Были взяты два меча, и тогда Иисус сказал: довольно? От мессии и его сторонников потребовалось бы участие в битве, подобно Гидеону и его небольшому отряду, ибо в пророчестве Захарии было сказано среди грозных предсказаний вмешательства Бога: И сам Иуда будет воевать в Иерусалиме?. Но двух мечей достаточно: чудо будет еще больше, чем в случае Гидеона.
Эпизод с мечами сохранил изо всех составителей Евангелий один Лука. У него не могло быть никакой возможной причины выдумать его, ибо он противоречит всему духу его рассказа. Единственное возможное объяснение его включения состоит в том, что эпизод уцелел от первоначального рассказа, и у одного Луки не хватило духу его выкинуть. Составители Евангелий следовали канве более старого Евангелия.
Иисус теперь решился проверить на деле свое толкование пророчества Захарии. Полезно поэтому поглядеть на это пророчество, имевшее для Иисуса такую важность и оказавшееся роковым.
«Тогда выступит Господь и ополчится против этих народов, как ополчился в день брани. И станут ноги Его в тот день на горе Елеонской, которая пред лицом Иерусалима к востоку; и раздвоится гора Елеонская от востока к западу весьма большою долиною, и половина горы отойдет к северу, а половина ее - к югу. И вы побежите в долину гор Моих, ибо долина гор будет простираться до Асила... и придет Господь Бог мой и все святые с Ним. И будет в тот день: не станет света, светила удалятся. День этот будет единственный, ведомый только Господу: ни день, ни ночь, лишь в вечернее время явится свет... И Господь будет Царем над всею землею; в тот день будет Господь един, и имя Его - едино... И вот какое будет поражение, которым поразит Господь все народы, которые воевали против Иерусалима: у каждого исчахнет тело его, когда он еще стоит на своих ногах, и глаза у него истают в яминах своих, и язык его иссохнет во рту его... и сам Иуда будет воевать против Иерусалима... все остальные из всех народов, приходивших против Иерусалима, будут приходить из года в год для поклонения Царю, Господу Саваофу и для празднований праздника кущей... и не будет более ни одного хананея в доме Господа Саваофа в тот день».
Сражавшиеся против Иерусалима были не кем иным, как римлянами, языческими варварами, объединившими народы в великую империю и поднявшими лица свои против Бога. Он же, сам Иисус из Назарета, был тем лицом, которому пророк адресовал свои инструкции, мессией, который въедет в Иерусалим на молодом осле и встанет в долине гор вместе с горсткой святых, чтобы быть свидетелями явления славы Божией на горе Елеонской. Он увидит, как некая чума поразит римлян и поведет Иуду в бой против них. Затем, после великой победы, он станет править в качестве царя-мессии в Иерусалиме, где каждый год, в день годовщины своей победы, станет приветствовать представителей каждого народа на Земле, приходящих воздать честь Господу Сил в его храме.
Можно возразить: неужто Иисус мог ожидать, что пророчества Захарии исполнятся так буквально в эту самую ночь на горе Елеонской? Как мог он быть так уверен в том, что знает точный час исполнения пророчеств и что они исполнятся именно через него? Как личность Иисус обладал характером, который способен неограниченно долгое время быть на вершине энтузиазма и эйфории. Это позволяло ему совершать свои чудесные исцеления и произвести на своих соратников такое сильное впечатление, что они не могли дать памяти о нем умереть. Он не был Иудой Галилеянином или Бар Кохбой, которые были мессиями по сути своего обычного или нормального темперамента. Те были людьми, пытавшимися захватить власть, потерпели неудачу и на этом все и кончилось. Не случайно религия нового мира выросла именно вокруг Иисуса.
Эллинистам из позднехристианской церкви понадобилось сделать один только шаг, чтобы пламенную убежденность Иисуса в своей всемирной миссии превратить в догму о его божественности. Или чтобы превратить его уверенность в победе, одержанной рукой Бога, а не методами партизанской войны, в пацифистскую потустороннюю доктрину, переносящую концепцию победы в духовный план.
Харизматический характер Иисуса стал главной движущей силой раннехристианской церкви с ее экстатическим духом, ее всемирной амбицией и ее убежденностью в конечной победе.
Еврейское сопротивление Риму состояло из различных групп, и все они были религиозными по характеру. Однако они расходились по вопросу, как много можно оставить на долю вмешательства Бога. Зелоты были готовы к долгой и трудной борьбе с помощью реалистических военных методов. Бар Кохба, преемник зелотов, по преданию, молился Богу следующими словами: «я не прошу, чтобы ты сражался на моей стороне, а только чтобы Ты не сражался за римлян, и этого будет достаточно».
Некоторые самозванные мессии, такие как Февда, придерживались обратной крайности и полагались на Бога даже больше, чем полагался Иисус. Умеренные фарисеи были людьми осторожными, придерживавшимися позиции выжидательной. Подобно Гамалиэлю, они полагали: если это предприятие и это дело от человека, оно разрушится, а если оно от Бога, вы не можете разрушить его. Но временами даже их могла увлечь апокалиптическая страсть, как это случилось с рабби Акивой в дни Бар Кохбы. В спектре еврейского Сопротивления Иисуса можно рассматривать как апокалипсиста-фарисея, чьи надежды были сходны с надеждами Фаевды и упомянутого Иосифом Флавием пророка из Египта, который также в центре своего движения ставил ожидаемое чудо на горе Елеонской.
