- Как же микросхемы могут стены растрескивать?
- А ты, Женя, не горячись, - посоветовал излишне полный, но элегантно одетый парторг Весельчаков, - Очевидно же, что причина где-то у тебя. И с дисциплиной непорядок. Не знаю уж кто кого учит, но выходки вашего сотрудника, этого Рязанова, ни в какие ворота... и этот... СИР, что он позволяет себе в разговоре с заказчиком? В общем, разрабатываете интеллект, а с воспитательной работой очень нехорошо.
- Но ведь никто не желает серьезно разбираться в причинах трещин, - Женя затравлено оглядел собравшихся, - Я сам вынужден буду говорить с заказчиком и посмотрим, как он решит...
- Что за манера сразу угрожать? - возмутился Хлам и, нетерпеливо встав, принялся разминать кисти рук, - Знаю, тебе давно отдохнуть пора, но сейчас нужно напрячься. А потом все будет как положено. Отдых будет, премии будут... Что тебе мешает окончить это свое обучение?
Женя слегка остыл.
- Я вам писал уже... Знания получить - это не книжку прочитать. Чтобы освоить военные навыки нужно не устав изучать, а самому заниматься. СИР должен конкретно вовлекаться в практическую специфику.
Подколодный и Вымин с усмешкой переглянулись, констатируя столь вопиющую глупость.
- А вот сотрудники Вымина успешно заканчивают формализацию знаний по теме, - возразил Хлам, - и скоро введут их в экспертную систему.
- Ну и получится справочник, - усмехнулся Женя, - возможно даже неплохой и удобный в обращении, но бесполезный в любых неожиданных ситуациях! И на простой вопрос: "Ну, как настроение, малыш?" будет выдавать чушь, распознав слово "настроение" как настройки. И всякий раз повторять эту чушь, ничему не учась.
Лысина Подколодного заблестела, и он утратил шарм.
- Не справочник, а экспертная система!
- Не способная принимать самостоятельные, творческие решения, а лишь выдавать уже известное в жестко конкретных случаях. Разве справочник может принимать самостоятельные решения в новых для него ситуациях? - риторически изумился Женя, со скрипом отваливаясь на спинку стула.
- Вы ответите за попытку дискредитации моей темы!
- Значит так! - отрезал Хлам, - Запрещаю вам друг с дружкой воевать! Мы - один коллектив! Геннадий Иванович, Женя может быть очень полезен вам своими вот такими замечаниями, которые нужно слушать и устранять. Я попрошу вас в рабочем порядке выяснить все ваши позиции и теоретические недомолвки с Черноус, мы соберемся еще раз. Это - мой приказ. Надо признать, вы с трудом представляете, чем занимается Женя, а вот он неплохо разбирается в экспертных системах.
- Он разбирается?! - возмутился Подколодный.
- Я сказал! - пресек Хлам и обвел многообещающим взглядом активных участников, индивидуально добиваясь опускания глаз каждого.
Хотя Женя ликовал и благодарил в душе Хлама за неожиданную поддержку, его не покидала осторожная мысль, что все это, возможно, лишь ловкий ход. А может быть у них там что-то не в порядке с Беби и Хлам, понимая куда залезли, теперь подготавливает позиции? Но в эти дебри лучше не погружаться чтобы не стать параноиком... Нужно думать о своем насущном... У него ведь есть о чем подумать о хорошем: он улыбнулся, вспомнив свою энергичную дочку.
Правда, дома он имел не менее энергичную жену, что заставляло сомневаться, где лучше, дома или на работе. Крики и той, и другой настигали его врасплох.
- Не надо! Не ха-ачуу!!
Женя попытался было завернуть руки дочери за спину, но та неожиданно боднула его головой и рванулась к двери. Женя в последний момент перехватил ее, но потерял равновесие и тяжело привалился спиной к шкафу. Аленка крутанулась как звереныш, оцарапав руку. Нужно не забыть постричь ей ногти. Оставалось одно магическое средство, которое поначалу было просто игрой, но потом приобрело взаимно-договорное непререкаемо-обязательное значение. Женя ловко нажал пальцем на ее макушку. Аленка затихла, обмякла и, закатив глаза, безжизненно опала на руки.
