вздохнул Гоголь, - дело в том, что литератор существует для другого. Он должен служить искусству, которое вносит в души мира высшую примиряющую истину, а не вражду, любовь к человеку, а не ожесточение и ненависть. Вознаградите это написанием больших сочинений, а не современных брошюр, писанных разгоряченным умом, совращающим с прямого взгляда.
В это время в зале раздался бой часов, и гости стали выходить из-за стола. Они, с тоской и печалью в глазах, окинули зал, пожали друг другу руки и двинулись к выходу.
К Александру подошёл Шукшин, пожал руку и сказал:
- Прощай, начинающий писатель, твоя творческая жизнь только – только начинается. А в литературе надо быть наглым, запомни это! Рассылай рукопись во все издательства и журналы, посылай режиссёрам и сценаристам. Они будут молчать, огрызаться, посылать подальше, но ты не робей. Держись, как кремень, и ты добьёшься признания. И ещё, когда роман будет напечатан и уйдёт в магазины, его будут не только хвалить, но и ругать на чём свет стоит. Не обращай внимания, многие, что будут ругать – это бездари и дураки. Я знаю, что говорю.
А что касается романа Булгакова, то он настолько хорош, великолепен и знаменит, что посягать на его достоинства, все равно, что тявкать на отплывающий «Титаник». Если тому и суждено затонуть, то, лишь от глыбы, таких же размеров.
Василий Макарович улыбнулся и исчез за стеклянной дверью.
Но тут, вдруг, вернулся Салтыков-Щедрин. Он подошёл к Александру и Маргарите, пожал им руки, посмотрел в глаза автору романа и убеждённо произнёс:
- Запомните, дорогие, только литература неподвластна законам тления. Она одна не признаёт смерти.
Он поцеловал руку Маргарите и ушёл в далёкое прошлое.
Последним покидал ресторан Булгаков. Он долго молчал, слушая литературных предков, что-то обдумывал, но перед уходом, обратился к Александру:
- Не скрою, роман понравился, и я очень рад, что нашёлся продолжатель тех далёких «Мастера и Маргариты». Но твою «Жизнь после Голгофы» и весь мой роман я, почему-то, сравниваю с Ветхим и Новым Заветами.
Весь мой роман – это Ветхий Завет. Там Господь очень жесток к людям Он разрушает Вавилонскую башню, топит людей во Всемирном потопе, сжигает Содом и Гоморру, не щадит людей Моисея, покусившихся на Золотого тельца. Я тоже: отрубаю голову Берлиозу, издеваюсь над москвичами, убиваю Мастера и Маргариту. Но я дитя своего времени, а значит, буду жесток всегда. Если рассматривать Новый Завет, то у Иисуса жестокость отсутствует напрочь. Ты в своём романе никого не убиваешь, а даришь счастливую земную жизнь.
И знаешь, Александр, я долго думал, и пришёл к глубокому убеждению, что, смело, могу называть тебя Писателем.
Гордись этим именем. Да, в своё время, в обществе ходил призыв: «Долой булгаковщину». Вижу, что прогнать эту «булгаковщину» не удалось. Роман читают и с огромным интересом. Даже в двадцать первом веке!!!
Михаил Афанасьевич вышел, а зал, мгновенно, преобразился, приняв тот прошлый вид: с маленькими столиками, решётчатыми ограждениями и отдыхающей публикой. За одним из столиков сидели наши герои. А знаменитые гости снова ушли в прошлое, чтобы остаться там навсегда.
Они просидели до двадцати трёх часов, вышли на улицу, обернулись, чтобы ещё раз прочитать вывеску Ресторан «Чайка», но всё это исчезло, а на стене, сияя неоновыми огнями, красовался «Пивной ресторан». Всё вернулось в настоящее будущее.
Переходя мостик, Маргарита посмотрела на Казанский собор и предложила пройти к его Главным воротам, называемым «Вратами рая», и поблагодарить Господа за роман.
Вошли в скверик у собора, стали у ворот и перекрестились. Но когда подняли головы к небу, в глаза ударил яркий свет, «Врата рая», засияв золотом небесного зарева, открылись, и в этих лучах явился Ангел.
Взмахнув белыми крыльями, он опустился к людям и произнёс послание Небес:
- Господь благодарит тебя Александр за роман и передаёт, что те далёкие Мастер и Маргарита вознеслись в Рай. Господь забрал их к себе. Больше страдать они не будут.
А Вам Господь предлагает съездить на остров Валаам и в монастыре освятить роман. К этому всё готово.
Ангел порхнул в небеса и растворился в звёздном небе Святого Петербурга.
И молодая семья, взявшись за руки, медленно пошла домой.
