Эдик из Хашури

построили и вдруг одна из стен рухнула, а вместе с ней упала и крепость. Люди снова стали строить, и снова повторилась таже история.

Вновь люди принялись за строительство и вновь крепость рухнула. А враги того и гляди нападут.  Медлить  нельзя. И пошли люди к гадалке. А гадалка эта была злая и вредная. И  обычно люди избегали общения с ней. Но тут собрали дары и пришли к гадалке.

Гадалка долго смотрела на небо, потом на камни, из которых строили крепость. Подносила камни к ушам и слушала их. А потом сказала, что надо замуровать в стену мальчика по имени Зурико. Двенадцатилетнего мальчика Зураба,  единственного сына у матери. Самого красиво, умного, и отважного мальчика во этом селении. И чтобы мать была вдовой,  и сама добровольно привела сына.  И  чтобы мальчик не плакал и не боялся, а сам, по собственной воле,  принял решение отдать свою силу духа стенам крепости и спасти свой народ, свою землю от завоевателей.  И тогда стена не рухнет.

И такой мальчик нашёлся.  Его действительно звали Зураб и он был единственным сыном у матери.

Привела мать сына к месту строительства. А там уже народ собрался. И сама гадалка пришла.  Вновь повторила гадалка свои слова и добавили, что прежде чем замуровать мальчика в стену, люди должны выкопать глубокий котлован,  заложить в него камни и скрепить их известью и землёй. .Люди так и сделали.

А когда всё было готово,  Зураб  взошёл на основание стены и люди со слезами на глазах и с плачем стали замуровывать его в стену. Мужественно и стойко принял свою долю Зураб.  Мать стояла с закрытыми глазами и время от времени спрашивала: «Сын мой, Зураб, до куда камни?» А мальчик отвечал:  «По щиколотку, мамочка». Через некоторое врем она снова спрашивала: «Сын мой, Зураб, до куда камни?»  И  он отвечал: «По колени, мамочка». И снова спрашивала мать и снова были ответы: «По пояс мамочка», «По горло мамочка».

А в последний раз Зураб ничего не ответил. И лишь тишина стала ответом на вопрос матери. И тогда мать упала на землю у стены и горько зарыдала. А стена продолжала стоять и не падала,  видимо мальчик Зураб и в самом деле передал ей свою стойкость. 

Долго лежала мать у стены, а люди стояли рядом. Гадалка исчезла. А потом и мать мальчика ушла  от крепости, чтобы навсегда покинуть это селение. Но люди не расходились. А через некоторое время  к людям подошёл старый странник и сказал, что он сильно спешил, но опоздал. И открыл людям тайну, оказывается прежде чем класть сены – надо  было всего-то заложить фундамент, что люди по совету гадалки и сделали. 

А ещё он сказал, что гадалка уже давно-давно  была зла  на мать мальчика за то что когда будущий отец Зураба женился не на ней, а на этой бедной женщине, потерявшей теперь сына.  И вот таким страшным образом отомстила матери и сыну.  Люди поклялись сохранить две эти тайны, чтобы мать Зураба никогда её не узнала.

А мать Зураба уходила всё дальше и дальше от крепости, но через некоторое время вновь оказалась у её стен. Ноги сами привели её обратно. Так и осталась она у стены до конца своих дней.  А потом, после того как вознеслась её душа на небеса, на том месте, где обычно стояла она, обняв стену, выросли прекрасные цветы.

А люди ведь действительно сдержали клятву и сохранили  тайну. И мать Зураба никогда  не узнала из-за чего на самом деле погиб её сын. А по стене, в которою замуровали мальчика, с тех давних пор и в жару, и в холод, стекают светлые, чистые и прозрачные капли воды. И люди говорят, что это слёзы матери.

Эдик вспомнил легенду. И ему стало и грустно, и горько. И одновременно с этим в сердце его вспыхнула гордость, что были и есть  такие люди, которые могут отдать жизнь за то, чтобы жили другие.

