командиров этой дивизии позже был и известный чеченский генерал Дудаев. Родился сын – Петр, записанный украинцем по национальности, а через несколько лет и дочь – Елена, по национальности русская. Но жизнь у Гали не сложилась, уж очень сильно различались супруги по темпераменту и менталитету. Галя была крайне живой, общительной и активной женщиной, а он – украинец - отличался молчаливостью, тугодумием и некоторыми характерными, видимо, для украинцев командирскими качествами – высоким самомнением и покровительственным отношением к женщине. Развелись. Но ни она, ни он так и не создали новых семей. И, видимо, в душе жалели о разводе - одиночество, особенно к старости, переносится очень тяжело. После выхода на пенсию работала комендантом общежития при рыбокомбинате, где получила 2-комнатную квартиру.
Их сын Петр окончил Ленинградское мореходное училище. Быстро продвинулся до капитана огромного танкера, перевозящего грузы по всему свету. Женился, обзавелся сыном и дочерью. После отделения Эстонии от России «ходил» (плавал) под различными флагами. Получилось так, что он стал гражданином Украины, был прописан в Дымере, под Киевом, где отец купил себе квартиру. Имел русскую жену и детей, имеющих эстонское гражданство. Купил квартиру и коттедж, оформив их на жену, но не имел эстонского гражданства и, хотя всю жизнь прожил в Эстонии, должен был каждый год оформлять право на пребывание в этой стране. Был приписан к Рижскому пароходству, однажды ходил с русской командой под шведским флагом с хозяином танкера – китайцем. Обычно перевозил на танкере жидкий аммиак, и, видимо, надышавшись его парами, получил серьезное поражение печени (отсасывали несколько раз до 900 мл гноя). Лечился и в Амстердаме, и в Эстонии. Состояние все более ухудшалось.
В тяжелейшем состоянии прилетел один в Москву – жена по его просьбе полетела отдыхать в Египет. Сразу же положили в реанимационное отделение военного госпиталя Бурденко и сделали операцию. Удалили половину печени, вставили стены – трубки для оттока желчи и жидкости. Выжил, истратив на лечение, видимо, всю, накопленную тяжелым трудом валюту. Поддерживала и решала все финансовые проблемы его сестра Лена. Со стенами проходил 2 года, ежедневно их промывая. После некоторого выздоровления Петр обвенчался с женой в церкви. Жил большую часть времени у матери, помогая ей, уже 78-летней, убирать территорию вокруг общежития. В 2009 году умер, сохраняя до последних дней чувство юмора и мужское достоинство – никого, особенно жену, не хотел докучать своей болезнью и не жаловался. Великой силы воли и мужества был человек! Не просто даются морякам большие деньги – уж очень много в этой профессии издержек.
По стопам Петра пошел и его сын Сергей. Окончив тоже Ленинградское мореходное училище, «ходит» уже первым помощником капитана крупного морского судна. Недавно женился, переехал жить в Таллин. Родилась дочь. И стала Галина Сергеевна прабабушкой, а я, как бы, пра-пра-бабушкой.
Дочь свою после окончания школы Петр направил учиться в Англию, откуда она довольно часто навещала родителей и брата. В Эстонию возвращаться уже не собирается.
Дочь Галины, Елена, по молодости вела свободный образ жизни. Поступила в Политехнический институт в городе Таллинн, но его не закончила. Вышла замуж за москвича, но через некоторое время развелась. Купила в Москве комнату в коммунальной квартире. Работает. Детей нет. За внешней скрытностью и сухостью скрывается очень доброе сердце – остро переживала болезнь брата и всячески старалась ему помочь во всех вопросах, опекая его как родная мать.
Дочь Таисии Андреевны, Нонна в 1958 г. после 4 курса Астраханского института рыбного хозяйства проходила практику в Тарту, жила у сестры. Там познакомилась с правым летчиком – помощником командира бомбардировщика Ту-16. Вышла замуж в Астрахани во время его отпуска. После окончания института была направлена мастером рыбоприемного цеха комбината в Тарту. Муж летал с командиром полка. Однажды после проверочного полета командиром другого «правака» экипаж забыл сбросить давление во входном люке передней кабины. Муж Нонны стал открывать люк для пересадки. Люк резко отскочил и нанес ему смертельный удар по голове.
Раз уж речь зашла о Нонне – будущей жене одного из авторов этой повести, то разрешите ему предоставить себе слово. Ведь его с ней исторически разделить невозможно – стаж совместной жизни уже 49 лет.
В конце апреля 1960 года после расформирования авиационной дивизии в городе Сольцы Новгородской области я был переведен в составе отряда управления в авиационную дивизию (бывший корпус), располагавшуюся в Тарту. Летал правым летчиком на Ли-2 и одновременно – помощником командира бомбардировщика Ту-4. Снимал с товарищем комнату, и его подруга перед первомайскими праздниками в ресторане познакомила меня со своей подругой Нонной.
После ресторана долго целовались. Но на первое свидание Нонна пришла, вдруг вспомнив обо мне, через полтора часа от назначенного времени, после прогулки на машине «Волга» (в то время довольно редким средством передвижения) с одним начальником. Я в нее сразу влюбился и готов был ждать вечность. Оказалась очень приятным собеседником, много знала стихов и песен, и на последующих ежедневных свиданиях много их прочитала и спела. К тому же была очень красивой и стройной. Я же только зачарованно слушал ее и был от нее без ума.
