марша ПРОЩАНИЕ СЛАВЯНКИ. Случилось это в уездном городе Тамбове, где он по рекомендации самого Рахманинова преподавал в музыкальном училище, и куда приехал поступать такой же как он бывший музыкантский воспитанник Василий Агапкин.
Была ли тамбовская встреча двух военных музыкантов случайной, или вдумчивый педагог, заметив талантливого мальчугана, намеренно пригласил Агапкина к себе в класс, не так уж и важно. Важнее другое. Бывший военный валторнист Федор Кадичев, прошедший солидную московскую школу театральных оркестров и сумевший получить высшее музыкальное образование, не мог не стать для юноши Василия Агапкина безусловным авторитетом и достойным примером для жизненного подражания. Несомненно, что именно с опытным композиторским пером Федора Кадичева и связаны первые поправки мастера в клавире будущего легендарного марша.
И вдруг этот знаковый для Агапкина человек по воле рерайтерских фантазий становится фантомом, и на его месте возникает другой, - военный капельмейстер Яков Богорад, содержавший в то время частное бюро инструментовки в городе Симферополе. И вот уже порхает по интернету глупенький и беззаботный мотылек новой легенды, настойчиво пытающейся заменить в подсознании читателя теперь уже самого автора марша все тем же Яковым Богорадом. Кому и зачем понадобилось пачкать память почтенного и уважаемого в русской музыке инструментовщика, совершенно непонятно. Недорогими услугами «Бюро инструментовки в Симферополе» пользовались крупнейшие композиторы того времени, и играть в загадки с историей Якову Богораду было абсолютно незачем.
Именно Кадичев, долгое время живший в Москве и хорошо знавший российский нотоиздательский рынок, посоветовал горящему нетерпением молодому коллеге прибегнуть к услугам вполне доступной по ценам провинциальной фирмы «Богорад и Ко». И в редакторских поправках Богорада, господа рерайтеры, усматривать авторские указания попросту неграмотно и неприлично. И уж совсем нехорошо приплетать к истории создания марша не выдерживающую никакой критики легенду о хранящих память войны 1905 года берегах симферопольской речки Сливянки, название которой якобы трансформировалось в название будущего знаменитого марша. Куда правильнее считать основной мотивацией к созданию марша официальные мероприятия по празднованию 100-летия Бородинского сражения, в которых военный музыкант Василий Агапкин, конечно же, участвовал лично. И меня, как исследователя, всерьез заинтересовало именно это. Такая мотивация к написанию военного марша вполне могла иметь место.
А вот любимый педагог Василия Агапкина Федор Кадичев - это действительно исток, и вернуться к творческой биографии ярчайшего представителя музыкальной культуры Тамбовщины с точки зрения российской военной музыки, породившей марш ПРОЩАНИЕ СЛАВЯНКИ, просто необходимо.
Объективности ради попробуем обойтись хронологией с краткими комментариями.
1884 - родился в бедной крестьянской семье в деревне Сазоново Митьковской волости
Юхновского уезда Смоленской губернии.
1892-1899 - в восьмилетнем возрасте был определен учеником в музыкальную команду
Первого Донского казачьего полка, расквартированного в Москве.
1897-1907 - студент Московского филармонического училища по трём специальностям: валторне, фортепиано, теории композиции.
1898 - за¬числен в класс валторниста, композитора и дирижера, профессора Эккерта.
1899-1904 - помощник капельмейстера Сумского гусарского полка,
1907 - закончил училище по специальностям педагогического фортепиано и теории композиции, получив звание свободного художника.
1908 - валторнист оркестра Большого театра Москвы.
1909 – приглашен Рахманиновым на должность преподавателя Тамбовского музыкального училища по классу медно-духовых инструментов, фортепиано и теоретическим дисциплинам, где проработал до самого ареста.
1917 г. - организовал Союз оркестровых музыкантов Тамбова /профсоюз работников искусств / и был его председателем.
1919-1922 - дирижер симфонического оркестра, профессор Тамбовской консерватории, В его репертуаре сочинения Гайдна, Моцарта, Вебера, Р. Штрауса, других композиторов-классиков.
1924 - за большую музыкально-просветительную, педагогическую и общественную работу присвоено почетное звание Герой Труда
1929 - избран депутатом Горсовета.
1940 - репрессирован по подлому навету, ныне реабилитирован полностью.
1943 - скончался в ссылке.
Композитор Кадичев – автор 8-ми опер, («Каляев», «Чудо-трактор». «На рассвете», «Kочегар Янк», «Сигнал», «Свинцовая армия» и др), 8 симфоний, симфонических увертюр «Россия в 1917», «Россия в 1918», «15 лет Октября», поэмы «Ленин», соч. для фортепиано, пьес для голоса и других сочинений.
Среди учеников Кадичева - автор марша «Прощание славянки» В. Агапкин, доцент Киевской консерватории Н. Добросердов, преподаватели Тамбовского музучилища заслуженный работник культуры В. Ревелев и С. Романов; валторнист ГАБТа Н. Кадичев, трубач оркестра театра им. Станиславского Е. Некрасов и многие другие.