Когда Эдик вернулся домой, он неожиданно обнаружил в почтовом ящике ещё один треугольничек. И снова от папы. Теперь Эдик сразу же прочитал его.
Папа спрашивал, почему они не ответили на предыдущее письмо и всё ли у них в порядке. Рассказывал о своих боевых товарищах. Написал, что подружился с очень хорошим человеком,  ленинградцем по имени Михаил. Что Михаил альпинист и до войны часто бывал в  Грузии,  а именно в Сванетии, лазал там по горам.  А ещё папа просил не медлить с ответом.
Эдик читал и сердце его ликовало. Это был поистине счастливый день.

9. Ради тебя я вернусь

Эдик ехал в Кировабад. Накануне от тётушки Асмик, жены дяди Макича пришло письмо в котором она просила  Марию по возможности приехать  к ним на некоторое время.

Оказывается Макич был теперь на казарменном положении и приходил домой  лишь изредка, в увольнение. Обе девочки заболели скарлатиной и лежали в больнице, а сама она сломала руку,  правую. 

Всё бы ничего, но две недели назад у Асмик и Макича родилась  дочка. И теперь младенец остался можно сказать без догляду, ни помыть толком, ни перепеленать.  Вот Асмик и просила  Марию приехать, помочь некоторое время, пока девочек не выпишут из больницы. А самой Асмик сейчас с такой рукой ни дров нарубить, ни воды принести, ни хлебные карточки сходить отоварить, ведь маленькую Тамарочку ей пока с собой не взять, а оставлять совсем одну боязно.  Хорошо, что соседи помогают, но Асмик  стыдно постоянно отвлекать  соседей от  их собственных дел.

Но куда Мария поедет?  Она ведь теперь работала в госпитале. Кто её отпустит.  И Мария сказала Эдику, что ему придётся поехать и помочь родне.  В общем-то, не так уж  и далеко, около шести часов пути и ты на месте.  Как раз у них из госпиталя в Кировабад отправлялась полуторка, по каким-то важным делам. И  Мария договорилась с руководством, что шофёр возьмёт мальчика с собой. 

В назначенный день Эдик пришёл вместе с Марией в госпиталь, чтобы отправиться в Кировабад, а по-старому в Гянджу.  С собой у него был небольшой вещмешок с гостинцами.  Мама поцеловала его в макушку и сунула в вещмешок записку с адресом.  И Эдик  отправился в свое первое самостоятельное путешествие. 

По дороге они разговаривали с водителем, дядей Авто. Это была такая забавная игра слов. В Грузии в те времена любые автомобили, даже грузовые, называли порой ни автомобилями, ни полуторками, ни машинами, а просто авто. И Эдику было весело от того, что он едет в авто, которое ведёт дядя Авто.

Путь лежал через Гори, Тбилиси, Рустави, грузинские деревни, а затем через  азербайджанский Газах.  А от Газаха уже и до Кировабада рукой подать. По дороге машину несколько раз останавливали патрули. Дядя Авто предъявлял документы и они ехали дальше.

Была уже осень – время сбора винограда. Над сёлами, которые они проезжали витал виноградных дух, это в специальных ящиках сельские жители давили виноград.  На полпути они остановились,  перекусили припасами и двинулись дальше. Дядя Авто расспрашивал Эдика о семье и родне, о школе, о друзьях.  И сам рассказывал мальчишке всякие смешные байки.  И Эдик даже не замечал сколько времени они  в пути.

Они ехали уже по Азербайджану, когда  двигатель полуторки заглох.  Прочно заглох. Дядя Авто сразу посерьёзнел, он долго копался в моторе, но оказалось, что что-то там основательно поломалось и дяде Авто без запчастей машину не починить. Нужна была помощь,  но уже близился вечер и дядя Авто сказал, что за помощью до ближайшего населённого пункта Эдик пойдёт завтра с утра.

Они ночевали в кабине. А утром дядя Авто, снабдив Эдика хачапури и бутылкой воды и велев никуда не сворачивать с дороги, отправил мальчишку на поиски людей. Перед этим он сказал Эдику, что если машину удастся скоро починить, то он отыщет его в ближайшем населённом пункте и довезёт до Кировабада. Но если через сутки дядя Авто не появится, то пусть  Эдик как-нибудь добирается сам, потому что неизвестно насколько Авто застрянет с ремонтом.  А ещё добавил, что тут кругом сельхозугодья  и  может быть Эдику повезёт встретить кого-то из местных сельских тружеников.