Жила Нонна в военном городке в деревянном тонкостенном домике с соседями и меня к себе не приглашала – боялась всяких сплетен, очень свойственных для гарнизонной жизни. Образовывала меня, передавая книжки после свидания через форточку. Через полгода наших платонических встреч Нонне дали в городе комнату в двухкомнатной квартире.
До нее в этой комнате жил с семьей штурман Ту-16, балагур и прекраснейший анекдотист, любимец курилки, где летчики обычно подтрунивают друг над другом и под добрый смех воспитывают нерадивых или нарушивших летную этику. Как-то на взлете забарахлил двигатель. Командир дает команду «Приготовиться к катапультированию»…Но двигатель заработал нормально, и командир скомандовал «Отставить». Видимо, с «бодуна» штурман услышал слово «Оставить» и нажал гашетку катапультирования. Высота была небольшой, а штурман на Ту-16 катапультируется вниз – до раскрытия парашюта не хватило высоты….
Через несколько дней после вселения я перенес к Нонне свой магнитофон, а потом и сам перебрался - зачем каждую ночь расставаться, чтобы вечером встречаться снова?! Вскоре «уговорил» ее пойти в ЗАГС – куда ей было деваться! В ЗАГС Нонна пришла прямо с работы в одном простом платьице – температура 30 ноября, как ни странно, была около 20 градусов тепла. Через 9 месяцев родилась дочка Аллочка.
После выхода Нонны на работу дочку отводили к бабке Арише, которая уже нянчила ранее Петра, а потом и Лену. Бабулька была «не промах», нянчила сразу двоих детей - давала детям вместо соски хлеб в марлечке, окунутый в вино, они крепко спали и ей не мешали. В 80 лет пила спирт или водку наравне со всеми.
Потом в няни нашли 42-летнюю женщину с поясничными болями – инвалида 2-ой группы. В течение лета, гуляя с детьми, она сажала на спину сначала до 100, а затем и до 250 пчел, и через несколько лет полностью выздоровела. Хорошая была женщина.
Купили мотороллер «Вятка», и я ежедневно, если не летал, отвозил Нонну на работу. Летать приходилось по военным меркам довольно много, до 350 часов в год, но сидеть на земле, в каптерке или курилке, ожидая следующего вылета, приходилось во много раз большую часть времени.
Летать было большим удовольствием. Но постепенно стала не надоедать, а не совсем устраивать эта жизнь - помаленьку начиналась деградация. К тому же жена имела высшее образование, да и в партию ее приняли. Надо было учиться, чтоб «дорасти до жены». 2 года подавал рапорт на поступление в Ленинградскую военно-инженерную авиационную академию – очень тянуло в родной город. Первый раз отказали по молодости, второй раз – не было мест. На третий год получаю письмо от друга летчика-однокашника – он поступил в Ленинградскую Военно-медицинскую академию и меня призывал сделать то же, мол, и полетать есть возможность.
В штабе дивизии забронировал место в эту академию. Стал готовиться, перерешал все задачи по физике, позанимался немецким, с русским у меня было не плохо. Место для поступления в академию нашлось, разрешение командования получил и полетел в Ленинград на правом сидении гражданского самолета Ан-2 - командиром оказался однокашник по училищу моего одноклассника по спецшколе ВВС. Вырулили на полосу, говорит: «Взлетай», но я побоялся – самолет для меня новый, да и 14 пассажиров в фюзеляже. Зато покрутил штурвал до самого Ленинграда. Это был мой последний реальный полет в передней кабине. В дальнейшем не совсем реальных полетов на различных типах авиационных тренажеров я выполнил не меньше, чем реальных.
Все экзамены на авиационный факультет сдал на пятерки – летчиков уважали, и был принят в академию. Постепенно устраивались в Ленинграде. Полгода прожили вшестером в одной комнате коммунальной квартиры на Смольном проспекте у моих родителей, отгородившись от них шкафом.
Замучили клопы – непременный атрибут ленинградских коммуналок. Да и две активные хозяйки что-то не поделили на кухне. Около года жили на частных квартирах, пока не получили кооперативную двухкомнатную квартиру в прекрасном доме на 2 Муринском проспекте, оформленную на моего отца. По тем временам мы устроились роскошно, правда, с временной пропиской.
Нонна стала работать инженером-конструктором в одном из подразделений министерства рыбного хозяйства. С ее подружками по работе и их мужьями мы крепко подружились и весело проводили все праздники. До сих пор поддерживаем тесные дружеские отношения.
После окончания академии меня, не без поддержки, распределили в Москву, в Институт авиационной и космической медицины, имевший в то время – время покорения Космоса – большой авторитет и богатую идеями и достижениями научную школу. Стал заниматься близкой мне по духу проблемой психофизиологической подготовки курсантского и летного состава на авиационных тренажерах.
Полтора года жил у друзей и на частной квартире. Нонна переехала в Москву (со слезами), когда получили кооперативную 3-комнатную квартиру, продав родителям за полцены ленинградскую квартиру с мебелью. Более 20 лет выплачивали кредит за обе квартиры. Обзавелись новыми друзьями. Жили весело.
Я защитил кандидатскую. Ровно в 50 лет подал рапорт на увольнение из армии. Продолжал работать на полставки. Получили участок земли на Оке, и надо было его обустраивать. Практически один построил вчерне двухэтажный дом со всеми удобствами и баней внутри (вместо докторской диссертации), за что был награжден несколькими грыжами в позвоночнике. После перестройки его облагородили – красивый и функциональный получился дом.
Нонна работала в республиканском Министерстве рыбного хозяйства. Как активистка, хорошая сотрудница и очень привлекательная женщина почти всегда сидела в