Как видим, в музыкальной культуре Тамбовского края имя Федора Михайловича Кадичева весьма примечательно. Факты творческой биографии говорят сами за себя.
Отсюда и вывод.
У истоков марша «Прощание славянки» стоял серьезный композитор, образованнейший военный капельмейстер и педагог, воспитанный на лучших традициях отечественной оркестровой службы Алябьева и Римского–Корсакова. И обращаться к Якову Богораду кроме как за недорогими каллиграфическими услугами у студента Тамбовского музучилища Василия Агапкина не было ни малейшей нужды. Никаких исследований музыкальной истории войны 1905 года студент Агапкин не осуществлял, а вот в грандиозных мероприятиях, посвященных 100-летию Бородинского сражения участвовал лично, что и пробудило в юноше желание создать собственное произведение на героико-патриотическую тематику. Отсюда и обращение к бетховенскому ЭГМОНТУ, с его глубоким философским осмыслением героики в музыкальном творчестве. И здесь влияние композитора и педагога Федора Кадичева несомненно.
Перечитал публикацию и нашел ее весьма привлекательной для рерайтерского творчества. Прошу, господа рерайтеры, не стесняйтесь. Материал добротный. Интернет-цифры куда надежнее интернет-фантазий и домыслов...
Вера, Надежда, Любовь
Лет двадцать назад, переезжая Польшу по пути из Германии в СССР, я стал свидетелем запавшего мне в душу события. Отмечалась какая-то дата польских антифашистов, и на варшавском перроне собралось большое количество пожилых людей с орденами и медалями. Звучала польская речь, кого-то с цветами шумно усаживали в вагон, и вдруг над перроном разнеслась русская музыка, до боли знакомая, но со словами на чужом языке. Я невольно прислушался. Это был старинный русский марш ПРОЩАНИЕ СЛАВЯНКИ, известный мне с послевоенного детства. Но звучал он как-то непривычно, совсем по-иному и мне объяснили, что именно так в годы фашистской оккупации на эту мелодию польские партизаны распевали свой гимн. Позже я разыскал этот текст, возвышенно-лиричный и одновременно суровый, и как смог перевел его на русский язык.
Плачет дева слезами горючими,
разметалась девичья коса,
чует дева беду неминучую,
партизаны уходят в леса,
припев
Не хмурься, любовь,
присяга строга,
В бою льется кровь,
но партизан сильней врага!
Расшумелись плакучие ивы,
шелестя опаленной листвой,
обними меня крепче любимый,
уходя партизанской тропой,
припев
Но затихнут военные грозы,
Брызнет утро победной весной,
Радость высушит девичьи слезы,
Партизаны вернутся домой.
припев
Однако удовлетворение не пришло, в душе осталось что-то недопетое. Я снова взялся за перо и родилось еще одно стихотворение, которое я так и назвал.
ВАРШАВСКИЙ ПЕРРОН
Репродуктор «Славянку» играет,
На перроне разлив голосов,
Если кто-то по-польски не знает,
Все равно понимает без слов,
Грусть ладонями-крыльями машет,
И ломает слеза чью-то бровь,
И в старинном пронзительном марше,
Чья-то вера, надежда, любовь…
Несколько раз я с успехом использовал придуманные тексты в концертных программах, а потом они как-то позабылись сами собой. Но правду говорят, что русские поэты - пророки еще от Пушкина. Последние строчки этого произведения оказались едва ли не истиной в последней инстанции...
Прошли годы, и я снова вернулся к когда-то давно написанному стихотворению. Приближалось столетие русского военного марша ПРОЩАНИЕ СЛАВЯНКИ и возникла необходимость провести современное исследование его социального феномена. К тому времени марш получил уникальный титул одной из музыкальных эмблем минувшего тысячелетия, и это было уже международное признание.
Прежде всего, я решил поглубже изучить тот самый партизанский эпизод в истории легендарного агапкинского творения. И к своему удивлению обнаружил большое количество различных материалов, подчас абсолютно противоречивых, но всегда единодушных в отношении к маршу, чья мелодия со словами Р.Шлезака навсегда вошла в мировую историю как "Гимн национального сопротивления Польши". Это наводило на размышления, и вскоре я стал приходить к выводу, что марш всепланетен, и что в основе его наднациональной популярности лежат главные общечеловеческие ценности. И сегодня, когда марш знают и любят во всех уголках земного шара, эта мысль уже не кажется мне гипотетичной. Вот почему, читая предисловие профессора Тюрина к фильму "Через три войны", премьерный показ которого уже состоялся на сайте "Марш тысячелетия", я мысленно соглашался с каждым словом ученого.
"Теперь, после почти столетнего шествия марша по планете, эта музыка переросла своего создателя, переросла границы государства и стала, поистине, международной, межнациональной и межэтнической сущностью"...
Все гениальное просто. Дух веет где хочет, - для Него не существует языковых барьеров и государственных границ. По Воле Господа Бога марш "Прощание славянки" крылат, светел и свят, ибо в нем сдержится мощный неисчерпаемый потенциал энергетики основных столпов христианской морали - Веры, Надежды и Любви.
Липецк
2012 г
