Сказ о том, как Иван - крестьянский сын мафию наказал

Картофельная мафия

  Из криминального репортажа начала 90-х.:
  «Город накрыла волна преступлений. Расцвели притоны, забытая «Мурка» зазвучала на базарных пятачках. В троллейбусах промышляли карманники, на рынках – спекулянты, по городу бродили бомжи «в законе», по квартирам – попрошайки и мошенники. Дети Юрия Деточкина лишили покоя владельцев личного автотранспорта.
  С наступлением осени по сёлам и пригородам ударила картофельная лихорадка. Картофельная мафия, вооружившись лопатами и мешками, хозяйничала в чужих огородах, нагоняя страх на старух и детей. Рачительные же хозяева вступили в соревнование с грабителями в скорости по уборке своего родного урожая. Зарегистрирован рекорд: один фермер выкопал картофель сразу же после посадки.

  - Теперь я спокоен за свой урожай! – сказал он корреспонденту нашего телеканала.

  А на перрон железнодорожного вокзала с прибывающих поездов южного направления сходят беженцы.
  Одна такая группа в количестве сорока человек прибыла к нам из солнечного Узбекистана. Вот, что сказал руководитель этой группы Али-Баба нашему телеканалу:
  - Мы, мирные дехкане, хотим жить в мире и согласии, а там, на родине, шайтаны дерутся, нам жить не дают.
  - А это что такое? – поинтересовался наш корреспондент, указывая на торчащий из-под халата мирного дехканина приклад пулемёта.
  - Это моя мотыга, - успокоил аксакал корреспондента. – Мы всегда носим с собой орудия производства.
  С перрона беженцы отправились к месту своей постоянной дислокации, Центральному рынку, где встретились с земляками с применением огнестрельного и холодного оружия».

  Клубень нервно выключил телевизор:
  - Делать им нечего, кроме как шмалять друг в друга. Эй, Бубулёк, слетай-ка в совхоз, возьми пробу!!
  Бубулёк на краю совхозного поля чешет репу:
  - Ё-моё! Труба делу.
  Поле охраняется силами милиции, по периметру натянута колючая проволока, с вышек светят прожекторы, лают овчарки.
  - Не-е, Клубень, брать совхоз слабо, - сообщает он боссу по возвращении. – Там менты с собаками.
  - Ну что ж, ударим по частному сектору, - злобно процедил сквозь зубы Клубень. – А ну, Ботва, собирай мешки!!

  В одной деревушке близ города жил старик-пенсионер. И было у него три сына. Старший и средний сыновья – бизнесмены, ну, а младший, как водится – дурак.
Как-то утром будит старик младшего сына:
  - Ванька, вставай! Опять ночью на огороде кто-то хозяйничал.
  - А мне-то что!? – бурчит Иван.
  - Как это что!? Всю картошку проспишь!!! – заорал старик.
  - Пусть Петька с Калькой посторожат, они старшие.
  - Да не к лицу им по огородам с вилами ходить. Они ж бизнесмены!
  - А я замёрзну! Ночи нынче холодные!!
  - Я тебе тулуп дам, - не унимается старик.
  - Ну, ладно, не ори, - уступил Иван. - Пойду, если Петька с Колькой мне свою машину дадут. Больно мне неохота ноги топтать.
  - Бери, - говорят братья.
  На том и порешили.

  Наступил вечер. Отец опять к Ивану:
  - Одевай, Ванюша, тулуп, бери машину и езжай сторожить поле.
  Почесал Иван затылок, да делать нечего – обещал. Отъехал он от дома, завернул в кусты, чтоб не видно было с дороги, заглушил мотор, завернулся в отцов тулуп, да и до утра давай ухо давить.
  А утром, ни свет - ни заря, проснулся. Зябко стало, хоть, и в тулупе.
  - Проедусь что ли до поля, посмотрю, - решил он.
  Подъезжает, а там два мужика и баба уже заканчивают с картошкой. Последние гнёзда выдирают. Весь огород подчистую выкопали.

