незаменимый. В школьном дневнике и табеле успеваемости, в строке – английский язык, каждый год красовалась твёрдая пятёрка. Бывало, что на перемене после окончания урока, Николай просил уделить несколько минут для краткого диалога на иностранном языке. Параллельно, дома с матерью, учил французский, хотя и особо не понимал, где его сможет применить. По родовой линии матери, предками были французы, также, ко всему сыграло роль то, что мать заметила за сыном увлечение средневековой эпохой.
В каждую из поездок, Николай брал с собой невзрачную тетрадь с затёртой обложкой для личных записей-наблюдений, куда вносил рассказы местных жителей, описание обрядов и верований, заметки о архитектуре и прочее. Количество поездок постепенно росло, а вместе с ними и количество его тетрадей, подшитых к предшествующим, и теперь, они выглядели как толковый словарь на столе для чтения городской библиотеки. Такие сборники заполонили собой всё свободное пространство рабочего стола и несколько полок шкафа для книг, потеснив собой художественную и научную литературу, в ожидании поступления новой информации. Поэтому, новые очерки вносились с помощью стенографических записей на любой попавшийся под руку бумажный лист, расшифровать которые мог только сам автор. По возвращении из поездки, один из отсеков сумки с вещами был вплотную набит бумажными огрызками, которые около двух недель приходилось переписывать в очередную тетрадь, выстраивая в хронологическом порядке. Дальнейший миграционный путь добытой информации, это перенос компьютер – своя специфика, с не каждому понятной логикой.
Разница во времени между домом и западной Явой, составляет четыре часа. Улицей успела овладеть ночь с поразительно чистым звёздным небом, но спать никак не хотелось. Биологические часы каждого из друзей, уже не так упрямо сопротивлялись правилам гостеприимных земель, как в первые дни приезда, но по-прежнему не уступали своих позиций. Вместе с Аминой и Лилой, Татьяна занималась домашними делами, Виталию и Василию спать особо не хотелось, но дневная усталость, магнитом тянула к кровати. Пожелав спокойной ночи, ребята удалились, оставив Николая, Олега и Нурула самих.
– Олег, а вот я читал в интернете, да… сейчас, погоди, - начал копошиться в наплечной сумке Николай в поиске небольшого записника и найдя в нём нужную страницу продолжил. – Вот, он! Даже выписал: - Согласно данным статистической переписи населения, доля мусульман составляет 86,1 %; протестантов – 5,7 %; католиков – 3 %; индуистов – 1,8 %; буддистов и приверженцев других религий – 3,4 %.
– Да, приблизительно так и есть… а к чему вопрос?
– Можешь поинтересоваться у Нурула, что это за 3,4%, - спросил Николай. – Может, что-то знает?
В этот вечер, Нурул был немногословен, в разговоре не принимал участия и сидел немного в стороне. Общаясь не первый год с Олегом, который уже довольно неплохо знал язык товарища, некоторые слова из русского языка понимал, об остальном догадывался по смыслу. Откинувшись на спинку удобного деревянного стула, смотрел вдаль так, словно провожал восхищённым взглядом клонящееся к закату солнце, которое около трёх часов назад, успешно покинуло здешние земли. Непроглядная полуночная тишина, на этот процесс, вовсе не влияла… он сидел молча, ковыряясь в зубах заострённой сухой веточкой. Со стороны, общая картина выглядела забавно, приезжие из дальних земель гости, сразу заметили подражание действиям Олега.
В принципе, такое понятие как – статистика, перевести было можно, но пришлось бы долго объяснять, по этому, Олег задал вопрос проще:
– Нурул, наш друг Коля интересуется, знаешь ли ты людей, у которых своя вера и которых здесь меньше всего?
Отвлёкшись от размышлений, собеседник «вернулся в реальность» и начал говорить на родном языке. В переводе это звучало так: - … я сам не отношусь к какой-то определённой религии, но и не отрицаю, что существует нечто непонятное, чему сложно дать логическое объяснение. В детстве, отец рассказывал о людях, которые жили на территории нашей земли за долго до нас с вами. Они верили в духов и души, якобы управляющих людьми, животными, предметами и явлениями окружающего мира. Говорили, что не только люди, но и животные, растения и предметы природы, обладают особым активным, независимым от телесной природы началом – душой.
– Я, конечно, не знаю, ожидаемый ли это ответ на твой вопрос, - добавил Олег, - по моему, нас немного не так поняли...
– Нет, нет, всё хорошо, - новые стенографические пометки вносились на бумажный лист. – Пусть продолжает, очень интересно!
Николай попросил Олега расспросить более подробнее о том, что именно имеет ввиду Нурул, говоря о «нечто непонятном» и о том, «чему сложно дать логическое объяснение». Нурул, по натуре любознательный и открытый для общения человек, много интересовался о местах, откуда приехал Олег и его друзья, в разговорах старался максимально применять слова из русского языка, но в этот раз, его ответ выглядел так, словно происходил допрос человека, не желающего полностью делиться имеющейся информацией. Он сказал, что на островах реально существуют места и даже предметы, находясь рядом с которыми, люди видят то, чем нагружена их голова в данный момент, а также определённые события, по разным причинам с ними связанными. На этом, доклад был окончен, без желания снова возвращаться к теме.
