Бараний рог

родственникам во Львов. Связь оборвалась.
    На втором году службы Иван было не женился на симпатичной коренной ленинградке Ирине. Познакомился с ней в увольнительной. Роман закрутился головокружительный. Симпатичная, фигуристая, начитанная, учится на четвёртом курсе в Ленинградском университете на филолога русского языка и литературы. Несуществующее счастье длилось какие-то квазисекунды по сравнению с возрастом Вселенной. Скоропалительные решения вспыхиваюти гаснут подожжённым порохом. Ирина втолковывала, отстаивая свою правоту, к словам Ивана не прислушиваясь: «Я учусь. Ты служишь. Меня ждёт научная карьера. Ты сказал, учишься на повара. Что у нас общего? Без обид. Ничего. Тебе пока не говорила, считала – рано. Уже можно, мой папа адмирал. На этом, думаю, можно закончить».
    Пустота его накрыла возле Исаакиевского собора. Морок прошёл возле трапа корабля. «Куда мне тягаться с будущим научным светилом лингвистики и с папой адмиралом…»
    В народе говорят, бог любит троицу. Ещё говорят: первая жена от людей, вторая от чёрта, третья – от бога.
    С Настей всё шло, будто было кем-то расписано в небесной канцелярии. Жили душа в душу в полной гармонии. Выискался один малозаметный пунктик, штришок в её натуре: она категорически не хотела детей. «Мне не нужны эти вечно орущие и гадящие в пелёнки выблядки». Через пять лет расстались. Тихо. Спокойно. Без претензий. Иван собрал вещи и ушёл.
    Ему исполнилось пятьдесят. Стояла ранняя осень. Красивая, полная ароматов недавнего лета. Небо оставалось по-летнему чистым и безоблачным. Ветерок свежел с каждым днём, становился холоднее и пронзительнее.
    Иван сидел на лавке в тени туй. Смотрел по сторонам, на небо, пускался в размышления. Никого не замечал. Со знакомыми здоровался автоматически, не выходя из астрала. И вдруг… «Здравствуй, Ваня». На протяжении жизни голос человека меняется незначительно. По знакомым интонациям он узнал Стефанию. Она стояла в двух шагах от него. Он встал. – «Ты?» – «Как видишь». – «Не надеялся больше встретиться с тобой». Стефания развела руками. – «Хожу сюда каждый день вторую неделю. Всё гадала, когда произойдёт встреча». – «Мне писали, ты уехала…» - «Всё верно. Родители переехали к родственникам. Во Львове поступила в университет, окончила, преподаю математику». – «Как оказалась здесь?» - «Всё очень банально: не сложилась семейная жизнь. Дважды замужество оказалось неудачным. А как у тебя?» - «Холост». – «Коротко и полно». – «Живёшь здесь, в городе?» - «В Донецке. Там же и работаю. Сейчас в отпуске». – «Не поверю, что приехала сюда ради встречи со мной». – «Ради встречи с тобой и приехала. Так получилось некрасиво тогда. В молодости. Не писала, думала, ты тоже встретил свою судьбу». – «Повторю вопрос: зачем ты здесь? С какой целью, Стефания?» - «И я тоже, Ваня, повторю: встретиться с тобой. Можешь не верить, я всю жизнь думала о тебе, мечтала о встрече». – «Не верю. Кино сплошное». – «Знать бы, где упадёшь, соломки бы постелил, - задумчиво произнесла Стефания. – Ты, наверное, дедушка?» - «Нет, Стефания, трижды разведённый. Ни детей, ни внуков».

    Как старается ветер. Как ломает упрямца. То гнёт абрикос, то крутит в бараний рог. Крепко держится дерево корнями в земле. Цепляется за неё. «Мне цепляться нечем и незачем, - тоскливо пришла мысль и занозой засела в голове; махнул ею Иван Демьяныч, да не пришло облегчение. – Что было, всё жизнь отняла. Друзья немногие давно ушли. Кресты да стелы на могильных холмиках украшают последнее местопребывания. Таблички с датой рождения и смерти. Да фото на эмалевых жестянках. Всюду снимки, где все запечатлены молодыми, красивыми, здоровыми. Всё забрала жизнь за оплату самоё себя. Нет снимка, где хоть кто-то снят стариком. Что проку от старости? Одно разочарование. Сплошное дикое одиночество. Ни молодости. Ни красоты. Ни здоровья. Тяжёлое дыхание и запах старости от тела и изо рта».