И Эдик отправился пешком. Он шёл по дороге никуда не сворачивая. Всё шёл и шел, но ни деревень, ни городков всё не было. Мелькали какие-то дорожные развилки, уводящие то в лес, то в поля, то к виноградникам, но Эдик продолжал идти никуда не сворачивая.  Солнце уже палило во всю. Он проголодался и съел весь хачапури  без остатка и запил успевшей нагреться водой.  Ноги гудели и он прилёг на обочине, чтобы немного отдохнуть и незаметно для себя заснул.

Проснулся мальчик от того, что кто-то тряс его за плечо.  Эдик открыл глаза и увидел старика. Старик  о чём-то спросил его на другом языке.  Эдик понял, что это азербайджанский язык, развёл руками и ответил по-русски, что не понимает вопроса.  Тогда старик на ломаном русском языке спросил, что небольшой ещё мальчик делает совсем один на дороге, вдали от людей. И Эдик рассказал старику о дяде Авто и его сломавшемся автомобиле. 

Старик велел Эдику сесть в стоящую на дороге арбу, и они двинулись вперёд.

А ведь дядя Авто правильно рассчитал. Эдику попался на дороге человек, и не просто человек, а добрый человек. Они познакомились.  Старика звали Гусейн.  По дороге Эдик рассказал старому Гусейну о себе, как и почему он попал на эту дорогу, рассказал о маме, папе и дяде Степане. Ближе к вечеру показались дымки над крышами, а  потом и сама деревенька. 

Арба подкатила к усадьбе и въехала во двор.  Старик  распряг вола и загнал его в стойло, а  затем пригласил мальчика в дом. Дедушка Гусейн, как стал называть его Эдик, рассказал жене о приключениях мальчика. Старушка выслушала его, засуетилась, отвела Эдика  к умывальнику, чтобы он умылся, а затем усадила за стол. Старик погладил мальчишку по голове и куда-то ушёл.  Пока Эдик ел,  старушка  постелила ему на топчане и он насытившийся и умиротворённый сразу же заснул.

Утром его снова накормили, положили в его вещмешок восточных сладостей и несколько спелых гранатов. И старик сказал, что сам отвезёт мальчика в Гянджу. Оказалось, что ещё вечером, пока Эдик ел,  он  дошёл до председателя сельсовета, и дяде Авто отправили на помощь трактор.

Теперь Эдиик ехал  в арбе и во все глаза смотрел по сторонам. Потом дедушка Гусейн спросил адрес,  куда отвести  мальчика и сообщил, что знает где этот дом.  Они снова разговаривали. Старик спрашивал, где воюют папа Эдика и дядя Степан. И сам рассказал, что двое его сыновей и внуки сейчас тоже на фронте.

Наконец показался Кировабад. Они проехали по городу и подкатили к реке Гянджачай. Арба проехала через мост на правый берег и остановилась около большого дома,  находящимся между  базаром  и старым армянским храмом.

Эдик соскочил с арбы и подошёл к старику. Старик приобнял  мальчишку, погладил по голове и сказал.
- Ыды, малшык. Тываи  тут жывут.
- Спасибо! Большое спасибо дедушка Гусейн!

Эдик пригласил старика зайти в гости, но старик ответил, что очень спешит, потому что рабочий день и ему ещё надо успеть на виноградник.

Эдик взял закорузлую крестьянскую руку старика и поцеловал.  Старик потрепал Эдика по плечу и слегка подтолкнул вперёд: «Ыды! Бут  староф!»

Макич жил в том же самом  доме в  котором родился, в их родовом квартале. Только квартал этот  после революции их семье уже не принадлежал, да и  занимала семья Макича не весь огромный дом, а лишь квартиру на втором этаже.

Асмик встретила его радостно. Но вместе с тем удивилась и