ДВОЙНАЯ НЕОЖИДАННОСТЬ

Предновогодние хлопоты. Дабы не путаться под ногами у хозяек, Николай Васильевич с младшим сыном Мишкой и Федор Федорович со старшим внуком Никиткой подались с утра на подледную рыбалку. Погода благоприятствовала: к середине декабря жахнули морозы за тридцать пять по Цельсию, наплавили до полуметра льда, а ближе к концу года отпустили почти до оттепели. Ветер, пронизывающий организм до крайних молекул, подался в сторону Сибири, и наступила благостная тишина. А тут еще солнышко проклюнулось в небесной сини. Не грело, ясный лапоть, однако радовало неимоверно.
   
        Компания подобралась, можно сказать, идеальная. Как по возрастному составу (старшим по полтиннику на круг, тинейджерам по двенадцать годков от роду), так и по благоприобретенной страсти именно к зимней рыбалке. Ни тебе настырной, всепроникающей мошки, ни грызущих гундосиков комаров, ни цеплючих «собачек» и прочих репьев. Лепота, кто понимает…
    
       Подготовились основательно. Федор Федорович с вечера приторочил к «Рыси» ледобур и бензопилу, в багажник под сиденьем уложил «тормозок», состоящий из внушительного пласта копченого окорока, полголовки твердого сыра, пары буханок хлеба и полуторалитрового термоса с основательно, по-купечески, заваренным сладким чаем. Жрачка грубая, а на морозце- самое то! Мужицкая, в  общем, еда.
    
       Николай Васильевич, глядя на старинного приятеля и самого близкого соседа, (даже двор общий без загородок) тоже подсуетился не на шутку. Взял пятилитровый котелок с треногой, печку-спиртовку, эхолот, палку сырокопченой колбасы и вдвое больший против соседского китайский термос с медово-зверобойным отваром. И, конечно, пяток картофелин, пару головок лука, морковку. Для ухи. В принципе, таким образом    у них и повелось издавна: один брал на рыбалку одно, другой другое. Взаимозаменяемость и взаимодополнение, короче. Правда, с ухой практически всегда выходил облом. Ингредиенты возвращались домой, и приготовление рыбацкой радости доставалось хозяйкам.
     
        Весь набор снаряжения Николай Васильевич, как и сосед, разместил на своем «Буране». Кстати, снегоходы тоже являлись предметом постоянных шутливых споров и подначек друзей, равно как и рыболовные успехи, либо неудачи. Мальчишки так вообще до хрипоты иной раз выясняли, чья грохоталка мощнее и быстроходней.
   
        Рыбачить постановили на пьяной речке. Вообще-то имя у речки - Колодня, однако наличие при впадении ее в Упу спиртозавода определило речушке это второе, народное наименование. Колодня невелика: от истока до устья едва десяток верст наберется, но примечательна наличием изобильного количества довольно-таки глубоких ям и омутков, в коих зимует самая разнообразная рыба. Заросшая по берегам почти непролазным ивняком, заваленным в придачу бытовым мусором из-за фактического бездействия местных властей и пофигизма аборигенов, в летнюю пору она, можно смело сказать, малодоступна. Другое дело зимой. Свалки-помойки надежно упрятаны под снегом, кусты придавлены вьюжными наносами. Знай себе – топчи стежку на лед.
   
        Выехали затемно, помянув в сердцах неприличным словом кремлевских мудрецов, отнявших у страны зимний рассветный час. Снегоходы шли ровно. Несмотря на мощный, однотонный гул, тишину как будто вовсе не распугивали, а придавали ей нечто таинственное, фантастическое. Инопланетное, как прокричал на ухо Николаю Васильевичу Мишка, насмотревшийся по «ящику» всякой интересной зауми с ведущим Игорем Прокопенко.
    
       Остановились на дальнем от села омуте, единственном не опоясанным корявыми огромными лозинами и боярышниковыми кустами. Левый берег здесь был покатым, уходящим  столешницей к роще километрах в двух от реки. По правому шел взгорок, нависающий козырьком чуть более метра над речкой и защищающий с запада от ветра, буде таковой случится, как предсказали на вторую половину дня синоптики. Верить им, конечно, не след, но чем рогатый не шутит…
    
       Первым делом, понятно, забурились. По три лунки на брата. Поставили «балалайки». По две безмотылки и по одной с крупным мотылем. Этих ярковишневых червячков было в обрез, так что приходилось экономить, хотя старшие и младшие не особо доверяли пустым мормышкам с разноцветными пластиковыми колечками. Компания единогласно считала обманки издевательством над рыбой, но нужда есть нужда.
    
