Стрелочник

тебя проплывает труп твоего врага, – авторитетно ответствовал Андрюха.
- Ага! – подхватил Игорь. – А ты в это время сидишь на берегу реки и не хрена не делаешь… Оно хорошо бы, конечно… Да может боком выйти!.. 
Помолчав, добавил:
- Мысли, предложения?.. Высказывайтесь!
Начал Андрей:
- Судя по всему, выход наверх из дома хозяина блокирован… И есть основания считать, что достаточно надолго… То есть прямая угроза Гале на неопределённый период… близится к нулю. Это хорошо. Но есть второй выход... Он же вход. И, скорее всего, именно через него производилась эвакуация участников…  «шабаша»…  после того, что мы там «учудили»… Выбор у нас сейчас, в общем-то, небольшой… Либо ничего не делать, либо спуститься вниз и посмотреть… как там и что… Спуститься пока налегке… На предмет… рекогносцировки.
- Чего-чего?.. – переспросил Игорь. 
- От-ты «тёмный!» – восхитился Андрей. – Объясняю для тех, кто в танке: рекогносцировка – это вроде как «командирская разведка».
- Это что, значит, командир один на разведку идёт? – уточнил Игорь.
- Нет. Вместе с офицерами штаба.
- Ага. С тобой, значит, – удовлетворённо кивнул Игорь.
Галя подозрительно перевела взгляд с одного на другого…
- А я, значит, у вас  «рядовая»?..
- «Рядовой», – уточнил Андрей.
- И вы, значит, сами пойдете, а меня тут оставите… Или вообще хотите меня домой «сплавить»? – завелась Галя.
- Ты у нас – «тыл». Надёжный «тыл», – попытался успокоить её Андрюха.
- Сам ты – «тыл»! – окончательно «вскипела» Галя. – Короче, командиры задрипанные… я с вами иду!..
Игорь успокаивающе вскинул ладони:
- Всё, всё!.. Идёшь с нами… Так, пожалуй, и мне спокойней будет…
- То-то же… – бурчит Галя.
- Ну что?.. Ждать больше нечего… С собой берём только фонарики… Встали и пошли, – скомандовал Игорь.
- «Сборы были недолги…», – пробормотал Андрей.
…Подъезд уже привычно «поприветствовал» их скрипом и грохотом захлопывающейся двери… Андрей присел на корточки на верхней ступеньке лестницы… Негромкие голоса ребят отзывались под сводами…
-  Стрелки прорисованы заново…
- Хотел бы я знать, кто их рисует, – пробормотал Игорь.
- Ты думаешь, что это не… «эти»? – спросила Галя.
Игорь пожал плечами:
- Не знаю…. «Этим-то» на что?.. Жили себе спокойно… Молились своим… чертям… А тут мы… с «ракетами» и «пушками»… Как слоны в посудной лавке… Разворошили всё гнездо… Насвинячили… Спрашивается, зачем им такое счастье?.. Вот зачем им, спрашивается, стрелки малевать?..
- Ну как же, – возмутилась Галя, – детей заманивать… для жертвоприношений…
- Ну приманили они детей (то бишь нас)... И что?.. Лучше им стало?.. Или легче?..
- Ну, может, ошиблись они… Не на тех нарвались… Бывает… – предположил Андрей.
- А я так думаю: нет нужды у них кого-то приманивать. Вон как с Галей: подошли к любому, кто понравился, позвали за собой и всё. Пойдёт, как миленький… Как за «гамельнским крысоловом».
Галя зябко передёрнула плечами:
- Б-р-р!.. Как вспомню, так вздрогну!.. Вы не представляете, какая это жуть, когда тебя… как куклу какую…
- Но ты же рассказывала, что тебе тогда всё «по-барабану» было?.. – удивился Андрей.
- Ну да, тогда было… Но потом-то нет!
- Кончай базар! – скомандовал Игорь. – Идти надо…
Галя фыркнула, но всё же промолчала, а Андрюха шутливо «отдал честь»…
Жирно прорисованные мелом стрелки недвусмысленно вели к двери подвала… Замок всё так же висел на ручке двери… Щелчок выключателя, и под краснокирпичной звездой вспыхнула лампа в жестяном абажуре… Световой круг чётко отделен от области тьмы… Она сконцентрирована в проёмах трёх арок… Белые на сером стрелки указывают на центральную арку…
- Что и требовалось доказать, – глубокомысленно констатировал Андрей.