- Лара! Тащи йод быстрее, Аленку нужно смазать!
Жена настороженно просунула голову в комнату и сварливо спросила:
- Что, опять?!
- Она днем, оказывается, с велосипеда грохнулась и никому не сказала.
- Ты опять ее выключил? Как мне это уже надоело!
- Она не давалась, а смазать нужно.
Лариса принесла йод с ваткой и, щурясь в сострадании, сдобрила ссадину, но Аленка все так же бесчувственно висела на руках.
- Ну, давай, включай ее! - Лариса распрямилась и завинтила флакон. Женя нажал на пупок дочери и та, громко заойкав, принялась дуть на коленку.
- Все, спать! - приказала Лариса и открыла форточку. Свежий порыв разогнал запах йода.
- Зубы почистила?
- Уже давно. Папа, ты сказку обещал!
- Поздно. Лезь в свою берлогу, завтра рано вставать.
- Расскажи ребенку раз обещал! А мне нужно к лекции готовится, так что вы здесь потише.
Лариса вышла, и Аленка требовательно выпучила глаза:
- Обещал, обещал!
- Ладно, пятиминутную.
- Восьмиминутную!
- Тихо ты! Лезь к себе!
Аленка торопливо вскарабкалась по лестнице на самодельное широкое перекрытие, в чем Женя воплотил мечты своего детства. Наверху получилась спальня и место для игр, а вниз свисали качели и веревки для лазанья.
Женя взобрался следом и устроился на коврике у постели.
- Расскажи, что было дальше!
- В общем, Машеньку уложили спать и она осталась одна в кроватке, зажмурила глаза и ждет, почти не дышит. Приоткрыла один глаз: на стене ничего. Тогда открыла оба, но дверца не появлялась. Машеньке стало обидно, и как только она захотела повернуться на бочок как на стенке что-то замерцало, поплыло и там заблестела розовая дверца.
Машенька подняла голову: мама с папой далеко, и вообще, когда появлялась дверца все остальное как будто выходило из игры и пропадало.
Тогда она смело пролезла через дверцу. Там было очень много всякого интересного и непонятного. Что-то осторожно трогало ее со всех сторон и дышало, но как оно это делало если не было ни рук, ни носов?
Когда что-то мягко и приятно поползло по руке, она вытаращила глаза и ей показалось, что она узнала эти мерцающие шарики, а может быть искристые ежики, которые больше ни на что не были похожи. Машенька осторожно подула на них блестящим голубым течением и на руке стало тепло и весело. Тогда она поняла, что сделала правильно и это им нравится. Только не нужно слишком поднимать руку, а то начинало пощипывать. Машенька совсем уже подружилась с лушастиками, а может быть с шалустиками и уже помнила, что от ее голубого течения у них вздымаются блестинки, а в ушах каждый раз приятно промурлыкивало.
Впереди что-то интересно забегало, и Машенька сразу забыла про муршалучиков. Там ее звала во всю ширь многоцветная Симметрия. Звала очень весело, маня своим центром, где пахло удовольствием и чуть-чуть непослушанием. Туда уходили боковые узоры, пропуская по очереди то снизу, то сверху большие струи непонятных шевелений. Все вокруг разрешало, потому что чем ближе она подходила, тем легче было ступать по розовым шершавым облачкам. Машенька вздохнула и радостно прошла... к своей кроватке, а дверца на стенке затуманилась и, когда Машенька оглянулась, совсем исчезла. Вот.
- А дальше?!
- Завтра, если все у нас будет хорошо.
- Так мало...
- Спокойной ночи.
- Пап, а почему, когда я смотрю на цветочек глазами по очереди он становится разного цвета?
- Совсем разного?
- Нет, чуть-чуть разного. Левым глазом оранжевее чем правим.
- Значит глаза немного разные.
- Папа, а почему, когда я смотрю одним глазом на звездочку в окне, то у нее лучики как живые шевелятся, как будто там человечек с такими то-оненькими ручками и ножками танцует?
- Аленка! Спать!
За окном дико и протяжно заорали кошки.
