Когда мне «медведь наступил на ухо», я не знаю. Но, в отличие от старшего брата музыкальным слухом я не обладал.
В 1945 или 1946 году кому-то в семье пришла в голову мысль, что меня надо обязательно учить музыке. А вот как и где? Музыкальной школы в городке нет. Но выход для приобщения меня к музыке нашли. Моя тётя работала заведующей учебной частью в педагогическом училище. Музыку и пение там преподавал Решетников Михаил Петрович. Жил он в селе Погореловка и на работу ходил мимо нашего дома.
Как тётя договаривалась с ним о моем «музыкальном образовании» мне неведомо. Однажды она сказала мне, что к нам (в такой-то день и час) домой придет Михаил Петрович и чтобы я сидел дома и не болтался с ребятами по городу.
Он пришел с большой папкой, и я впервые увидел нотные линейки с точками, палочками, хвостиками и в начале линейки красивые значки.
Михаил Петрович рассказал мне, что это нотное письмо - запись звуков особыми знаками – нотами. Нотную грамоту я усвоил быстро. Понадобилось всего несколько уроков.
Потом он сказал мне, что на следующий урок принесет скрипку и пюпитр. Что такое скрипка я знал, а о пюпитре услышал впервые. Оказалось, что это подставка для нот. Скрипка лежала в черном футляре на красной бархатной подложке. Там же находились смычок и кусочек канифоли.
Весь урок Михаил Петрович рассказывал о скрипке, знаменитых музыкантах – скрипачах и скрипичных мастерах. Я запомнил только два имени – Паганини и Страдивари.
Следующий урок он посвятил правилам обращения со скрипкой и смычком. Но это все было, так сказать, вступление или «цветочки». «Ягодки» оказались впереди…
Все прекрасно знают, что гриф скрипки не имеет специальных поперечных перегородок, так называемых ладов, уточняющих место прижатия пальцем струны к грифу. Когда я начал играть гаммы, то мои короткие пальцы, как правило, не попадали на то место грифа, где была, например, нота «до» или «соль». Михаил Петрович терпеливо передвигал мои пальцы по грифу в «нужное место».
Я видел его нахмуренное, а иногда и, как мне казалось, злобное лицо. По-моему он прекрасно понимал, что у меня нет музыкального слуха, и занятия со мной пустая трата времени. Но может быть из уважения к моей тёте, он терпеливо возился со мной.
Наконец, после многих уроков я смог без ошибок сыграть куплет песни – «И шумэ и гудэ, дрибный дождик идэ…».
Попытки разучить еще какую-либо песенку, успехом не увенчались. Терпение моего учителя музыки кончилось. Как только я брал неправильно какую-либо ноту, он уже не передвигал мои пальцы по грифу, а сильно бил меня смычком по косточкам пальцев. Мне хотелось плакать от боли, но я сдерживал слезы. После очередного урока с хорошим избиением моих пальцев, я все рассказал тёте и заявил, что дальше учиться играть на скрипке не буду.
Скрипач из меня не получился.
…Прошло много лет. Несмотря на отвращение к скрипке в детстве, я всю жизнь с удовольствием слушаю концерты знаменитых скрипачей.