Нобель по ординатуре

НОБЕЛЬ ПО ОРДИНАТУРЕ
(сказка)

Евгения Андреевна, а в то время, когда она не носит белый врачебный халат, просто Женечка, преодолела последнюю ступеньку лестницы и очутилась в вестибюле поликлиники.
Задрав свою курчавую голову и устремив взор своих немного мечтательных глаз на табло с расписанием приема врачей, она с радостным смущением обнаружила свою фамилию в графе «терапевт» и рядом номер кабинета «34». Цифра три обозначала этаж. На третьем этаже, как правило, принимают специалисты, в то время как участковые терапевты, а они рангом пониже, располагались на втором. То, что её кабинет оказался в одном ряду с обитателями поликлинического «Олимпа», можно сказать, с «небожителями», показалось ей добрым знаком. В том смысле, что у неё был план.
Женечке едва минуло двадцать три года и текущий этап её жизни был полон честолюбивых целей. Во-первых, через год поступить в ординатуру и стать кардиологом. Во-вторых…подруги ей тут же бы подсказали – выйти замуж, но она твёрдо решила, что во-вторых, - это работа в федеральном центре. В-третьих… нет, снова не замужество! Поступить в аспирантуру и написать диссертацию. Что-нибудь на стыке дисциплин. Например, кардиология и генетика. Потом, это уже в-четвёртых, получить Нобелевскую премию, а вот уже после возвращения из Стокгольма и после церемонии в королевском дворце, может быть, будет и в-пятых - замужество. Но это неточно.

Поднимаясь по лестнице и робея при мысли о предстоящем приёме, она вспоминала заповеди заведующей отделением Ксении Никифоровны.
Пациентов не боятся! Они чувствуют твой страх и «садятся на голову».
Не расслабляться! Помни о нормативе в пятнадцать минут.
Будь внимательна к тому, что пишешь в карточку. Жалоба поступит в любом случае, но проверять будут по записи в карточке. Ходят слухи о повальных проверках.
Не расстраивайся, если твое лечение не помогает. Больной никогда не следует рекомендациям врача.
Не назначай сразу весь справочник по лекарствам. В следующий раз нечего будет прописать.
Ну и это…будь милосердна. Они все же больные.

Войдя в кабинет номер 34, Евгения Андреевна обнаружила сидящую за столом коллегу - женщину лет сорока с утомленным лицом и профессиональной сардонической улыбкой. Та, оторвавшись от компьютера и мельком взглянув на Женю, спросила:
-Новенькая? Сейчас закончу и кабинет ваш.
Громко щелкнув напоследок по клавиатуре, она вышла из-за стола и представилась:
-Вера Ивановна, кардиолог.
Они разговорились.
- Женечка, имей в виду, - сразу взяв на себя роль ментора, Вера Ивановна наставляла юную коллегу, - тут контингент не такой, как в стационаре.
-Злобные старухи - раз! – делилась своим горьким опытом Вера Ивановна, - Насквозь прокуренные, дышать прямо нельзя, дядьки на пенсии – это два! И молодые эффективные менеджеры с какой-нибудь глютеновой непереносимостью – это три! Глютен, ферритин и витамин «Д» – это у них в тренде. Давай поглядим, что у тебя сегодня.
Она приоткрыла дверь и выглянула в коридор.
Под дверью кабинета сидели две пожилые молчаливые дамы и разговаривающий по телефону грузный краснолицый мужчина.
Вера Ивановна тихо прикрыла дверь и посмотрела на Женю. Та несмело предположила:
- Вроде все тихие.
- Буйные на дачах! Рассаду повезли, – с сожалением заметила Вера Ивановна и добавила, - эти дамы, я их знаю, норм, а мужик похоже с гипертонией. Справишься! Но не расслабляйся! Остерегайся тех, что с глютеном. Они прям неутомимые! В каждую дырку заглянуть хотят! МРТ, ПЭТ, ДНК тест! На той неделе гастроэнтеролога до судорог довели! Будь настороже! Особенно к вечеру. Они появляются незаметно. Тихие, вкрадчивые, глаза горят! Если что, черти вокруг себя меловой круг и читай вслух справочник терапевта.

