И снова перед Зденеком кукла, искусно выполненная, но бездушная. Окончательно смутившись, он повернулся и бегом припустил домой.
Жена сидела над пустой тарелкой и разгадывала кроссворд. Она поужинала в одиночестве. Зденеку не хотелось есть. Он опустился на стул рядом с супругой и попытался ее разговорить.
- Не знаешь, кто живет в конце улицы?
- На нашей улице живет куча народу, - заметила жена.
- У последнего фонаря, - пояснил Зденек.
Он, как мог, описал дом, который и не разглядел толком в темноте.
- И что там? - равнодушно поинтересовалась жена.
- Я спросил, кто там живет?
- Понятия не имею.
«Вот и побеседовали», - горько усмехнулся Зденек.
Надо ли говорить, что на следующий вечер он отправился гулять по тому же маршруту. Хилые городские деревья купались в нежной зелени. В блескучих окнах плыли оранжевые облака. Вечер обещал быть ясным и тихим. Но опускались чернильные сумерки, мягким крылом накрывая город. Как звезды сквозь тучи, проступали сквозь темноту фонари, и снова наплывал туман. Таяли углы и контуры.
И, как повторяется из ночи в ночь один и тот же сон, так повторилось его странное видение. Дом у поворота с единственным светлым окном, а в нем кошка-девица в лучистом ореоле. В одной руке она держала карманное зеркальце. Другой — небрежно опиралась на подоконник.
Зденек заулыбался.Как же девушки любят кокетничать перед зеркалом! Он стоял и смотрел — сквозь прищур, сквозь туманный морок, и чем дольше смотрел, тем одухотвореннее, тем живее становилась заоконная кукла. В ее позе Зденеку мерещилась капризная изменчивость. Она дышала — медленно и глубоко. Веки чуть заметно трепетали, а под синей материей платья билось настоящее сердце.
Она была живее, чем его коллеги, знакомые, соседи, жена. Да что жена? Игрушка с севшими батарейками. С утра до ночи одни и те же унылые слова и жесты. Как сравнить ее с этой чувственной, непритворной красотой? У Зденека кружилась голова и струились перед глазами текучие образы. Иногда через них пробивалась страшноватая реальность — мохнатая щечка, длинные вибриссы... но тотчас же тонула в сладкой патоке иллюзий.
Сколько времени так прошло — минут, часов или целая жизнь? В итоге Зденек понял — все прежнее было ошибкой. Его брак, неприветливый дом, где от стены к стене гуляли сквозняки, скучная женщина в постели. Сейчас или никогда он может отворить заветную дверцу, за которой притаилось чудо. Самая малость, осознал Зденек, отделяла его от счастья — несколько шагов и пара ступенек вверх.
«Что я ей скажу?» - думал он, открывая калитку и пересекая темный двор. Луна и фонарь остались в иной вселенной. Крыльцо освещала грязно-желтая лампочка, забранная в решетчатый абажур, на лестнице и вовсе царил сизый мрак.
«Скажу, что заблудился. Попрошу объяснить дорогу, ну, например, к реке... (Зачем тебе река, идиот, посреди ночи? Топиться, что ли?). К аптеке. Ну конечно, к ночной аптеке, купить лекарство. Да это все неважно. Главное, встретиться лицом к лицу, говорить с ней...».
Чем выше поднимался Зденек, тем сильнее колотилось сердце, и что-то неприятное зарождалось внизу живота, холодное, как проглоченная рыба. Только схватившись за дверную ручку, Зденек догадался, что это страх.
«... понять, что она такое».
В какую-то ничтожную долю мгновения, пока опускалась ручка, он увидел вожделенную красавицу в ее истинном обличии — куклой в освещенном окне. Слишком поздно. Шагнув по инерции в комнату, он застыл на пороге, потрясенный.-
- Папа, ты? Что ты здесь де... - только и успел произнести Зденек, когда тяжелая дверь захлопнулась за его спиной, а что случилось с ним дальше, мы никогда не узнаем.-
Потому что домой Зденек не вернулся — ни в тот день, ни на следующий, ни через месяц, ни через год. Его, конечно, искали, но безуспешно. Человек точно сквозь землю провалился.
- Он спрашивал про какой-то дом, - рыдала в полиции жена, - в наш последний вечер. Дом у последнего фонаря на улице Майринка. Я еще удивилась, с какой стати? Проверьте, пожалуйста, может, он туда пошел? Не знаю, зачем ему этот дом сдался? Может, там маньяк какой-нибудь живет, мало ли что?
Полицейские качали головами. У бедной женщины от горя совсем отшибло ум. Все знают, что у последнего фонаря на улице Густава Майринка нет никакого дома. Раньше там находилась заброшенная типография, но ее уже года три как снесли.