принять уже ею принятое, зажмуривает глаза, и…мама мамочки, мы поехали. И даже очень ничего и интересно смотреть на движущиеся на тебя улицы, события и лица их сопровождающие.
– Кстати, я не спросил вас. – Говорит Алекс. – А куда вас довести?
– Странно. Вы же меня убедили в том, что знаете, куда мне нужно ехать. А я и поверив вам, дурочка, села в это ваше транспортное средство, которое, скажем так, даёт на себе прочувствовать все изгибы улиц. – С указанием на свою самоотверженность и на доверчивость к людям вызывающих доверие говорит Ева. На что Алекс нашёл что резонное сказать.
– Я имел в виду попутные остановки. – Говорит Алекс, предлагая один из вариантов выбора такой остановки. – Может быть вам нужно заехать в аптеку?
– Да вы, как я погляжу, уже одной ногой вступили на грешную землю. Когда обещали сперва открыть для меня врата Рая, затем привести в землю обетованную, но как это всегда бывает и в реальности выходит, то сперва мы все хотим насладиться земной жизнью. – И не поймёшь никак, шутит Ева или не шутит. И Алекс вынужден выбирать самый сложный для себя вариант, оправдывая эту свою поспешность рациональным ходом мышления своей, быть, конечно, может, глупой по наивности головы.
– Я всего лишь предположил, что вам в больнице всё-таки для успокоения своей души что-то прописали. – Отвечает Алекс.
– Ах, вот вы о чём. – С долей, отчего-то нескрываемого сожаления говорит Ева. – Пожалуй, будет не лишним сделать остановку у аптеки.
– И только? – спрашивает Алекс.
– А у вас какие есть на этот счёт какие-нибудь предложения? – вопросом на вопрос отвечает Ева.
– Взять что-нибудь к чаю. – Говорит Алекс.
– К чаю? – не совсем поняла Ева, что имеет в виду Адам, тот что Алекс.
– Для обеспечения уюта на сегодняшнем для вас вечере. Как понимаю, вам его придётся провести безвылазно в своём номере, прокручивая в голове весь этот калейдоскоп сегодняшних событий. А чай с какой-нибудь прикуской вполне себе достойное дополнение такого вечера.
– Умеете вы убеждать. – Только и ответила Ева, как-то в этот момент беззаботно откинувшись назад, где не надо забывать и это в общем, не получится сделать, находился Алекс. И получилось так, что со стороны это могло показаться, что это именно он к ней сверху прижался, тогда как всё не совсем так, даже при наличии в эту сторону желания и возможностей со стороны Алекса. И получается, что взгляд со стороны на самые даже рядовые события, не столь объективны и верны. Что, впрочем, не отменяет самого факта события, чья реализация всегда важней, чем его причинно-следственные объяснения, которые на себя берут люди свидетельского звания.
Что же касается самих, столь неожиданных попутчиков на этом транспортном средстве, велосипеде, как будто специально выбранном Евой в таком ретро-виде, для вот такого своего будущего удобства сидения на его раме, – а вот был бы он спортивного вида, то на нём вот так не посидишь, – то как предлагал Еве Адам, то она вечером у себя в номере и в самом деле с большим удобством и комфортом вкусила вместе с пирожным под чай все сегодняшние переживания разного порядка. Где её взгляд, что достаточно интересно и удивительно, всё обращался и обращался в сторону того, что она за своей спиной не видела, везомая на велосипеде, но явно ощущавшая своим затылком тёплое дыхание, взгляд Адама и что главное, то его внимание, которое он вкладывал в этот свой взгляд в сторону вот такой интригующей для неё близости.
И что самое особенное из того, что ей раз за разом вспоминалось из событий сегодняшнего дня, то это её странное нежелание покидать своё место на раме велосипеда по их прибытию к её отелю. И она даже притворно удивилась, обнаружив своё прибытие. – Мы что, уже приехали? – вот так, во все раскрытые глаза удивилась Ева.
– А вы и не заметили? – ответно спрашивает Адам.
– Задремала слегка. – Во всю хитрит Ева.
– Покой всегда сопровождает доверие. – Говорит вот такую странность Адам.
– Это на что вы тут такое намекаете? – чего-то не поймёт Ева, к чему это ведёт Адам.
– Не намекаю, а констатирую факт вашего ко мне доверия. – Говорит Адам.
– Ах вот вы значит, как. Теперь пользуетесь моей доверчивостью. – Вдруг вспылила Ева, несколько чересчур переиграв своё возмущения на вот такую самонадеянностью Адама, кто только отчасти имел право считать себя человеком, решившим покинуть Рай, тогда как главным лицом и зачинщиков всех этих душевных беспорядков была всё-таки Ева, и тогда она не слишком понимает, откуда вот такая выпендрёжность в людях берётся. На чём она ставит точку, берёт и резко покидает седло велосипеда и самого Адама. Что б он сильно много о себе не думал, а вот о ней и о случившемся много, без сна думал. Но как оказывается и узнаётся сейчас Евой, то и ей не даёт покоя мысли о своём, мало воздержанном последнем поступке, где она всего лишь хотела немного поиграть с Адамом, а выставила себя стервой (Неужели придётся извиняться?).
– Не слишком ли сильно я сыграла? – себя не совсем ровно вопрошает Ева, кусая больше прежнего пирожное. – А пусть он об этом решит и подумает. – Зло так ответила себе Ева, смотря в отражение выключенного экрана телевизора, из которого на неё смотрел Адам и хитро так улыбался ей, как бы давая ей понять, что это она сама себя перехитрила, добиваясь от него бессонной ночи. Тогда как получилось всё строго наоборот, и она сейчас не спит за полночь, тогда как он давно уже посапывает, улыбаясь тому, как всё-таки предсказуемы и наивны все эти Евы, считая, что это их необъяснимое с разумной точки зрения, нелогичное также поведение, кого-то теперь ещё может обмануть. Тем более человека, кто ко всему, что связано с ней равнодушен.
– Этого не может быть! Я сама видела, как он на меня смотрел! И чувствовала, как он в мою сторону дышал! – а вот Ева и додумалась до нервной истерики.