Вера Ивановна ушла, а пациенты пошли один за другим. Время пролетело незаметно. За окном сгустились сумерки. Где-то вдали пробили часы на башне. Коридор обезлюдел. Наступил вечер.
Евгения Андреевна только поднялась из-за стола, собираясь уходить, как за дверью послышался неясный шорох, раздался негромкий стук, и дверь медленно отворилась. На пороге возник мужской силуэт.
-К вам можно? – спросил вошедший. Был он высок ростом, лицом приятен, русые волосы, острижены по моде, темно-синий костюм на стиле, невероятно свежая рубашка, голос вежливый, но с напором, лёгкий аромат «Givenchy», а может «Eternity». Словом, менеджер!
-Слушаю вас, - робея, ответила Женя, опускаясь на стул и поправляя на груди стетоскоп.
Посетитель вошел. Выглядел он совершенно здоровым – кожные покровы чистые, розовые; дыхание ровное носовое, глаза серые, взгляд открытый, спокойный. «Красивые глаза!» -промелькнуло у неё в голове. Ей вдруг почудилось, что в глубине правого зрачка менеджера вспыхнул огонь. Нездешний, пугающий, мистический огонь. Вспыхнул и тут же пропал. Возможно, то было вечернее зарево за окном, а может блеск ранней луны. Непонятно. Евгению пробил озноб.
Тем временем посетитель сдержанно улыбнулся, присел на стул и сказал, что он, как бы так выразиться, в процессе обследования и прежде, чем приступить к следующему тесту, хотел бы удостовериться, что с сердцем у него всё в порядке.
-Понимаете, - добавил он, снова заглядывая Евгении Андреевне в глаза. И снова Женечка увидела, как пляшет огонь в его зрачках.
- Психотерапевт говорит, у меня «выгорание», - и тут же пояснил, - эмоциональное истощение. Я не против, но…вы не посмотрите мою кардиограмму?
Он выудил из кожаного портфеля, принесенного с собой, сложенный вчетверо лист розовой в мелкую клетку бумаги и протянул доктору.
«Тихий, вкрадчивый, - простучало у нее в голове, - и глаз горит!» Справочник лежит в столе, но без мелового круга он, вероятно, бесполезен. Женечка пожалела, что не взяла с собой мел.
Холодея, она принялась изучать широкую ленту кардиограммы. Готовясь к ординатуре она проштудировала руководства по ЭКГ и научилась «читать» таинственные письмена зубцов, волн и интервалов.

-Ну? – дрогнувшим голосом спросил визитёр, - что скажете, доктор?
«Вот что ему сказать? -лихорадочно думала Женя, не поднимая глаз. Перед ней на столе лежала кардиограмма совершенно здорового человека.
«Скажешь, что все в порядке, обидится, не поверит. Захочет обследоваться, захочет выяснить про глютен и витамин Д. Доведёт до судорог. Скажешь, есть проблема, снова обследование, снова глютен и снова судороги. А ведь здоров! По лицу видно, что здоров. Ещё и симпатичный.»
-Могу сказать, - набрала она воздух, словно перед прыжком в воду, и выпалила неожиданно для себя, - непереносимости глютена у вас нет.
Женя в ужасе медленно подняла глаза на посетителя. Тот смотрел на неё долгим, задумчивым взглядом, от которого у неё всё внутри замерло, и вкрадчиво спросил:
-Вы это по кардиограмме поняли?
Она быстро взяла себя в руки – если врать, то уж до конца! Евгения Андреевна состроила строгое лицо и решительно пододвинула к нему кардиограмму:
-Ну да! Видите эти зубцы? Вот!
Пациент продолжал изучать её глаза, потом с едва скрываемым восхищением сказал:
- Впервые вижу, чтобы так быстро ставили диагноз. И главное так точно! У вас, вероятно, большой опыт?
Женя кивнула и соврала:
-Большой, - и тут же неожиданно улыбнулась, - вместе с учёбой больше шести лет.
Посетитель тоже улыбнулся:
-Это всё объясняет! Разрешите проводить вас после работы? Вы ведь уже закончили?
Непонятно, что в этот момент произошло с Женечкой, - то ли внезапность предложения, то ли гипнотизм, излучаемый серыми глазами посетителя, - но она во второй раз за вечер сама себя удивила.
-Можно, - она кивнула и торопливо добавила, - я живу недалеко.