- Ой, пап, что это?!
- Киски дерутся.
- Они кричат так страшно! Я теперь боюсь!
- Ты же у меня взрослая. Спокойной ночи.
- Ладно, спокойной ночи, приятных снов, цветных, радужных!
Женя вышел досматривать остаток фильма по телевизору, а Аленка на всякий случай скосилась на стенку, нет ли дверцы, но на том месте она вдруг увидела высунувшуюся по грудь рогатую тетеньку, такую странную и неожиданную, что сразу захотелось позвать папу, но тетенька сама испугалась, что ее заметили, быстро протянула руку и выключила Аленку, нажав длинным пальцем на ее макушку.
Лариса с увлечением смотрела в телевизор.
- Что же ты не готовишься? - спросил Женя.
Лариса на секунду оторвалась и с удивленным укором взглянула на него, но Женя промолчал, и она снова прильнула к экрану. Несмотря на пропущенное начало в фильме итак все было ясно, как будто не нужны были горький опыт и здравый смысл, а все самоудавалось итак если человек хороший. Действие было зрелищным, думать не хотелось и Женя досидел до конца.
- Да, чуть не забыла, - ожила Лариса, - Возможно у меня будет командировка на днях, Лена остается с тобой.
- Хорошо.
- Тебе все равно?
Жене пошарил руками в карманах:
- Черт, куда я свою бумажку засунул? - задумался он и растерянно посмотрел на Ларису.
- Я ее у тебя в руках видела, когда выходила из комнаты.
- Точно.
Женя залез к Аленке, но там листка не оказалось. Это его сильно огорчило. Он теперь точно помнил, как положил его возле постели.
Под утро Женя боролся с кошмаром: огромный и мерзкий зверь больно впился ему в плечо и волок по сырой от росы траве. Голова у Жени болталась, и он видел, как кровь стелется широкой полосой по примятой траве.
- Да проснись ты! - крикнул зверь яростным Ларискиным голосом, - Вы что тут, с ума посходили?!
Женя с трудом разлепил глаз.
- Аленку не могу добудиться! - подозрительно процедила Лариса, - Ты ее выключал на ночь?
- Нет.
- Как она включается?
- Нажми на пупок.
- Если она уже сама начала выключаться, то пора идти к психиатру и ей и мне.
Вскоре раздался Аленкин голос:
- Это меня тетка рогатая выключила! Я хотела папу позвать, а она раз и выключила!
- Чтобы больше не играли в эту дурацкую игру! И сказки эти глупые я слушать не разрешаю! Вон сколько книжек хороших про зайчиков и колобков! Придется мне самой всем этим заняться...
Жене страстно захотелось на работу.
У входа в институт к Жене подскочила Жмуркина:
- Здрасьте, Евгень Саныч, там у входа Весельчаков бдит, а я пропуск забыла! Проведите меня, пожалуйста!
- Пойдемте, Наталья Ильинична, так и быть, не дам вас в обиду.
Женя на выдохе приоткрыл многопудовую дверь и пропустил Жмуркину.
- Не мешай, Рязанов! Сегодня я с твоим начальником говорить буду! - Весельчаков багровел от возмущения. Толстые губы на круглом лице образовывали недвусмысленный пятак, глазки зло блестели на безбровье, и плотно прижатые маленькие ушки заканчивали известный всем советским людям образ пирата Весельчака. От представительности остался только пиджак и безупречно повязанный галстук.
- В чем дело, Лука Ильич? - Женя сходу принял образ официальной непредвзятости, - Опять мой сотрудник выделяется?
- Представьте себе! Этого я уже так не оставлю, будем разбираться с занесением в личное дело. А пока пусть идет работает.
- Какая теперь к черту работа? - взвился Рязанов, - Скольким людям вы сегодня настроение испортили?
- Миша, тебе же сказали: иди пока, - вымолвил Женя, вперившись в него хламовским реплоидным взглядом.
Жмуркина проскочила мимо и быстро застучала вверх по лестнице.
- Удостоверения, товарищи, заблаговременно предъявляйте раскрытыми! - слышался позади тонкий надломленный голос