Нурул умолк, изменился в лице, отвернулся в сторону, а через несколько секунд встал со стула и не проронив ни слова, молча ушёл к себе домой. Николай вопросительно-виноватым взглядом, посмотрел в глаза Олегу Александровичу, а когда они остались одни, тот рассказал, что в нескольких километрах от них есть такое место-поляна, о которых говорил Нурул, хотя сам Олег, во все эти слухи не верит. О том, почему тот так отреагировал и сразу ушёл. Однажды, узнал от Нурула, что посреди того места находится большой камень, к которому ходил его отец, который видел там умершую три года назад жену – его мать, а после таких посещений, он тронулся умом.
Глава 5. Блокнот без пяти станиц
Выгоревшая от палящих лучей солнца кожаная обложка, с небольшими вмятинами и одним неглубоким прокусом клыка неизвестного животного, с тихим хрустом грубого переплёта, поддалась приложенному лёгкому усилию. Первое, что сразу привлекло внимание – отсутствие первых пяти страниц. Видимо, были одновременно вырваны резким рывком крепкой руки владельца – автора внесённых записей. Первая строка шестой, из пронумерованных страниц, начиналась парой перечёркнутых слов. Также, был заметен блестящий кончик карандаша, торчащий из сгорбившегося переплёта.
Погода этого дня, была аналогична вчерашней, не имеющей милости и частицы жалости, с отсутствующим спасительным ветерком. По видимому, не это являлось причиной появления первых каплей пота на лице. Ежеминутно возникающие из ниоткуда вопросы, выстраивались в длинную очередь. Участилось биение сердца, взволнованное дыхание…
Николай закрыл найденный блокнот, оставив указательный палец правой руки зажатым между страниц.
– Кому принадлежит? Что послужило причиной отсутствия начальных страниц и какую информацию в себе несли?
Вопросы не громко прозвучали вслух, словно были адресованы несуществующему собеседнику, молчащему и нежелающему отвечать.
Продолжая чтение, глаза нашли строку, на которой прервалось чтение – корявый почерк, словно писал ученик начальных классов, тренирующийся в приёмах каллиграфии:
« … очередной день моего существования… повышенная влажность после сильного ливня, сменившего затянувшуюся жару. В поиске еды, я доставал очередной пакет из мусорного контейнера и заметил, что рядом лежит этот блокнот с торчащим из него карандашом, искусанные бродячими голодными псами. С интересом взял в руки, осмотрел и решил ознакомиться, а ( окончание предложения и несколько следующих строк, невозможно разобрать). Куда бы я с собой его не брал и где бы не оставлял, проснувшись утром на этой самой помойке, вижу перед собой открытым на том самом месте, где окончил прочтение. Он словно молча ожидал внимания. Прочтение? Чтение?! Сложно поверить самому себе, ведь моё образование – первые пять классов начальной школы, в которых иностранный язык ещё не преподаётся. Это воспоминание – один из фрагментов памяти… я не знаю своего имени, кто мои родители, где родился и «благодаря» кому здесь оказался, не знаю откуда мне известны такие слова, которыми я описываю произошедшее событие… Почему внесённые записи были на иностранном? Предшествующие моим, записи автора на французском. Почему на французском? Странно… не знаю почему, никогда его не слышал, но уверен, что это именно он… Не спрашивайте о том, откуда это знаю, на этот вопрос, не могу дать внятный ответ даже себе самому. В начале моих записей, высказывал свои догадки и кратко изложил ту информацию о себе, которую удалось вспомнить, но речь сейчас не об этом. Наверное, я бы не стал ничего сюда вносить от себя, но произошло нечто, этому способствовавшее.
Очень впечатлила история автора, изложенная в его дневнике, а также внесённые по датам события и личные ощущения. Знаю, сейчас сложно понять о чём говорю, но обо всём расскажу дальше. Более чем уверен, что у вас, как и у меня, в самом начале возникло много вопросов, на которые попытаюсь дать ответ. Я знаю, почему в этом блокноте нет записей владельца, о которых упомянул… тому моя ви ( сквозная дыра в листе от прокуса клыком).
… читал не спеша, вникая в каждое слово, словно писал об этом лично и не мог остановиться. При слабом свете огарков выброшенных свечей, ни на что не отвлекаясь, читал днём и до глубокой ночи, пока не начинали болеть глаза. Рассказ в записях был не окончен, словно произошло нечто, не позволившее автору этого сделать. Последние пять страниц блокнота оставались чистыми и я, имея наглость, решил оставить свой комментарий прилагающимся к нему карандашом – личное мнение, тем самым карандашом, торчащим из переплёта. Интересен факт, что однажды вечером, этот карандаш, я случайно потерял. Долго искал, но поиски в кромешной темноте, не дали ожидаемых результатов. Вот помню, один из интересных моментов… хотя, может быть это мои заморочки… вернувшись к месту ночлега, в одном из картонных коробков, нашёл с десяток канцелярских ручек с остатками чернил. Сам не знаю для чего их собирал… так вот – НИ ОДНА из них не оставляла чернил на новой строке блокнота! Только небольшой продавленный след. Случайность? Не думаю. Я перепробовал каждую из них и что самое поразительное, пользоваться ими можно было на любой бумаге, кроме листов этого загадочного блокнота. Решив, что впечатлений достаточно – лёг спать, а на утро, увидел этот самый карандаш, лежащий рядом с оставленным блокнотом! Чертовщина какая-то… только с его помощью удалось продолжить мой рассказ-запись о произошедшем.
( неразборчивое начало предложения), - … е того, как я вносил свой комментарий на предпоследней странице и перейдя на следующую, решил уточнить пару деталей из первых дней повествования автора. Каково же было моё удивление, когда открыв блокнот, первые пять страниц оказались совсем