       Буквально  с ходу ребята вытащили каждый по солидной плотвице. Как ни странно, на безмотылку. Взрослым досталось по «матросику» чуть крупнее мизинца. Пацаны снова подцепили ладошечных плотвичек, и данный факт их воодушевил на подковырки. Типа, старикам, мол, и «матросиков», за глаза, а растущим организмам надо много кальция, фосфора и йода. В общем, продвинутая молодежь пошла.
Шутки шутками, но тем не менее Федор Федорович повелся на подначки. Особливо примерно на втором часу рыбалки, когда рядом с лунками ребят выросли внушительные россыпи плотвы, толстеньких пескарей и подъязков. Никитка выволок даже тройку горбачей навскидку поболе полкило каждый. А у  них с Николаем Васильевичем едва по десятку недомерков набралось.
   
        Короче, Федор Федорович не выдержал, поднялся с ящика, отцепил от снегохода бензопилу, подхватил пару еще шевелящихся плотвичек и подался вверх по течению, под козырек правого берега.
    
       -Дед! – крикнул вслед Никитка, - Можно на снежнике погонять?

       Федор Федорович отмахнул молча рукой. Гоняй, дескать, только не приставай.

       Завел бензопилу, вырезал во льду аккуратный квадрат сорок на сорок, настроил самодельную жерлицу с метровым размахом сборной треноги, насадил на тройник плотвичку. Закурил.
   
       И загрустил. Дело в том, как бы это поделикатней выразиться,  третий день Федор Федорович страдал обострением так называемого «привычного» запора. В такие моменты никакие слабительные не помогали. Хоть тресни! Смеяться и, тем паче, изгаляться может лишь тот, кого подобная беда обходит стороной.
Посидев на рыбацком ящике около часа и так и не дождавшись поклевки, Федор Федорович решил сделать еще одну попытку избавиться от перегрузки. Облюбовал  местечко под береговым козырьком напротив своей же лунки, спустил штаны и присел весь в тоске и пессимизме.
    
       Где-то вдали, за спиной, потрескивали выхлопами снегоходы. Выходит, и Николай Васильевич дал «добро» своему Мишке, и теперь пацаны будут гонять, пока бензобаки не высушат. Так уже бывало, потому старшие и приторочивали к багажникам пятилитровые канистры с запасным топливом. Данный факт лишь мельком зацепился за краешек сознания, ибо главная мысль (понятно какая!) занимала весь мозг, и Федор Федорович полностью и бесповоротно сосредоточился на этой мысли.
   
        Избавление пришло совершенно неожиданно. Выключенный из  окружающей действительности Федор Федорович не успел сообразить, что к чему, как над головой у него с диким ревом пролетели два снегохода, тяжело грохнулись на лед, пронзительно скрежетнули траками и понеслись от речки по ровному полю в сторону рощи. Из лунки фонтаном шибанула вода, выплюнув на  лед огромную ошалевшую щуку. Держа одной рукой полуспущенные штаны, Федор Федорович, забыв обо всем на свете, кинулся к щуке, дабы отфутболить ее подальше от лунки. И в сей благословенный момент почувствовал легкость неимоверную в измученном животе и других причастных к вынужденному воздержанию частях тела.
    
       Николай Васильевич с оттенком зависти поздравил приятеля с поистине ценной добычей. Окрестные рыболовы еще два года назад запустили байку о щуке, которую никому и никогда не удастся поймать. Прошел слух, будто щука эта одна единственная на всю Колодню достигла гигантского размера и среди других щук и прочей живности числится царь-рыбой. Вроде как кто-то ее видел, а кому-то она прокусила надувную лодку, когда этот кто-то ставил поперек речки сеть. Рыбацкая молва приписывала царь-щуке патологическое неприятие браконьерства и водочного перегара.
   
        Николай Васильевич принялся с жаром убеждать Федора Федоровича, что его добыча и есть искомая царь-щука. Как бы там  ни было, но потянула рыбка, дуриком выскочившая из лунки, аж на девять с половиной килограммов! А Федор Федорович поведал другу по секрету, каким образом поймал щуку, а главное, как скоропостижно облегчился, благодаря пацанам. «- На неделю вперед…» - закончил он, игнорируя лукавых чертиков, прыгающих в глазах Николая Васильевича.

       Ребят решили не отчитывать. Все-таки двойная неожиданность. И вдвойне приятная.