  Остановились они, смотрят на Ивана, а он им, как ни в чём не бывало:
  - Здорово, мужики! Бог в помощь!
  - И тебе здорово, коль не шутишь, - зыркнул на него глазами Клубень.
  - Я подумал, может подсобить надо? Кооператив у меня, - нашёлся Ваня.
  « Не-е, это не хозяин, - соображает Клубень. – Дурак какой-то с утра пораньше халтуры сшибает», -  и Ивану:
  - До города подкинешь? За сотню.
  - Не-е, ребята. За две подкину! – не согласился Ваня.
  - Да мы за две на себе унесем сами!! – завозникал Бубулёк.
  - Как хотите, - Иван повернулся и уже полез в машину.
  - Постой, согласны!
  - Раз согласны - грузитесь.
  Закидали мужики мешки в фургон и сами следом залезли.
  - На рынке нас выпустишь. Поехали, - сказал Клубень.
  - Без проблем, - ответил Ванюшка и дверь фургона снаружи запер. Это чтоб пассажиров с товаром  по дороге не растрясло.

  Едет Ваня в город, песни поёт, а в городе – прямиком в тюрьму :
  - Принимай ворьё, командир. А картошка моя, отцу свезу.
  Ворам тут же руки связали, в темницу поволокли, а Клубень рычит Ивану:
  - Мы ещё встретимся с тобой, век воли не видать!
  Дома старик встречает младшего сына:
  - Ну как ночь ночевал? Никого не поймал?
  - Поймал, отец, я воров, да в город отвёз, в тюрьму сдал. А картоха, вот она, принимай.
  Как увидел старик картошку, обозлился:
  - Дурак, он и есть дурак! Не время ещё картошку копать!! Люди на смех поднимут!!!
  - Да ну тебя! – махнул рукой Иван и поскорее на печь забрался.

  Но не дают братья поспать Ивану. Трясут, тормошат:
  - Поднимайся, Ваня, поедем на базар картошку продавать.
  Как не упрямился Иван, а ехать пришлось. На базаре братья мешки с картошкой выгрузили и говорят Ивану:
  - Ты тут, Ваня, торгуй, цену не сбавляй, а мы съездим по делам.
  Что ж, торгуй так торгуй. Стоит Ваня торгует. Народ ходит, ценой интересуется, а покупать не спешит, говорит, мол, дорого. Ваня – парень не жадный и смекалистый, сбавил цену, аж, в два раза.  Такой цены нигде на базаре нет, народ и потянулся к нему. Пошла торговля, хватают мешками.

  Слава про Иванову картошку мигом разлетелась по округе, до беженцев дошла. Поправил Али Баба свою мотыгу, к Ивану отправился.
  - Ты мне, мужик, восемь косых должен! – заявляет ему Али-Баба.
  Ваня рот открыл, что сказать не знает. Первый раз эту немытую рожу видит, когда взаймы брал – не может вспомнить.
  Тут ещё один басурманин подходит. Постоял, пожевал что-то, да и говорит Ивану:
  - Дарагой, ты мне десят тонн к вечеру прыгатов!
  И ушёл.
  - ???
  «Во,  дела! - думает Иван. – Спутали с кем-то. Продам последний мешок и ходу отсюда пока деньги не отобрали».
  Но не успел продать, казак подходит. Усы, папаха, сабля, шаровары красные – всё при нём.
  - Самый хитрый говоришь?! – и смотрит в упор на Ивана, чубом трясёт, ус на палец заворачивает. – Покупатель у тебя в очередь толпится, а мы с утра так и сидим на своей бульбе, продать не можем.
  - Не понял, - не понял Иван.
  - Объясняю! – а сам саблю хватает. – Цена на базаре у всех одинаковая! Гони выручку!!!
Сверкнул на солнце клинок, с Иванова лица краска сошла, ноги подкосились. Вдруг, бах-бах-трах-трах!!! Рухнул казак, усы раскинул. Над ним Али Баба стоит, из ствола мотыги пепел вытряхивает:
  - Сначала моих восемь косых отдашь!
  - Нэт, дарагой, сначала мне десят тонн!!!
  И опять – бах-бах-трах-трах!!! Иван под пустые мешки залез, не жив, не мёртв, а сверху пальба не утихает.
  - Ё-по-ро-со-те, вот же вляпался, - думает Иван, а выручку к себе прижимает. Кровные денежки-то.
  Тут и ОМОН объявился: кого дубинкой тюкнут, кого в кандалы куют, Ивана как был с мешками на голове, так и в машину затолкали. Привезли в тюрьму, обыскали, деньги, как есть, отобрали, в темницу заперли.
  - Разберутся, выпустят, - не унывает Ваня, и к мужику, что в углу сидел, с вопросом. – А тебя, браток, за что замели?
  Глянул мужик на Ивана и тихо так злобно прошептал:
  - Вот и встретились, дружок.