- Да погоди ты!.. – поморщился Игорь. – Туда мы ещё успеем…
Включив фонарик, Игорь сделал шаг вправо, по направлению к правой арке, высветил проём… Всмотрелся… и аж присвистнул…
- Что за чёрт?..
Проём арки заканчивался стеной… Арка выглядела как часть архитектурного декора. За ней ничего не было. Точнее была ровнёхонькая стена…
- Не фига себе,– промямлил Андрей. – Когда это они успели?..
Галя тоже с недоумением смотрела на неизвестно откуда появившуюся стену…
- Ну что, как я понимаю, одна проблема закрыта? – с некоторым облегчением произнёс Андрей. – Однако, оперативно они… самоизолировались…
- Они не самоизолировались, – мрачно ответил Игорь. – Там, внутри, никого нет. Похоже, они просто прикрыли это место… до поры, до времени… Закупорили капище с двух сторон… И, кажется, это из-за нас… Я думаю, что это место для них настолько ценно, что они предпочли законсервировать его на неопределённое время… нежели потерять.  Они перестраховались.
- Мне показалось, что статуя, под которой я лежала, очень древняя, – почти прошептала Галя.
- Мне тоже так показалось, – согласился Игорь.
- Похоже, всё не так просто, – тихо проговорил Андрей, вплотную подошедший к стене и внимательно исследующий её с помощью своего фонарика.
- Что ещё? – насторожился Игорь.
- А ты подойди поближе… Посмотри.
Игорь присоединился к Андрею…
- Ты видишь?..
- А что?.. Хорошая работа…
- Это не «новодел».
- Что?..
- Стена старая говорю!.. Это не сегодня ночью закладывали…
- Не может быть!..
- Смотри сам… Кирпич, швы, раствор… Они точно такие же, как и на своде арки.
- Блин… Но… может быть, это только так выглядит?..
- Ты сам-то в это веришь?..
- Мальчики! – окликнула Галя «юных исследователей». – Мне ещё долго здесь стоять?.. Мне пофиг – кто и когда эту дырку закладывал!.. Будь моя воля, я бы вообще все эти ходы-пещеры повзрывала бы и обвалила на хрен!..
- Кто б сомневался, – пробормотал Андрей.
- Погодите-ка…
Игорь метнулся к левой арке…
- Ну что там?  –  нетерпеливо окликнул его Андрей.
- Здесь тоже стена…
- Всё чудесатее и чудесатее, – вздохнула Галя.

51. Михайловна
(Июнь 1970-го)

…Если вы думаете, что «старые да малые» ничего не видят и не слышат, то вы глубоко ошибаетесь. Не так уж плохо видят и ещё как слышат!.. Особенно, если они – женщины. И пусть одна из них – «старая», а другая слишком «юная»: это ничего не меняет. Поскольку обе в полной мере обладают свойством, присущим всякой женщине – природным любопытством. И, как это не странно, из этих двух, та, которая почти ничего не видела (глаукома), «владела ситуацией», пожалуй, даже лучше той, у которой и зрение и слух были в полном порядке.
Бабушка «прожила жизнь» (хотя до окончания её было ещё – ох как далеко!) и за свои неполные семьдесят лет повидала так много, что ей вполне достаточно было только слышать, чтобы обладать почти исчерпывающим объёмом информации. И то, что другим казалось неясными контурами и тенями, для неё (живущей в «мире теней») было многокрасочным жизненным полотном.
