Запах мёда. Акт первый, картина вторая.

чем другом не думали. Наша реальная жизнь, - занятия, репетиции, - ушла на второй план. Мы думали, мы были уверены, что так будет всегда... Но потом, почему-то,  все пошло не так...
Она: - Потом, случилось, то, что случилось. Мы, совершенно по глупости потеряли нашего первенца... Он, даже не родился, а его насильно вытянули (вытащили) за ручку, которая преждевременно выпала первой.
Он: - ...Мне его подали в простой картонной коробке из-под обуви... Я положил её в портфель и поехал, в троллейбусе, на Никольское. К моему удивлению, меня  там поняли и я похоронил его там, где сейчас лежишь ты...
Она: (Сама себе) — Лежу...? Стою у тебя за спиной и так хочу тебя отхлестать!  ...Мне так кажется, - я уверенна, - что все с этого началось... Именно тогда, мы начали с тобой идти в разные стороны, мы начали терять друг-друга. И хотя  потом, почти через год, друг за другом, родились наши чудные девочки, но «процесс» уже был не обратим, «процесс пошел».
Он: - Ты же первая от меня ушла. Меня тогда не было дома, а когда я вернулся, то мне никто ничего толком не мог объяснить: где ты?,  почему?
Она: - Ты, что: до сих пор не понял почему?..
Он: -...Я хочу это услышать от тебя...
Она: - ...Тогда я потеряла голос... Я знала, что голос можно потерять от сильных волнений или переживаний, но никогда не думала, что это может произойти со мной. Произошло... Произошло внезапно, прямо на концерте... А помнишь, ведь у меня был диапазон в три полных октавы... И я была  вынуждена уйти из ансамбля, уйти и все начинать с начала... Потом «с начала» ещё, и ещё раз..."очень много, много раз...", я ведь, - кроме как петь, - ничего другого не умела.
Он: - Я ничего об этом не знал. Мы тогда полностью потеряли связь...
Она: - А, потом: я ушла от тебя, но  это,  как в никуда. А ты ушел к другой! Чувствуешь разницу?..  Я уехала к подруге в один северный город, где был крупный металлургический комбинат и был очень большой  «ДК» Дворец культуры, в котором  нужен был хормейстер. Работа мне нравилась, мне даже почти сразу же дали однокомнатную квартиру... Но долго там я не смогла... Не смогла без наших девочек, - ездить к ним только на выходные... И не могла без тебя. Да, да! — Странно, правда? Я не могла быть ни с тобой, ни без тебя…
Он: - ...Я уже тогда жил в Москве... и мы потом уже больше никогда с тобой не встречались... и даже на похоронах... Так получилось, я был далеко. А когда вернулся, то …все уже было кончено.
Она: - ...Да, тебя тогда не было, как всегда - в очередной творческой поездке. И это хорошо, хорошо, что не было. На это не надо смотреть, как и на то, как люди рождаются. Все это очень личное... Радость может быть — для всех, любовь —  для двоих, а рождение и смерть — должно быть исключительно только для одного...
Он: - И все таки: почему ты от меня это скрыла?
Она: - ...Меня тогда окончательно догнало наше «родовое проклятье»... Эта горе — наше семейная беда, по женской линии. Моя бабушка умерла от этого, потом мамина сестра, маме повезло, Слава Богу! А мне нет. Нике, тоже, удалось избежать, но какой ценой! Ни какими домашними питомцами детей не заменишь. Я так переживала за наших девочек...и продолжаю за них переживать.
Он: - Они уже давно не девочки и подозреваю, уверен, что совсем скоро сами станут бабушками, а мы получим приставку: пра - …
Она: - Все равно, они мне как девочки...., а ты как мальчик, которого хочется пожалеть и приласкать как сына... Несмотря на то, что ты меня предал...
Он: - ...Мы с ней познакомились на «Песне года», тогда моя песня заняла первое место. Все произошло так стремительно... Но это было не долго: «...была без радости любовь и расставание без печали...» а, потом пошло-поехало...
Она: - Знаю. Теперь я многое знаю. ... Я всегда была с тобой где-то рядом: на твоих концертах, творческих вечерах, слушая твою музыку в кино и слушая твои песни по радио. Я ходила по нашим с тобой любимым местам и я четко себе представляла, что ты рядом, что, как-будто, мы опять вместе.
Он: - Теперь там хожу я... И действительно иногда мне кажется, что ты где-то рядом. Я даже порой с тобой разговариваю.., как сейчас...
Она: - Странно... Ты смог полюбить свое одиночество. Тебе совершенно никто не нужен. Тебе в нем, даже, хорошо. Мне кажется, что ты с ним просто счастлив?!
Он: - Все очень просто ... Я научился жить и радоваться тому, что есть. Оказывается, это не сложно, когда начинаешь понимать, как много в жизни было лишнего, не нужного.
Она: - И когда ты это понял?
Он: - Я и сам не заметил, когда. Это просто. Просто, в моей жизни наступил тот (то время) момент, когда мне (снова) ничего уже «не страшно».., а только стыдно.  (сам себе)...И тогда жить становится легко.., но противно...
Она: - Меня часто вспоминает Лика... Мне так хотелось ей помочь, когда ей было особенно трудно, когда просто рухнула вся её прошлая жизнь, но нельзя... Одно радует, что её, как женщину, - как не странно, -  впереди ждет один о(ч)чень приятный сюрприз...  В отличие от нас...Нас, наконец, уже никакие сюрпризы не ждут... У мня, как наверно у всякой женщины, настал тот момент, когда для неё любимый становится, как сын. И какой бы она слабой не была, она становиться готовой на все, на всё, всё! Чтобы его защитить.., защитить и помочь, как сыну.  Помочь заново ему родиться...
Он, как-будто засыпает.  Тихо начинает звучать «Карузо». Она становится у Него за креслом и как бы укрывает Его своими длинными рукавами-крыльями, крест-на-крест.
Она: - Светает... Жаль, что коротки эти наши Белые ночи.., пора. Мне так хочется, на прощание, тебя поцеловать! Как тогда: давно, давно, на даче. В твои пахнущие мёдом губы... Нельзя.  ...Пока нельзя, ещё не время...  Прости за то, что я так тебя любила. (громче звучит Карузо. Она уходит за занавеску и за ней исчезает не яркой неоновой вспышкой).
Занавес. Конец второй картины. Конец первого акта. Антракт.