Супермен

  - Вот и встретились, - глазами да зубами в темноте сверкает и на Ивана наступает. Залез за пазуху, ножик складной достал.
  «Хана мне, кажется», - думает Ванюшка. Дом родной вспоминает, у отца прощения просит за картошку.
  Сзади ещё двое из тёмных углов выползли и, ну, Ивана дубасить: кто ногой, кто кулаком, кто цепкими пальцами за горло хватает.

  Вдруг лязгнули затворы, заскрипела дверь:
  - Эй, малохольные, выходи! Судить вас будем!
  Вышли затворники из темницы на свет божий. Последний Иван костыляет, за бока держится.
  - Этих троих в шею гоните, - говорит командир и на картофельных налётчиков рукой показывает. – Отпускаем их за недостаточностью улик.
  Опешил Иван:
  - Как так-то?!! Я ж живой свидетель ихнему преступлению!
  - Молчать!!! – заорал командир на Ивана. – Молчать пока не спросят.
  А сам порылся в бумагах, что-то выкопал и говорит:
  - С тебя же, Иван - крестьянский сын, штраф в 100 тысяч рублей за учиненные безобразия в общественном месте.
  Обидно стало Ивану: никакой справедливости нет на свете, но возражать не осмелился. Уж больно этот командир лют!
  - Ладно, - говорит, - оплачу, только деньги-то у вас. Вы вчера их у меня забрали.
Порылся опять командир в каком-то ящике. Говорит:
  - Нет здесь никаких денег. Ты, верно, не помнишь ничего, поскольку пьяным в стельку был доставлен в отделение. Мешки есть, а денег нет.
  - Как нет!? – взбесился Иван. – Я ж вчерась картошку на базаре продавал и всю продал, и денежки вот здесь лежали! – похлопал он по запазухе. – Все, как есть, до рублика!!!
  - Картошкой торговал? – заинтересовался командир, и мешки ещё раз оглядел. – Где взял картошку!?
  - Выкопал на своём огороде.
  - Кто же сейчас копает на своих огородах? – обрадовался командир. – Сейчас на чужих копают! Заковать стервеца в кандалы!!!

  Закричал Иван, запричитал, да что толку. Не слушают его, куют в кандалы, волокут к месту казни. А там уже и судья на служебном месте, выпимши правда немного, и палач глазиньями валяет, ищет, кого бы тюкнуть, и плаха приготовлена.
  - За воровство с казённых полей, - читает судья приговор (когда и успел сочинить?). – За резню на рынке отрубить Ивану - крестьянскому сыну голову! – и палачу знак подаёт.
  Палач топор хватает, к Ивану идёт, а тот опять в крик:
  - Мне перед смертью последнее желание положено!!! По конституции!!!!
  - Ну, излагай своё последнее желание, - устало говорит судья. – Последнее желание, раз так положено по конституции, будет выполнено.
  - Я хочу домой! На печь!!
  - Отпустите его, - безразлично говорит судья. – Пусть идёт домой. На печь. Следующий!!! –и другую папку с бумагами достаёт.
  Развязали Ивана, оттолкнули от плахи и тут же про него забыли.

  Побрёл Иван домой. И радостно ему и обидно: радостно, что живой остался, а обидно, что деньги отобрали. Пришёл домой, на печку залез, голову под подушку засунул, чтоб не слышать, как отец с братьями его ругают, да и заснул.
  Но долго Ивану спать не пришлось, только разоспался, как снова в бока толкают:
  - Вставай, Ванька, народ к тебе пришёл!
  - Что надо-то народу? – злится Иван и плотнее в одеяло кутается.
  - Беда, говорят. Воры одолели!
  - Да, я-то чем могу помочь?!
  Тут бабы да мужики сами к Ивану подступили:
  - Ванюша, - блажат. – Не тебе ли с ворами справиться? Не ты ли нас от Кащея спас, от Змея Горыныча избавил? Сделай милость – прогони воров! Одолели поганые, житья от них не стало!!
  Вспомнил Иван кутузку. Страшно ему сделалось при мысли, что снова с теми обормотами, избившими его, встреча предстоит. Замахал руками:
  - Нет, нет и нет!!!! И не просите! Одно дело с Кащеем сразиться (делов-то – иголку сломать), другое – сразу с тремя жлобами биться. Вон сколько синяков понаставили!
  Отвернулся к стенке. Сопит.
  Народ не унимается, всё к Ивану подступает:
  - Помоги, Ваня! Век благодарны будем.
  - Не по адресу, граждане, обращаетесь, - вдруг вспомнил Иван. – К городскому мэру вам надо с