День, Денек и Денечек
В одном краю, в селе Меткино, если идти от пруда в горку, в большом доме, жила большая семья Суткиных.
Старшие – Суткин Вечер, затем Суткин Рассвет.
Средний, значит - День, а уж потом – Денек и младший - Денечек.
Ну и сестра ихняя – Ночка.
А, собственно говоря, почему жили?
Я вчера видел старого Денька.
Он мне из-за забора кричит; «Привет, Санек!».
А, я ему; «Привет Денек! Как дела?»
А он мне: «Какие теперь дела. Вот раньше!»
Ну, мне - то он сто раз рассказывал. Да и сам знаю я их историю - соседи как ни как.
Мы, в детстве то, с Суткиным – младшим, Денечком и другими мальчишками, как то вместе бегали к горизонту, когда мужики сказали, что за горизонтом совсем другой часовой пояс. Нам то - интересно.
Прибежали, дырочку проколупали, и смотрим…
Брехня. Нет там ничего другого, все такое же.
И деревня такая же, только наша лучше.
А работа у Суткиных была действительно не простая.
Тогда техники то не особо было. В основном все делали вручную.
С первыми петухами, из попоны, куда вчера вечером солнце укладывали, брат Рассвет в рукавицах доставал солнце, и точно заправлял его на небосвод.
Подравнивал лучи, чтобы были ровненькие. Проверял, чтобы солнце по небосводу скользило без сучка и задоринки, а затем передавал его Деньку.
Брат Денек шестком его потихонечку заталкивал на самую верхотуру.
А уж когда оно с верхотуры то скатывалось, тем же шестком аккуратненько придерживал, чтобы сразу с небосвода не соскочило.
Ну а средний брат - День с утра зажигал большой фонарь и освещал округу, чтобы было светло, и все видели солнце, или чего другое.
Денечек в это время занимался небом. Расталкивал облака, если когда без толку в одном месте соберутся. Или заправлял тучи водой, когда нужно было дождичку пролиться, ну и дальше, по мелочам.
А старший Суткин - Вечер, когда солнце уже закатывалось, обхватывал его в рукавицах, и укладывал в попону, снова отдыхать до утра.
Сестренке же дали работу попроще.
Ночью, так разве что звезды включить, ну и луну по небосводу за веревочку тянуть. (Для этого они заранее эту веревочку то привязали).
Да забыл. Еще надо было звезды подсчитать. И если, какая не горит – мастера вызвать. Вот и все.
Сестра у братьев была красавица. Кареглазая, чернобровая. С длинными волнистыми волосами. А уж как ручкой своей умела их поправить, да головкой встряхнуть.
Просто диву даешься, как завлекательно.
Многие ребята к ней сватались. Долго она выбирала, и выбрала, наконец, Мишку Ветрова. Красивый тоже. Глаза голубые, и все такое.
Но оказался с ветром в голове. О таком говорят – перекати поле.
Все Ночку уговаривал - давай за границу уедем, давай уедем. Совсем замучил.
Он и среднего брата с панталыку сбил.
Давай, мол, уедем за границу, давай?
Тебя там будут называть по иностранному – Денни Сюткинд, а меня - Майкл Ветроу. Красиво, правда?
А тут еще погода не задалась.
И мужики как днем не выйдут – все плюются: «Не день, а черте что!».
И на завтра опять выйдут и снова плюются: «День, какой то, не такой!».
А до этого – то, как было.
Мужики выйдут, посмотрят вокруг, и говорят; «Эх, денек хороший!».
Или на завтра – выйдут, посмотрят, и говорят: «Эх, денечек то какой, прекрасный!».
Вот так и подумал День, что если про братьев – так только хорошее, а про него - один негатив.
В общем, обиделся он, и поверил Майклу, что действительно надо уезжать.
Повесил он свой фонарь на забор, и поехали они с Мишкой за границу.
А Ночка то не поехала.
Вот такие дела.
Ждали Суткины писем, как там, что.
Да что - то День не писал. Может обида еще не выветрилась, а может, денег не было.
И вдруг вскоре приезжает.
Какой то другой – улыбается себе под нос – будто знает, что другие не знают.
И сразу спрашивает – мол, когда на работу.
Ему говорят – да отдохни немножко.
А он – хватит! Наотдыхался за границами.
И наконец, рассказывает, как он там за границами был.
«Приехали мы с Мишкой по - первой в Польшу – это ближе здесь.
Я сразу на работу наниматься. А Мишка – давай поедем сразу в Германию, давай поедем – там пособие дают – работать не надо».
Просто замучил.
Я ему говорю – ну езжай, а я здесь попробую.
В общем, поработал я там. Не дай бог.
В левой руке фонарь держишь, а в правой пылесос - ветродуй.
И стоишь по колено в море, чтобы ветер только с моря дул.
Мол, они так привыкли - это бриз называется.
Постоял я так пару дней и послал их с этим бризом. И поехал в Германию к Мишке.
Мишка там уже на пособие живет, а я на второй день на работу наниматься.
Бюргер меня, такой здоровый, принял и говорит; «Вот этот фонарь будешь вот так держать, на такой высоте - это орднунг». (По нашему – порядок).
Мол – это у них так положено. А эта высота в три раза больше моего роста.
Ну, я взял палку, повесил на нее фонарь, еще руки вытянул вовсю. И держу.
Час держу, два, три. Сил моих больше нет, ну я руки слегка и согнул, затекли ведь совсем. А этот бюргер, видно подсматривал – сразу ко мне – и сразу типа: «Это не орднунг, так нельзя».
В общем, я руки снова вытянул, и как то простоял до вечера.
Послал его с этим орнунгом, а утром уехал в Англию – там не далеко.
В Англии я целую неделю проработал, и все в тумане ихнем.
В тумане - там все равно, как фонарь будешь держать.
Но они к нему привыкли.
У них бизнес, и без тумана - говорят, ни как.
Ну, простоял я там как дурак. Ни меня не видно - ни я, ни черта не вижу.
Подумал, а зачем мне все это.
Дома то я все вижу, и меня видят все. И все родное, и вот озеро это, и поле наше и лес, и церковь за озером. Ну, понятно – сказали братья.
Ну а Мишка то, как там?
Мишка сказал, что когда пособие закончится, уедет в Австралию - там тепло.
А его - Майкл Ветроу – будут называть.
А сейчас то как его в Германии называют?
Да ни как. Эй, ты? – да и все.
Следующим утром День с братьями вышел на работу.
Он держал фонарь высоко, как знамя.
Видел, как из ближнего дома вышел мужик, посмотрел вокруг, улыбнулся и сказал:
«Вот, ядрена кочерыжка, день то какой хороший сегодня».
День сразу похорошел, подмигнул братьям, поднял свой фонарь еще выше, и встал на цыпочки.
Вот в народе то и говорят – где родился – там и пригодился.
