больше. Со стороны можно было подумать, что он пытается осмыслить это определение, хотя на самом деле это могло быть вовсе и не молчание, а наоборот интенсивный обмен мнениями с людьми его Мира.
- А каким вы считаете наш с вами Мир? – наконец спросил он.
- В каком смысле? – не понял Анатолий Михайлович.
- Материальным или…, - начал пояснять Наю.
- Ну, не идеальным же! – не дал он ему договорить. - Конечно материальным! Только об этом я тебе тоже не рассказывал.
- А если всё же в начале было слово! – заметила Мила. – Разве слово материально?
- Вечный спор материалистов и идеалистов, - отреагировал Анатолий Михайлович. - Вторые настаивают на первичности идеи, утверждая при этом, что сначала Мир возник как замысел бога, и лишь затем он материализовался.
- Значит бог это нечто создавшее наш Мир? – теперь уже с заинтересованностью спросил Наю.
- Поэтому его ещё называют создателем, - уточнил Анатолий Михайлович.
- А идея, - продолжал уточнять Наю, - это своего рода прообраз материальных форм. Не так ли?
- Именно так! – согласился он.
- В вашем определении было ещё такое понятие - «объективная реальность», но не будем сейчас с ней разбираться, потому как непосредственно оно пока не касается нашего разговора. А в остальном ваше представление мне теперь понятно, хотя вопрос на самом деле не из простых.
- Не знаю! – настаивал на своём Анатолий Михайлович. – По мне так всё ясней ясного.
- Но вы только что соглашались с дуальной первоосновой мира. А ведь ни ФЭ, ни информация сами по себе не являются материей с позиции вашего её понимания, - возразил Наю.
- Но ведь и идеей их не назовешь, так как ей неоткуда исходить по причине отсутствия бога!
- Это что подразумевать под ним, - отреагировал Наю, - всё зависит от состояния того и другого. Если, к примеру, информация хаотична, то да, а если упорядочена, то вполне.
Анатолий Михайлович пристально смотрел на него, очевидно не совсем понимая сказанное.
- С другой стороны мы знаем, что ФЭ есть пространство, - продолжал Наю. - А если вспомнить ваше определение материи, то разве оно не является таковым? Ведь мы ощущаем его, оно отображается в нашем сознании и существует независимо от нас.
- Ну…, ты окончательно сбил с толку, - Анатолий Михайлович поднялся, в задумчивости направился к окну.
Некоторое время молча разглядывал небо, затем повернулся и пошел обратно.
- Да, нет. В этом вопросе как раз всё просто, - продолжил Наю, пока тот возвращался к своему стулу. - Ваше определение материи справедливо только для материального мира, так как вы отрицаете существование мира идей. Я не скажу, что такое понимание ошибочно, скорее его можно назвать неполным. Дело в том, что и форма энергии и информации, как две первоосновы, и даже их двуединство в период бытия ещё не есть материя, а лишь основа для неё. Мы ведь говорили, что ФЭ есть ничто, и информация без своего носителя, коей является та же форма энергии, существовать не может. Никто не может сказать, чем является информация сама по себе, как, впрочем, и её носитель.
- Из разряда кантовского Ding an sich, - уточнил Анатолий Михайлович и спросил: – И что же тогда есть материя?
- В двух словах на этот вопрос ответа нет. Очевидно, необходимо разобраться с самим процессом, при котором ФЭ и информация образуют материю. Собственно говоря, его нам в любом случае придется рассмотреть, так как это преобразование является базовым принципом существования всего Мультимира. Но прежде следует сформулировать два единственных свойства пространства, то есть ФЭ. Во-первых, отсутствие не то, что бы какой-то структуры, а вообще каких-либо составляющих её элементов. Иначе говоря, сама по себе форма энергии является непрерывной субстанцией.
- В таком случае её можно характеризовать как континуальную, то есть с совершенно отсутствующей дискретностью.
- Пусть будет так, - согласился Наю. – И во-вторых, - абсолютная упругость ФЭ, из чего следует, что в разных местах пространство может быть более или менее плотным.
- Ну, это свойство ещё Эйнштейн характеризовал как искривление пространства, - заметил Анатолий Михайлович, – так что против названных тобой параметров формы энергии я возражать не стану. Но мне хотелось бы уточнить такой момент. Если нет ничего кроме ФЭ и некой ещё неопределенной информации, то нет и условий для искривления или вообще какого-либо изменения параметров среды. Нет сил, которые могли бы изменить её баланс равновесия или энтропии.
- Нет, такие силы есть, - возразил Наю.
Мила заинтересованно посмотрела на него, как бы ожидая, что именно сейчас было бы к месту вспомнить о боге.
- Вспомните, я ведь уже говорил о высоком потенциале энергии во Вселенных, которые находятся в состоянии несуществования, - продолжил своё пояснение Наю. - Там сконцентрированы не просто необходимые силы, а очень большие силы.
Такой ответ явно разочаровал Милу, и она решила всё же высказать свою позицию.
- За полгода, что я провела в…, работала в библиотеке, - начала было она, - я не просто прочла, а досконально изучила немало литературы относящейся к религии….
- Что вы называете религией? – Наю не дал ей закончить мысль этим неожиданным для неё вопросом.
Мила даже несколько растерялась и посмотрела на Анатолия Михайловича.
- Прежде всего, это вера в существование каких-то высших сил, - ответил он за неё, - которая объединяет довольно большие группы людей.
- В нашем Мире все люди не только верят, а знают о существовании высших сил, - отреагировал Наю. – Наверно поэтому у нас нет религии, так как нет смысла в каких-либо объединениях людей.
