Глава 28. События ускоряются

­  Эксперимент с генералом Баджари удался.
  Опасения Бжезинского, что совмещение в сознании одного человека памяти двух разных людей, которых еще и разделяет два тысячелетия, приведет к внутреннему конфликту и раздвоению личности, то есть – к сумасшествию, не подтвердились.
  Обе «памяти» соседствовали прекрасно. Элспи привел очень уместную аналогию. Большинство людей часть времени проводит на работе, а часть дома. Обстановка и люди там и там – разные. Воспоминания о событиях дома и событиях на службе стоят друг от друга особняком, но друг другу не противоречат. Так и здесь: человек как будто часть времени провел в I веке до рождества Христова, а часть в XX веке, то есть нынешнем.
  Разумеется, ощущал себя «новый» Баджари – Варсегом. Воспоминания «настоящего» Баджари служили для него лишь огромным справочником, подобным содержанию много-много раз просмотренного кинофильма, где помнишь каждую секунду сюжета. Зато именно эта чужая память позволяла ему прекрасно адаптироваться в мире второй половины двадцатого века.
  И все же Юджин настоял на небольшом «реабилитационном» периоде, в котором с генералом должны были поработать психологи. Мало ли что…
  Период этот прошел без происшествий. После его окончания с Баджари побеседовал уже сам Бжезинский.
  Генерал поблагодарил советника президента США за эксперимент, давший ему (Варсегу) еще одну жизнь спустя двадцать веков после биологической смерти, и заверил в своей полной лояльности к Соединенным Штатам и готовности поддерживать проамериканский курс во внешней политике Ирана.
  Эти высказывания разительно отличались от того, что «настоящий» Баджари, сторонник независимости страны, говорил еще совсем недавно. Впрочем, он и теперь должен был высказывать «прежнюю» точку зрения. Ведь для всех вокруг он тот же самый.   
  Разумеется, лишь до того момента, когда наступит «час икс» и Баджари станет тем «тузом в рукаве», который выбросит на стол Бжезинский, завершив партию своей полной победой.
  Сейчас же надо продолжать эту игру с русскими, которые заглотили наживку и всеми силами добивались контакта с генералом. Так пусть этот контакт произойдет, а в КГБ придут к мнению, что Баджари готов работать с СССР и сыграть роль «иранского Каддафи».
  Своему новому вассалу Бжезинский подробно объяснил и последующие задачи. Когда противостояние полностью растерявшего популярность шаха Пехлеви с его противниками достигнет высшей точки накала, генерал должен будет использовать ситуацию возникшего хаоса для совершения переворота и взятия на себя всей полноты власти. Монархию при этом можно будет номинально сохранить, хотя есть и другие варианты. Далее Баджари предстоит подавить деятельность всех антиамериканских сил в Иране и сохранить на много лет вперед прозападный вектор развития. А еще – базы в Тебризе и Мешхеде должны быть достроены, замкнув тем самым «линию противодействия» вдоль всей южной границы СССР.
  На этом их беседа завершилась. Но в этот день у Бжезинского график работы обещал быть насыщенным.
  Президент США Джеймс Картер не знал и не мог знать, что целая группа высших чиновников от его имени все больше и больше определяет внешнюю политику страны. И лидером этой группы был его советник по национальной безопасности Збигнев Бжезинский. Вокруг него собрались «ястребы», намеренные яростно противодействовать «разрядке» и противостоящие «партии мира» во главе с госсекретарем Сайрусом Вэнсом и сенатором Эдвардом Кеннеди.
  Соратниками Бжезинского были глава Пентагона, директор ЦРУ, командующий ВМС США и еще некоторые очень влиятельные люди. Их коллективное мнение выглядело так: если США и его союзники располагают значительно большими финансовыми возможностями, чем СССР, то какого черта они согласны придерживаться паритета?! Никакого паритета быть не должно! Разговор с СССР может строиться только с позиции силы! Для этого и строились базы в Иране, шло переоснащение подводного флота, модернизировались ракетные системы, укреплялась дисциплина в НАТО.
  Но все сторонники жесткой линии понимали, что необходимо спровоцировать возникновение какой-либо ситуации, которая даст основание официально обвинить СССР во всех смертных грехах, сорвать подписание Договора ОСВ-2, намеченное на лето 1979 года, и навсегда похоронить «разрядку».
  Но как поставить Советский Союз в положение обвиняемого?
  Свой план предложил командующий ВМС США, когда влиятельные заговорщики собрались на свое очередное неофициальное совещание.
  На середину февраля 1979 года были назначены совместные американо-турецкие военно-морские учения в Черном море. Происходить они должны были не так уж далеко от берегов советского Крыма, что, конечно, вызовет у русских огромное недовольство. Понятно, что за натовскими действиями они будут наблюдать, как с самого полуострова, так и с использованием кораблей Черноморского флота СССР.
  В учениях, в частности, примут участие эсминец ВМС США «Солтлейксити» и турецкий корвет «Карабекир», которым предстоит выполнить ряд согласованных маневров для отработки взаимодействия.
  - Предположим ситуацию, что турецкий корвет подвергся внезапной атаке с воздуха, которая привела к гибели экипажа, - осторожно начал командующий ВМС.
  Бжезинский одобрительно улыбнулся. Все собравшиеся здесь «ястребы» были в свое время его протеже, и их назначение на должности не обошлось без его участия. Поэтому в данной компании разговаривать можно было откровенно и без недомолвок.
  - Уточните детали такой ситуации, - предложил советник президента.
