Биографические листки (продолжение)

52
    Она была у нас в Старых Бобовичах как будто членом семьи. Вот недоел кусок хлеба с солью и стою во дворе. Кругом куры с петухом. Для них сваренная с кожурой и растолчённая бульба. Полмиски. И воды в жестяной банке достаточно. Я иду к корове, которая стоит в сарае, и отдаю хлеб ей.
    О Лыске не забывали родители. Снабжали свежим, душистым и сухим сеном. Сытным пойлом с мучной затиркой или комбикормом. К отёлу берегли в погребе кормовую свёклу. Этот корнеплод вырастал на огороде большим, тяжёлым, сочным. Его чаще называли бураком. Мать разрезала ножом на куски, и корова съедала до последнего.
    Нагрянула невесть откуда беда. Лыска заболела: на вымени появился мастит. Не помогли народные средства и ветеринар. Жалко было до слёз. Не потому, что я любил  молоко с отварной бульбой, а из-за привычки к ней самой. Доброй, послушной и тихой. Не только я переживал, но и родители, и сестра, и брат. Мать больше всех, только не подавала виду. Общую любимицу, которую я не так давно пас в стаде, пришлось сбывать.
    Её хлев тёплый, что чувствовалось в холод при входе. Крыша – общая с сараем. Сверху в хлеву насест для кур, где они ночевали. Северную стену со стороны сарая защищали, кроме стены, торф и сено. Батьке показалось, что место возле отгороженных яслей нуждается в утеплении. Он и осуществил это намерение, утеплил. Улучшения предназначались уже для другой обитательницы. Лыску с белым пятном на лбу и рыжей шерстью я долго вспоминал как нежданную и горькую потерю.