В свете излагаемой здесь теории имелись веские причины для молитвы и бодрствования, а также веские причины избегать искушения. Ибо Иисус не ждал в Гефсиманской долине своего ареста. Он ожидал устрашающего чуда и явления славы Божией. Но он должен был чувствовать, что это космическое явление в какой-то мере будет зависеть от того, достоин ли этого он сам и достойны ли ученики.
Иисус не просто прорицал пришествие царства Божия, он и готовился к нему. Он вел кампанию среди ?блудных овец Израиля?, призывая их к покаянию, ибо чувствовал, что грехи Израиля задерживают приход царства Божия. Фарисейские сочинения часто подчеркивают, что обещания Бога Израилю не исполнятся просто так - это зависит от того, достоин ли их Израиль и содействует ли он этому. Следовательно, даже хотя Иисус чувствовал, что время благоприятно для наступления Дня Господня, полной уверенности у него быть не могло. Что требовалось сейчас - это последнее великое усилие в молитве. Вера в действенность молитвы была очень сильна среди фарисеев, особенно, если молитва исходила от пророка.
Только самый могучий сфокусированный луч святой сосредоточенности, направленный из Гефсимана к Богу, мог изгладить грехи Израиля и принести час искупления. Одного Иисуса для этого было недостаточно, ибо Захария сказал: И Господь мой придет, если все с тобою святы. Это объясняет, почему Иисус сузил свое общество до двенадцати в эту ночь. Он нуждался в обществе тех, на кого он более всего мог положиться, ибо сила безгрешной молитвы была гораздо важнее силы простой численности.
Не диво поэтому, что Иисус дал сроим ученикам мессианский пароль ?Бодрствуйте и молитесь?, что сам он предался бурной молитве и укорял учеников, когда ощутил, что в их молитве недостает концентрации и чистосердечия.
История о том, что ученики потерпели неудачу в Гефсимане, должна была развиться на очень раннем этапе в недрах иудео-христианской церкви. Невозможно было поверить, что неудачу потерпел сам Иисус. Поэтому его ученики предпочли верить, что в неудаче повинны они сами, ибо, порицая себя, они могли продолжать верить в него.
Для учеников било нетрудно после ареста и казни Иисуса терзаться чувством собственной вины и искать причину неудачи исключительно в себе. Иисус, наверное, не раз заставлял их чувствовать себя в чем-то виновными по сравнению с его раскаленной верой и самопожертвованием. И теперь случаи, когда они оказывались недостойны его, стали прямо-таки тесниться в их памяти. Это может в какой-то мере объяснить, почему в Евангелиях так много рассказов о том, как ученики оказались не на высоте положения.
Итак, Иисус стоит в долине Гефсиманской, и над ним возвышается Масличная гора. Он верит со всей силой рвения, что здесь долина решения, долина суда Господня. Если он избрал момент верно, если сердца его спутников чисты и если его кампания собирания "заблудших овец Израиля? была успешной, тогда будет дан последний бой. Но, молясь, он чувствует сильное внутреннее борение. Он молится с такой силой, что пот его падает на землю, как большие капли крови. То, каких трудов стоит ему эта молитва, есть неблагоприятное предзнаменование. И он видит, что силы его избранных спутников слабеют. С огромной горечью он осознает, что долгие горькие испытания Израиля еще не подошли к концу.
Чудесное явление Господа Бога на горе Елеонской так и не произошло. Подобно Фаевде и пророку из Египта и многим другим мессианским фигурам того периода, Иисус, несмотря на свой дар целителя и огромную харизму, оказался обманут в своих апокалиптических надеждах. Когда римские солдаты, подкрепленные еврейской полицией, прибыли в Гефсиман, они застали там только кучку мятежников, вооруженную всего двумя мечами. Ученики в ужасе разбежались, а солдаты, у которых был приказ привести одного только главаря, пошли своей дорогой с пленником, поздравляя себя с той легкостью, с какой его удалось захватить.
Как солдаты узнали, где найти Иисуса?
Конец вставленных в основное повествование глав.
Спецслужбам поручили завести новое дело «Галилеянин»
Опять возникла проблема определения «судебной перспективы». Сложность юридической ситуации заключалась в том, что расследование должно было учитывать рамки двух правовых систем: иудейской и римской, их структуру, функции должностных лиц, особенности следственной и судебной практики.
Систему правосудия в Иудее возглавлял Синедрион — Совет Иудеи. Синедрион — высшее государственное учреждение и высшая судебная инстанций этой страны — находился в Иерусалиме и состоял из 71 или 72 членов. Он формировался путем кооптации из знатных родов саддукеев (священников) и фарисеев. Председательствовал на Совете первосвященник, в функции которого входил, в частности, и его созыв. Заседал Совет в одном из залов иерусалимского храма, либо в доме первосвященника. К компетенции Совета относились вопросы войны и государственной безопасности, мира, замещения правительственных должностей, руководство богослужебными учреждениями и органами местного самоуправления, если говорить по-современному. Совет был в основном апелляционной судебной инстанцией для местных (городских) судов, но принимал к своему производству наиболее важные дела по первой инстанции. После гибели иерусалимского храма он стал по существу учебным заведением, духовной академией. Последний глава Совета — первосвященник Гамалиил V — при императоре Феодосии II был лишен всех прав и с его смертью в 425 году н.э. история Совета в Иерусалиме завершилась. В первой половине I века н.э., то есть во времена земной жизни Христа, в подчинении Совета и его главы — первосвященника — находились чиновники