Три войны и три революции, это вам «ещё та» «школа жизни». В стране «всеобщей грамотности» она как-то умудрилась не только не окончить ни одного класса, но и даже не научилась толком читать. А расписывалась, вырисовывая каждую «печатную» букву отдельно. Что не помешало ей дважды выйти замуж и родить четырёх детей (один из которых, к несчастью, умер во младенчестве).  В станице, где она жила до семнадцати лет, «девок» учить считали делом «зряшным».  О немецком принципе относительно участи женщин - «киндер, кюхен, кирхен», там не слыхали, но свято его придерживались. А с семнадцати лет, когда она стала «самостоятельной» (так как вся остальная семья умерла от голода), учиться-то уже было особо некогда. Нужно было просто выживать. Она и выжила. Но так и осталась на всю оставшуюся жизнь «безграмотной»…
…Бабушка помнила, как оставшись совершенно одной, в чужом городе, стала беспризорной… Как ночевала в огромных трубах недостроенного канализационного коллектора на дне балки на территории Городского сада… И она не понаслышке знала о городских подземельях…
Если б она не обладала здоровым природным умом и тем, что иные называют «народной мудростью», вряд ли бы она выжила в тех перипетиях, которые выпали на её судьбу…
В полной мере ей были присущи и качество, называемое «природной хитростью», и свойство, которое в её Городе называли умением «крутится»… Она и «крутилась» всю свою жизнь, пытаясь прокормить своих детей и себя… И способы заработка её далеко не всегда отвечали требованиям уголовного законодательства… А что делать?.. Не даром же говорили в её Городе – «хочешь жить – умей вертеться»!.. Она и «вертелась», как могла… А могла она очень многое… Потому что жизнь научила!.. Такая жизнь…
…И ещё кое-что… Были у неё кое-какие свойства деликатного характера… Небольшой «дар», видно доставшийся ей в наследство от её родных по женской линии… Довольно слабенький, но действенный… Она «шептала»… И эти её «молитвы» или «заклятья» вполне прилично лечили её собственных детей и внуков от простудных заболеваний… Во всяком случае, им становилось ощутимо легче…
Не обладая грамотностью, бабушка меж тем много чего знала и «понимала» в этой жизни… И память у неё была хорошая… И она хорошо помнила тех людей, с которыми ей приходилось сталкиваться в своей жизни… И голоса их она тоже помнила…
А ещё она (как и большинство бабушек на свете) очень любила своих внуков (как Игорька, так и Ларочку)… И, как все бабушки, очень за них «переживала»…
…С полгода назад, зимой, она как-то забеспокоилась за Игорька, вышедшего выгулять Рыжика, а заодно купить хлеба. Показалось ей: что-то долго он… Ну и, накинув меховую телогрейку, вышла на балкон, позвать внука… Делала она это регулярно, и её зычный голос был знаком всей округе…
Вследствие запущенной глаукомы, один глаз у неё совсем не видел, а второй видел очень плохо… Но слух у неё был замечательный!..
Выйдя на балкон, она сразу же услышала, как её Игорёк спорит с каким-то мужиком насчёт Рыжика… Якобы Игорёк его у кого-то украл. Она немедленно громогласно вступилась за внука с высоты пятого этажа.
И всё б хорошо, да вот мужик этот оказался старым знакомым… Причём, очень старым… Помнила она его ещё со времён своей «беспризорной» юности… Чаще всего, она встречала его на Старом базаре, где «промышляла» с «товарками»… Он тоже был больше по торговому делу… Но зачастую бывали у него и дела более «деликатного» свойства… И компанию водил он не только с торговыми людьми, но и со всякими «деловыми»… И с разными людьми имел он разную «обходительность»…
  В общем, был на «все руки мастак» и любых дел не чурался… Нраву он был весёлого, но слыл человеком непростым и опасным… Были у него ещё некоторые особенности…  Одевался он по-всякому: то по-буржуйски, то «по-пролетарски»…  И по моде и без моды… Да вот лицом своим не менялся… Не старел вовсе. И в двадцатых, и в шестидесятых всё с виду такой-же – на тридцатник с гаком!.. Всё также с бабами-торговками на базаре шуткует, да золотой фиксой своей светит…
Знала Михайловна, что люди на свете всякие бывают… А иные из них, так и не совсем люди… А то и вовсе не люди… И таких людей она, может быть в силу своего небольшого «дара», умела «чувствовать»… «Чуять», как она говорила…
Такие «люди», как и все люди, «по характеру» тоже бывают разные… Этот – с фиксой ещё «туды-сюды» – «и нашим, и вашим», как говорится… Ну да всё равно – палец в рот ему класть не стоит…
В общем, узнала его Михайловна