Пора наконец-то заняться настоящим делом – самопознанием. И никто не должен мешать этому.
***3
Между тем Шумер думал о ней и ожидал со сладостным азартом кругового семинара. Ведь на бакалавриате все их интеллектуальные споры-стычки происходили именно на семинарах и порой превращались почти в шоу. Народ всегда потирал ручонки в предвкушении отменного зрелища битвы двух умников. Даже вмешательство преподавателей в их споры и попытки вернуть семинар в спокойное конструктивное русло не снижало накала страстей. Ведь очень часто в очередной спор между Шумером и Романенко включались и другие студенты, а однажды чуть не дошло до рукоприкладства, потому что тех, кто встал на сторону Вики, было больше, а те, кто защищал с пеной у рта Шумера, были физически сильнее и агрессивнее.
Шумер каждый раз поглядывал на входившую в аудиторию Вику, но она тут же исчезала за колонной. Для себя он решил полностью поддаться ей, как бы она ни пыталась посадить его в лужу. Обычно он затрагивал самые спорные исторические моменты, не имевшие однозначных ответов, и интерпретировал их по-своему. Это всегда давало результат – Вика не могла пропустить такого и разбивала в пух и прах все его доводы. С этого и начинались все их споры. Но сегодня он решил, что пора заканчивать эти подростковые игры, и следует удивить ее своим джентльменским поведением и великодушием.
В расписании их первый семинар в магистратуре стоял как раз на сегодня после 16 часов. Шумер основательно подкрепился на обеде, чтобы случайно не разозлиться и не начать какую-нибудь свару, а сделать так, как решил. Интересно, удивится ли она, думал он, и пытался найти ее в столовой среди множества студентов. В аудитории он обратил внимание на то, что сегодня на его противнице очень женственная блузка с длинными рукавами, оканчивающимися воланами, которые прикрывали кисти рук почти до пальцев. Непонятно почему, но вид этих воланов взволновал его.
Тема сегодняшнего семинара звучала как "Творчество писателей постструктуралистов. Современный взгляд". Романенко всегда была неравнодушна к такому, подумал Шумер. Он предвкушал эффект от своего отказа спорить с ней.
Семинар начался, и лектор прочел вводные положения для дискуссии. Присутствующим предлагалось озвучить свою точку зрения по представленным вопросам. Начались ответы и обсуждения. Шумер поглядывал в сторону Вики, которая сидела довольно близко от него. Но она пока не вступала в общий разговор. Он тоже молчал. Лектор так и не дошел до них со своими вопросами. Семинар прошел довольно спокойно, и все расходились вполне удовлетворенными. Кроме троих участников, которые ожидали привычной стычки Шумера с Романенко.
Когда все покинули аудиторию, в ней остались только они двое. Она сидела недалеко от окна, а он ближе к подиуму для лектора.
-Ты решила положить конец нашей войне? – спросил Шумер.
-Надоели эти детские игры, – ответила она, встала и пошла к выходу. Но он нагнал ее почти у дверей:
-Давай поужинаем сегодня, я забронировал столик в ресторане. Тут недалеко.
-Зачем?
-Ну… Обсудим создавшееся положение как взрослые люди.
-Иди к черту.
-Это значит, да?
Она промолчала и вышла за дверь. Он снова нагнал ее и сунул ей в руку карточку ресторана:
-Буду ждать в 20 часов.
В момент, когда он убирал руку после того, как дал ей карточку, то задел волан на ее рукаве. Ткань оказалась шелковистой и очень нежной. Он замер на мгновенье и взглянул сначала на свою руку, потом на волан. Вика перехватила его взгляд, быстро положила карточку в карман узкой юбки и засеменила на своих высоченных каблуках прочь. Шумер смотрел на ее ноги как завороженный, а потом в два прыжка снова нагнал и пошел рядом.
-Что еще? – возмутилась Вика.
-Как ты только ходишь на таких каблуках, да еще и в узкой юбке? Это такая мода мазохистки? Лодыжки не боишься подвернуть?
-Тебе какое дело?!