  Ответил ему уже министр обороны США:
  - Збигнев, для этого требуется короткое вступление, касающееся темы беспилотников.
  - Я с огромным интересом вас послушаю.
  - Развитие такого нового направления, как беспилотная авиация, у нас и русских идет разными путями, - пустился в разъяснения шеф Пентагона. – Например, мы в течение некоторого времени использовали палубные ударные беспилотники вертолетного типа «QH-50», но решили отказаться от них из-за малой эффективности и высокой стоимости. СССР вообще не стал создавать корабельные и любые ударные БПЛА, и их аппараты, созданные как разведывательные или самолеты-мишени, во всех случаях чисто сухопутные с турбореактивным  двигателем. Долгое время это были «Ла-17», потом появилась модифицированная форма – «Ла-17Р». Но и они имеют разведывательную функцию, тогда как ударные беспилотники, то есть, способные нести и сбрасывать бомбы, СССР не производит.
  Министр обороны замолчал. Бжезинский выжидательно смотрел на него.
  - Мы могли бы изготовить в порядке индивидуального заказа один БПЛА с ударными функциями, но по размерам и форме не отличимый от «Ла-17Р». Фактически – его внешний двойник. При этом он сможет нести две авиабомбы, начиненные боевым отравляющим веществом – газом «Ви-8», который производится… только в СССР!
  - Вы хотите сказать, что у нас есть образцы? – поинтересовался Бжезинский.
  - Есть. И они помогут нам изготовить это БОВ в количестве, необходимом для акции.
  - Я вас понял, - кивнул советник президента. – Якобы «русский» беспилотник совершит атаку на турецкий корвет, сбросив на него две нехорошие штуки, после которых нет шансов уцелеть ни у кого из экипажа. Но СССР тут же представит туркам спутниковые снимки, на которых будет видно, что БПЛА запущен с нашего эсминца. Это приведет к разрыву Турцией военного сотрудничества с нами и выходу ее из НАТО.
  - А вот этого как раз и не произойдет, - включился в разговор адмирал. – Мы расставим «Солтлейксити» и «Карабекир» таким образом, что наш корабль будет находиться от турецкого на равном удалении с советским военным судном, которое станет наблюдать за учениями. Так, чтобы все три корабля образовали треугольник. Стартовая установка беспилотника будет установлена на плавучей платформе, которая в ночное время и без сигнальных огней будет отбуксирована катером на расстояние, максимально близкое к русскому кораблю. Ближе, чем к «Солтлейксити». С рассветом, когда очертания БПЛА смогут быть различимыми, мы произведем запуск, после чего плавучая платформа будет сразу затоплена нашими боевыми пловцами. О наличии фотографий, которые позволят идентифицировать беспилотник-агрессор как «Ла-17Р», мы позаботимся. В дальнейшем на останках корабля найдут следы отравляющего вещества «Ви-8», которое производится только в СССР, а обследование тел погибших турецких военнослужащих покажет, что смерть наступила от воздействия химического оружия нервно-паралитической группы.
  - А откуда у вас образцы? – спросил Бжезинский и по улыбке директора ЦРУ сразу понял неуместность своего вопроса.
  - Остается только одна проблема, - задумчиво проговорил советник президента. – А именно – мотивы действий. С какой стати во время учений ВМС США и Турции русские безо всякой причины производят атаку турецкого военного судна, да еще с применением химического оружия?
  - Вот это и станет завязкой нашего сценария, - был готов к ответу глава Пентагона. – Корабли НАТО приблизятся на предельно допустимое расстояние к советским территориальным водам у берегов Крыма, игнорируя сигналы русских. Мы будем сокращать это расстояние, имитируя взятие курса на Севастополь, пока не окажемся на морской границе СССР, но ее не пересечем. Обоснование дальнейшего хода событий будет простым: у русских военных не выдержали нервы.
  - Но использование отравляющего вещества!
  - А вот пусть в Советском Союзе и находят этому объяснение, - улыбнулся директор ЦРУ. – Зачем нам это делать за них? Все факты против СССР: «Карабекир» атакован возле советских территориальных вод, беспилотник, похожий исключительно на «Ла-17Р», был запущен недалеко от русского корабля, экспертиза выяснит, что примененное БОВ – советского производства. И я хотел бы поделиться еще одной идеей.
  Бжезинский кивнул.
  - Гораздо больший международный резонанс получит применение русскими химического оружия не один, а несколько раз с интервалом в несколько дней. Можно организовать отравление тем же «Ви-8» какого-нибудь очень известного советского диссидента в эмиграции.
  «Великолепно!», - чуть не воскликнул советник президента, но сдержал эмоции.
  «А я бы еще и третий эпизод создал, - подумал Бжезинский после совещания. – Когда в Иране события достигнут пика, запустить пресловутый «Ви-8» еще и там. Это не только облегчит Баджари захват власти, но и превращает политический удар по СССР в тройной. Это нокаут. Советский Союз получит разрыв дипломатических отношений сразу с несколькими странами и международную изоляцию. А мы получим обоснование для дополнительного укрепления безопасности наших союзников, то есть размещения в Тебризе и Мешхеде всего того, что сочтем нужным. «Разрядка» и Договор ОСВ-2 летят к черту вместе с «партией мира» Вэнса и Кеннеди». 
  Самым же главным итогом станет то, что именно влияние Бжезинского на президента станет уже решающим и исключающим любую конкуренцию.
  О том, что такая грубая провокация в Черном море может запустить «эффект домино» и привести к переходу от «холодной войны» к настоящей, Бжезинский даже не