- Наверно поэтому у вас нет и церквей, куда наши верующие ходят совершать разного рода религиозные ритуалы и обряды.
- Да, - согласился он, - у нас нет ничего похожего. Этим занимаются только старейшины, правда, в определенных местах. Но никаких строений там нет.
- Но у нас есть ещё книги, в которых описаны законы для верующих, - заметила Мила. – А главной для нашей религии является Библия. Кстати сказать, в ней с самого начала идет описание сотворения богом нашего мира и оно совсем не похоже на то, что ты тут рассказываешь.
- Можно мне как-то познакомиться с содержанием этой книги, - спросил Наю, - или хотя бы с тем, что касается вопроса начала мира.
- У нас дома её нет! – она отрицательно покачала головой.
- Это не проблема, - Анатолий Михайлович повернулся к компьютеру, - я могу отпечатать всё необходимое.
Текст Библии в интернете долго искать не пришлось.
- Только тут несколько вариантов перевода, - заявил он.
- Что такое перевод, - спросил Наю.
- Дело в том, что сам по себе текст является достаточно древним, - взялась пояснять Мила, - и записывался на разных языках, как, впрочем и записывался….
- Что значит – на разных языках? - вновь не дал ей договорить Наю. – В вашем Мире люди разговаривают ещё и на разных языках?
- Настолько разных, - теперь уже без какого-либо удивления, ответила она, - что в своем большинстве совершенно не понимают друг друга.
- На планете вообще много народностей, заметил Анатолий Михайлович, - и, как правило, со своим языком сильно отличающимся от всех остальных.
- Это означает, если несколько человек от разных народностей будут смотреть на один и тот же предмет, например дерево, то воспринимать будут одинаково, а называть по-разному?
- Для нас в этом нет ничего удивительного, - заметила Мила и немного погодя спросила, очевидно, заинтригованная его примером с деревом: – Если в вашем мире общаются без использования языка или, как мы говорим - мысленно, значит, вы общаетесь с помощью образов?
- А если когда-то давно вы общались с людьми нашего мира, - продолжил вопрос Анатолий Михайлович, - значит, до появления языка и наши пращуры общались образами предметов окружающего мира?
- Конечно, - согласился Наю. – Ведь это гораздо проще, чем произносить слова.
- Не потому ли на начальном этапе формирования языка был язык символов, - слегка задумавшись, проговорил Анатолий Михайлович, - примером которого являются иероглифы наскальных рисунков. Помнишь в той книге о Египте, где ты признал в схематическом изображении человека?
- Вполне возможно, - снова согласился Наю. – Но ещё с первого знакомства с Ветой я не понимал, для чего ваши пращуры отказались от более легкого способа общения и начали изобретать разные языки?
- Не этот ли момент описан в Библии? – вспомнила Мила. – Помните, там говорилось, что изначально люди разговаривали на одном языке, а когда они возгордились, то бог разделил их, заставив говорить на разных языках?
- Забавно! – отреагировал Анатолий Михайлович. – Значит Библия и впрямь не сплошь сказка, но есть и аллегория.
- Что такое аллегория? – поинтересовался Наю.
- Что-то вроде изложения мыслей не непосредственным описанием, а в форме образов. Причем, как правило, художественных образов, а иногда с использованием выдуманных или сказочных персонажей и сюжетов, - пояснил Анатолий Михайлович и нажал клавишу печатать.
Как только отпечатанные листы стали выползать из принтера, Наю тут же воспринимал содержание.
- На первый взгляд кажется, что автор пишет сказку, - прокомментировал он.
- Так и я об этом, - с удовлетворением согласился с ним Анатолий Михайлович.
- Может содержание Библии на самом деле изложено на языке аллегорий, – Мила тоже принялась просматривать первый отпечатанный листок, как будто не читала этот текст раньше. – В таком случае нужно искать в содержании некий скрытый смысл.
– До сегодняшнего дня, - буркнул Анатолий Михайлович, - лично я в этом сильно бы сомневался, считая содержание Библии сплошной фантазией.
В это время распечатался третий лист, в который Наю так же внимательно всматривался.
- Да, нет…, - задумчиво протянул он, что было как-то нехарактерно для него. - Хотя автор этой книги, так же как и автор книги Дзен изложил текст по своему усмотрению, но в нем тоже использованы те самые изначальные знания, о которых мы говорили перед обсуждением станц.
На этот раз Мила с явным чувством собственного удовлетворения посмотрела на Анатолия Михайловича.
- Да ведь тут нет ничего общего! - возразил тот, хотя внутри уже ощущал некоторое сомнение.
- Вот, смотрите, - предложил им Наю, - тут написано то, на что я вам уже неоднократно указывал.
… Я отдаю вам в пищу все травы с семенами, какие есть на земле, и все деревья, приносящие плоды с семенами….
Как видите, человеку предписывается питаться только растительной пищей, то есть травой и плодами деревьев.
- Это называется – вегетарианство, - заметил Анатолий Михайлович. – Но если человек не будет использовать в пищу мясо, то ему трудно будет заниматься физическим трудом. А в старину подавляющее большинство людей были заняты именно им.
- Как давно? – поинтересовался Наю.
- Всегда!
- Нет, не всегда, - не согласился он. – В то время, когда мы имели довольно тесный контакт с вашим миром, хотя и не повсеместно, то знали, что ваш образ жизни ничем не отличался от нашего. Да, было это уже достаточно давно, но мы считаем, что именно в том времени и нужно искать ответы на интересующие нас вопросы. Может в содержании Библии найдется что-то полезное, если я сразу увидел в нем подтверждение своим словам.
- Совсем не обязательно, - усомнился Анатолий Михайлович. – Каков бы ни был перевод с одного языка