-Так меня же сразу осудят и посадят, если ты у меня на глазах получишь травму, а я буду стоять и смотреть. Так что от греха провожу тебя до остановки.
-Ты совсем берега попутал? Я всегда в таких туфлях хожу. И раньше ходила. С чего это ты заметил мои каблуки и юбку? Не боишься, что я заявлю на твои домогательства?
-Не боюсь. Во-первых, я еще даже не начинал…
Она резко остановилась и развернулась к нему:
-Мы же хотели окончить войну? Или ты передумал? Отстань от меня, люди смотрят! Или не жди меня в 20 часов.
-Хорошо, хорошо. Но только ты это… поаккуратней ходи. Я, правда, переживаю.
-Какая муха тебя укусила? Сгинь.
Он притормозил, а она пошла дальше своими быстрыми шажками, которые только и позволяла ей юбка. И от этого фигура ее, начиная от талии и ниже, вынужденно осуществляла покачивающиеся движения. Поэтому Шумер стоял и, сглотнув слюну, смотрел ей вслед. А потом заметил, что еще двое парней смотрят туда же, куда и он.
***4
Она пришла. С опозданием на 10 минут, но Антон тут же вскочил и галантно отодвинул ей стул, чтобы она села. А потом кивнул официанту и сказал:
-Принесите мой заказ.
Вика удивленно взглянула на него, но промолчала. Оказалось, что Шумер заказал для нее то, что она действительно любила. А еще налил ей белого вина. Красное она не пила, потому что от него у нее сильно розовели щеки. Этот гнус все обо мне узнал, подумала она, но вино пригубила и начала есть рыбу в сливочно-горчичном соусе.
-О чем ты хотел поговорить? – спросила она Шумера, который также проголодался, поэтому алчно заглатывал тушеное мясо с грибами.
-Слушай, Вика, как ты думаешь, если человек прямо говорит, что хочет тебя – это тоже домогательство или все же честные намерения?
Она застыла с вилкой, поднесенной к самому рту.
-Что с тобой? – воскликнула она резко и положила столовые приборы рядом с тарелкой.
-Нет-нет, ты, пожалуйста, ешь. Это я так просто, чисто из любопытства, как бы трактовали такое юристы.
-Ты можешь говорить серьезно? Хотел ведь пообщаться и решить вопрос о нашей междоусобной войне.
-Да, хотел. Но на самом деле я тут прикинул, вспомнил многое, проанализировал и все понял.
Она пригубила воду, но к еде больше не притронулась.
-Что именно ты понял?
-Ну, то, что мы вели себя как дети, хотя все лежало на поверхности. Я нравлюсь тебе, а ты – мне. Сегодня я на твои ножки смотрел и хотел убить двух придурков, которые тоже на них глазели, когда ты уходила. Ладно, ладно, это я недоразвитый и долго не въезжал в реальное положение вещей, и ты поэтому злилась на меня. Но повинную голову не секут.
-Я ухожу, – сказала Вика и встала.
-Не сбегай, будь честной перед собой. Я ведь прав, я всегда прав в спорах с тобой! Признай это.
Она хотела уйти, но он вскочил и схватил ее за плечи:
-Ну почему? Почему ты так? Хотя ты всегда была бескомпромиссной… Ладно, ладно, понимаю, ты ждала этого намного раньше, а я дозрел только сейчас. Но это не повод отталкивать меня. Ведь я нравлюсь тебе, и ни на кого другого ты не смотрела с самого начала.
-Думаешь, ты все обо мне знаешь?! – воскликнула она.
-Конечно,– самоуверенно ответил он, положил деньги на столик за заказ и быстро пошел за ней вслед.
Она открыла карту на смартфоне, но Антон сказал:
-Я на машине,– потом взял ее за руку и потащил за собой, потому что она упиралась. Однако в машину все-таки села.
-Думаешь, если ты пару минут смотрел на мои ноги, то я должна растаять?
-Не думаю, поэтому… – он повернул ее лицо к себе и стал целовать.