    «Никого не пожалела эта жизнь, - шмыгнула по-детски носом бессонница. – Всех в бараний рог скрутила». – «Так ли уж?» - «Несомненно». – «И меня?» - «Ваня, не смеши бога, - расхохоталась бессонница и мелкими серебряными колокольчиками рассыпался смех. – Чем ты лучше прочих? Ничем. Верно?» - «Так точно». – «Иль у тебя семь пядей во лбу?» - «Одна если есть и то…» - «Иль косая сажень в плечах?» - «Сейчас-то? смеёшься». – «Не думаю. Или знак какой на тебе или отметина?» - «Нет ничего. Могу раздеться». – «Хорошо. Верю. Не хватало мне мужского старческого стриптиза. В заключение: корысть какую имеешь?» - «Да нет, собственно, не имею. Да и в чём?»

    Если человеческое счастье не научная фантастика, то уж точно фольклор, миф и сказка.
    Стеша пошла в магазин. Погода в тот день была такая же мерзкая и отвратительная. Лил ледяной дождь. Дороги и тротуары в наледи. Ветер с ног сносил. Уговаривал Иван Стешу не ходить в магазин. «Не ходи, пожалуйста. Продуктов мало, что ли? День-другой протянем. А там потеплеет, лёд сойдёт. Ну его к лешему этот магазин!» Настояла Стеша на своём: «Хочу проветриться, прогуляться, засиделась дома. Пройдусь, ноги разомну».
    С тяжёлым сердцем смотрел вслед Стеше Иван Демьяныч.
    Столько лет торчал из земли штырь, кусок арматуры, оставшийся после приема дом в эксплуатацию. Ходили мимо него. Не запинались. Бог миловал. Стешу наказал. Поскользнулась она. Упала на спину, затылком прямо на штырь. Вошёл он в череп легко и крикнуть не успела, а уже стояла рядом с собой и смотрела на бледнеющее лицо, на обостряющиеся черты, на глаза смотрела и видела, как из них уходит жизнь, видела отражение в зрачках низкого серого осеннего неба и гряды мрачных туч.
    После происшествия штырь оперативно удалили.
    Спустя неделю пришёл в себя Иван Демьяныч и пошёл искать правду по кабинетам. Да что проку после драки кулаками махать. Дело открыли и быстро закрыли без формулировки.
    Пытался достучаться до сердец и до сочувствия у сидящих по кабинетам, да куда там! Не услышали его. Остались глухи и немы. Хотел Иван Демьяныч проклясть всех, да не получилось. Не очерствел душой. Не ожесточился сердцем.

    Большой сноп искр выдул из печи заглянувший в трубу ветер и рассыпались они по полу. Потоптался Иван Демьяныч, загасил искры. Кое-где плеснул водой из кувшина. После снова укутался в плед и уселся в кресло.

    «Совет прими, - напомнила о себе бессонница, - ожесточи своё сердце». – «Не могу». – «Ты через не могу, - настаивает бессонница. – Тебе же легче будет». – «Не могу, отстань». – «В терапевтических целях, - упорствует бессонница. -  Вместе с таблетками». – «Повторяю: не могу!» - «Тогда готовься, сердобольный ты наш». – «К чему?»

    Резкий вопль на высоких тонах разорвал небо. Посыпался густой снег. Сильный порыв ветра встряхнул абрикос. Разошёлся ствол дерева надвое. Затрепетали ветви. Пришли в движение. Вспыхнули мёртвым холодным пламенем намёрзшего льда и осыпались мелкими искорками, отразившись на короткое мгновение в застывших зрачках Ивана Демьяныча…

                                                                                        Глебовский, 6 января 2024 г.