На то, чтобы преодолеть это «недалеко», у них ушло около полутора часов. Никита, а вечернего посетителя звали Никитой, прекрасно знал этот район Петроградки, и прогулка, благодаря его умелой навигации, напоминала замысловатую вязь из бесконечных проходных дворов, поворотов, перекрестков и возвращений к тем самым местам, по которым они уже бродили. Негаснущее небо «белых» ночей дышало теплом, негой и обещанием чего-то романтического.
Никита расспрашивал Женю о её работе, о пациентах, и отчего она решила посвятить себя такому благородному делу.
- Вам, наверное, в детстве было жаль хромых собак и одноглазых кошек? Поэтому? - спрашивал Никита.
-Нет, - простодушно отвечала Женя, - у нас соседка, - она врачом на скорой работала, - сказала, пошло всё куда подальше, и уехала в Дубай уборщицей. После этого у нас во дворе сначала Роман Сергеевич умер от инфаркте, а за ним две старушки из соседней парадной. Елизавета Натановна и Ася Сергеевна. Скорая ни к кому не успела. Соседка, конечно, не причём, но я решила, что если не всем, то хотя бы старушкам во дворе, если что, помогу.
Какими бесконечными не были улицы Петроградки, но их прогулка завершилась. Коротко кивнув Никите на прощание, Женя скрылась в парадной. В некоторой растерянности она стояла возле лифта, раз за разом нажимая кнопку вызова, не замечая, что лифт давно уже её ждёт и терпеливо хлопает створками дверей, распахивая их раз за разом. Она пыталась ответить себе на вопрос, что это было? Что с ней такое необычное произошло? В голове был полный сумбур, в груди сладко замирало, и перед глазами стояло лицо Никиты. Наконец, она пришла в себя и зашла в лифт. За это время в шкале её приоритетов произошли разительные перемены. Замужество уже не выглядела таким уж второстепенным делом, как ей казалось ещё днём.

На следующее утро Никита легко, перепрыгивая через несколько ступеней сразу, взлетел на третий этаж государственного учреждения, в котором работал последние несколько месяцев. Быстро миновав коридор, он влетел в кабинета начальника управления здравоохранением. В комнате уже сидели служащие разного калибра полномочий и ответственности. Никита проскользнул на единственный свободный стул у окна и огляделся.
Во главе длинного стола восседал Иван Анатольевич – крепыш со здоровым румянцем на щеках, недавно назначенный руководить всем близлежащим здравоохранением. Перед ним сидели практически все сотрудники с подготовленными для докладов графиками и служебными записками.
Новый начальник с первого дня принялся за реформу вверенного ему дела. Нужно было начать с чего-то, сулящего громкий общественный резонанс. Выбор пал на нескончаемый поток жалоб. Лейтмотивом потока были изнуряющие очереди в поликлиниках. Иван Анатольевич сразу обозначил всем корень зла – нерадивость и леность поликлинического персонала. Это ему подсказал тёща, а тёща врать не будет. Иван Анатольевич организовал повальную проверку всех и вся. По совету той же тёщи он внедрил особый способ проверки - «тайный пациент». Проще говоря, та же проверка, только с помощью мнимого больного, подосланного в поликлинику. Иван Анатольевич гордился инновацией и подумывал о её масштабировании. Аккурат сегодня ему докладывали о первых результатах проверки.
Никита тем временем сидел, погрузившись в воспоминание о вчерашнем вечере. До его слуха доносились обрывки фраз докладчиков. «Процент полипрагмазии* снизился до значений медианы…», «удовлетворенность пациентов повысилась на пять сотых процента», «средняя продолжительность посещений…». Это его отвлекало. Отвлекало от милого образа. В который раз он восхищался