Однако Вика не знала, торжествовать ли ей, когда они уже находились в его съемной квартире. Шумер сладко спал после секса, но даже во сне продолжал крепко держать ее и не выпускал из своих объятий. Вике все же казалось, что он по-прежнему действует по какому-то своему хитроумному плану победы над ней, неважно какими методами. Ведь она часто слышала, как он после их стычек уверял своего близкого друга Гарика, что Карфаген будет разрушен.
Осторожно освободившись, она выскользнула из его рук, быстро собралась и исчезла. Впереди предстояли выходные и, по крайней мере, целых два дня ей не требовалось идти на лекции. А пропускать их без уважительной причины она боялась, потому что не хотела вылететь с бюджета.
Дома она сказала, что ужинала, после чего заперлась в своей комнате. Села перед зеркалом, стала рассматривать себя с пристрастием и думать. Но через час после ее приезда домой в дверь настойчиво позвонили. Открыла мать и о чем-то поговорила с кем-то. А потом постучала к дочери:
-Викуся, там к тебе пришел кое-кто. Говорит, что он твой парень.
Вика вышла из комнаты. Антон уже стоял в прихожей:
-Собирайся, – сказал он сердито, – Кто так делает? Я забираю ее, – крикнул он матери Вики, которая деликатно удалилась перед этим. После его слов мать выглянула в прихожую и вопросительно посмотрела на дочь.
-Я пришлю тебе адрес, – сказала Вика и пошла в свою комнату собирать сумку.
К Антону они ехали на такси, потому что до этого у него дома они пили вино.
-Я в детстве мечтал стать библиотекарем,– сказал Антон, – И не смей больше так делать!
-Не вижу логической связи в твоих словах: библиотекарь и фраза принуждения.
-Библиотекарь – это тот, кто всегда и во всем ценит строгий порядок! – ответил Антон.
-И ты всегда теперь будешь давить на меня?
-Мы вместе, поняла? И твоих побегов я не потерплю!
***5
Утром они проснулись по очереди, Антон раньше, Вика чуть позже. Но оба ощущали себя так, будто прожили вместе уже много лет. После умывания и чистки зубов он привычно пожарил яичницу и заправил кофеварку, а она застелила постель и открыла балкон для проветривания комнаты.
-Не стой на сквозняке, – сказал он и накрыл ее легким пледом.
-Никакой романтики, – буркнула Вика, когда села завтракать.
-Дурочка, это и есть романтика, – улыбнулся Антон и подал ей хлеб.
-Так же не интересно. Мы, считай, все друг о друге знаем.
-Ну… самое главное – да, знаем. Но весь цимес в деталях и нюансах.
-Слышь, библиотекарь, а вчера мне понравилось, как ты забрал меня из дому.
-Правда же, здорово? Я был таким бруталом, аж сам загордился.
-Все никак не наиграешься? Что мне с тобой делать?
-Любить, что же еще.
-Мне заранее страшно, что тебя уже через полтора года призовут. Ты же рафинад, армия тебя может сломать.
-С чего это? Ну, хочешь, я спортом займусь, подготовлюсь так сказать?
-Хочу. Так мне спокойней будет.
-Ты поэтому притихла, как в магистратуру поступила?
-Конечно. Переживала, что ничего так и не сделала, а время-то уходит.
-Ладно, ладно. Обещаю, так что не переживай.
Для начала они поискали ближайший тренажерный зал, и Шумер приобрел абонемент на месяц. Потом гуляли по городу, держась за руки, словно все последние три года только и делали, что целовались-миловались, а не дрались чуть ли не до крови в спорах за первенство в знаниях и логике. Конечно, ей казалось, что его взросление слишком затянулось, но он все же сумел перешагнуть ступень и доказал ей, что уже способен понимать ее. Подтверждением этому являлась его полная покорность и согласие с ней во всех практических вопросах. Но она все равно тут и там натыкалась на его непреодоленный инфантилизм и наивность. Впрочем, Шумер быстро учился всему, что она ему давала. Ведь он стремился радовать ее. Но просто смешить – это одно, а доказывать ей свою жизненную состоятельность –
