Побег Кеши Умуркулова 6.

   И пошёл Гоша с выводным, которым был, по иронии судьбы, только что вышедший
  с губы Чёрт. Его не послали в милицию для ликвидации последствий налёта, а
  засунули в караул. Выводным. Разлучили с Колобком. Чёрт и Гоша шли молча, но
  потом Чёрт чуть притормозил и сказал:

  -Слухай, Гхоша. У штаби шось Пэтруха на тоби набалакав. Шо ты Кешу отмудохав,
  оттогхо вин и втик з части. Ты, гхлавное, не ссы. Мы ж з пацанами, тоби
  отбрэшемо. Так шо- гхотовсь. Тики аккуратно. Сам соби не потопи.

    Да уж, ситуация вырисовывалась паскудная. Они вошли в штаб, прошли мимо
  улыбающегося замполита и Бу-бу. Тот не улыбался. Губы уточкой, брюхо навыкат,
  руки за ремень сзади. Гоша вошёл в кабинет. Сидящий за столом старлей кивнул
  на стул-мол-садись. Гоша сел. Пауза. Старлей делал вид, что внимательно читает
  какой-то исписанный лист, Гоша делал вид, что, мол ему всё до фонаря и он не
  понимает причины визита сотрудника военной прокуратуры. Старлей вдруг резко
  откинул лист и достаточно громко произнёс:

  - Сам всё расскажешь? Или я тебя буду показаниями твоих сослуживцев на чистую
  воду выводить? А материала, уж поверь мне, скопилось тебе на пару лет дисбата.
  Скажешь, как всё было, похлопочу, меньше получишь, но..., - тут старлей сделал
  паузу,- всё равно отбывать будешь. Это, уж поверь мне, точно произойдёт.

      Сказал, откинулся и стал ждать. Гоша не торопился. Он тоже тянул паузу.
  Потом он закинул ногу на ногу и произнёс:

  - А мне не в чем признаваться. Да, это я дал Кеше деньги и отправил его в
  магазинчик. Вот, в общем-то и всё. То, что я и рядовой Петрунин искали его в
  направлении села Абражеевка, вам тоже известно. То, что мы были по прибытии в
  часть, отправлены ротным на губу, вам тоже известно. Это всё, что я могу Вам
  сказать.

      Старлей закурил, пустил струю дыма в направлении Гошиного лица. Тот
  поморщился и выдал:

  - Ну и дрянь же вы курите. Да и пускать дым в лицо того, кто в силу
  обстоятельств не может ответить- меленькая пакость с вашей стороны.

      Старлей ухмыльнулся и протянул Гоше лист бумаги:

  - Почитайте, тут ваш коллега по поискам и отсидке всё написал.

    Когда ты не ожидаешь удара исподтишка, из-за угла, он бывает ошеломительным.
  Но благодаря Толику Наливайко, по прозвищу Чёрт, удар прошёлся по- касательной.
  Для вида Гоша начал хмурить брови, губами пару раз произнёс- пидарюга и
  паскуда. И всё. Вернул лист, на котором синим по белому было изложено рядовым
  Петруниным следующее: "Москвич избил Кешу, нанося побои кулаками в область
  почек, печени и грудной клетки. Отчего рядовой Кеша резво (избитый вусмерть)
  рванул из казармы, перепрыгнул (!?) двухметровый забор и скрылся в неизвестном
  направлении с территории в/ч 45149 (это реальный номер). В чём рядовой Петруха
  божится и в дальнейшем готов подтвердить всё на очной ставке". Вот так! Гоша
  заулыбался. Потом, с коротким смешком бросил:

  - Бред. Зачем это ему, я не понимаю. Вы, товарищ старший лейтенант, можете
  опросить втайне всю молодёжь батальона, и я уверяю Вас- каждый из них скажет
  только одно- "москвич никогда и никого не то, что не бил, он даже не давал для
  постирушек свою форму. Что у него- принцип- не бить никого".

      Старлей криво усмехнулся:

  - Показания рядового Петрунина идут вразрез с вашими словами. Ну ничего. Сейчас
  пойдёте в камеру, подумаете. Выводной!

      Показалось хитрое лицо Чёрта.

  - Увести!

    Гоша встал и вышел из кабинета.

    Чёрт с Гошей вошли в камеру. Петруха не смотрел в их сторону. Гоша спросил:
 
  - Слышь, ты, гнида, на хера ты наврал прокурорскому? Какая выгода? Говори,
  падла, чтобы все слышали.

      Лось удивлённо переводил взгляд с Чёрта на Гошу, а потом на Петруху.
  Петруха, так же сидя и пряча лицо хрипло произнёс:

  -Ты же знаешь, я в дисбате год пробыл. А этот мне сказал, что если я на тебя
  настучу, то меня оставят в покое. А если я не скажу то, что мне приказано, то
  меня опять, но уже с тобой, туда отправят. Это замполит ещё ему в кабинете
  нашёптывал. Мол, этот москвич его уже задолбал окончательно и пора бы его
  определить в дисбат.
 
      Гоша подошёл к Петрухе. Тот весь сжался. Гоша произнёс:

  - Никто тебя даже пальцем здесь не тронет. Смысл? Ведь тогда сто процентов я
  буду виноват. Так что, сиди, чмо, и исходи говном. А то, что тебе наплели и ты
  поверил, так ты полный м@дак, что написал это. Тебя использовали, чтобы от
  меня избавиться. А теперь, тормоз, подумай о том, как ты будешь жить среди нас
  до осени. До дембеля. Ты ж с нами уйдёшь.

   Гоша плюнул Петрухе под ноги и отошёл. Потом помотрел на Чёрта:

  - Толик. Соседняя свободна ведь? Отведи эту падаль туда. Боюсь, Лосяра не
  выдержит. Прибьёт гниду и загремит не на шутку. А ему домой надо. Его лес
  заждался.

     Сам Сохатый сидел с окаменевшим лицом. Только желваки играли. Кулаки
  он сжал и был похож на пружину, которая сейчас вдруг как разожмётся... Лось
  ненавидел несправедливость.

     Чёрт пнул Петруху:

  - Вставай, вражина. Топай до другхий камеры. Не гхляди на мэнэ. Бо пришибу
  тоби, падлюку.

      Петруха встал и с опущенной головой, бочком, вышел за дверь. Лось посмотрел
  вопросительно. Гоша ему всё подробно рассказал. Под конец повествования, Лось
  встал. Лицо у него было..., ну как у полководца перед решающей битвой. Он
  медленно произнёс:

  - Что тебя отмажем, даже и не думкай. А вот как этот (тут Лось загнул такие
  словеса, которые я не решусь привести) дальше полгода здесь будет? Его же
  земляки всё в Днепропетровске всем расскажут. Такое никто и никогда не
  простит.

      Гоша плюнул на пол:

  - Саня, у нас ещё спрятано. Будешь?

      Лось кивнул...