Глава 27. День казни

  Уже не первый раз римский цирк оказался не способен вместить всех желающих.
  С утра толпы римских граждан двинулись из всех концов Вечного города в сторону его центра. Надо было успеть занять хоть какие-то места. Богатые и знатные квириты могли не торопиться: лучшие места, предназначенные для них, были заранее выкуплены.
  Все знали, что через несколько дней Красс со своим войском выступает из города, по Аппиевой дороге воинам предстоит дойти до Брундизия, там погрузиться на корабли и отплыть в восточную экспедицию. Далее проконсул собирался высадиться в Сирии, пройти через Мессопотамию, привести к покорности Парфянское царство и идти дальше на восток, сминая по пути всех возможных противников.
  После высадки к его армии должен был присоединиться армянский царь Артавазд, который принял сторону Рима.
  Сегодняшние игры, которые устраивал проконсул, выглядели как своеобразные проводы римлянами его экспедиции и должны были еще больше повысить его популярность.
  К тому же, уже разнесся слух, что начнутся они с растерзания хищниками парфянской лазутчицы, которая пыталась убить Цезаря, не менее популярного в народе, чем Красс и Помпей.
  Двое последних вошли в цирк вместе, как бы демонстрируя свое единство и видимое отсутствие трений. Народ приветствовал их появление в ложе триумвиров оглушительными криками. Цезарь отсутствовал, и все считали, что он в Галлии, не зная, что сейчас он скачет в Рим и через два-три дня уже будет в «Вечном городе».
  Зато отсутствовали вожди сенатской партии: не было ни Катона, ни Цицерона, ни Брута, а также многих их сподвижников. Только что из-за истории с Луцием Аннием эта партия получила болезненный удар, и теперь ее предводители и сторонники предпочли на время затаиться.
  Слева от себя Красс неожиданно для многих посадил парфянского посла Варсега. Это вызвало всеобщее недоумение: ведь последний представлял именно ту страну, против которой и отправлялся в поход проконсул. Да и игры должны были начаться казнью шпионки из этой страны. Но удивление быстро сменилось уверенностью: «Красс знает, что делает».
  Эту фразу римляне любили повторять с той поры, как Марк Лициний избавил город от страха перед восставшими рабами, железной рукой подавив восстание Спартака.
  Но вот Помпей, увидев Варсега с другой стороны от наместника Сирии, слегка поморщился. Он сильно презирал варваров даже в качестве союзников, а присутствие парфянского посла в ложе триумвиров счел дурным жестом со стороны Красса.
  Некоторые посетители цирка обратили внимание на то, что египетскую принцессу Клеопатру проводил до места в женской части зала квестор Цезаря Марк Антоний.
  Игры начались.
  Один из глашатаев затрубил, а другие, равномерно распределенные среди зрительских рядов, начали громко выкрикивать «программу» представлений. Как и ожидалось, начало играм должно было быть положено растерзанием зверями пойманной парфянки.
  Реште провела ночь плохо. Зудели и болели руки, покрытые волдырями от укусов ос, которые вечером устремились к разрезанной тыкве. Несколько волдырей было у нее на лице и на шее. Разумеется, она не спала, да и не пыталась заснуть.
  Когда воины пришли за ней, чтобы увести ее на казнь, парфянка бешено сопротивлялась: пыталась их пнуть, кусалась, царапалась и выкрикивала ругательства. Им даже пришлось оглушить ее рукоятью меча, а когда лазутчица обмякла, ее поволокли к выходу из тюрьмы, а дальше просто понесли.
  Очнулась она окончательно уже на посыпанной песком арене.
  Реште огляделась вокруг. На нее было устремлено несколько десятков тысяч враждебных взглядов. Римляне жаждали испытать побольше острых ощущений от предстоящего зрелища. Многие спорили о том, какой хищник будет для этого использован.
  Неожиданно парфянка громко крикнула:
  - Когда-нибудь я заткну ваш фонтан гноя, именуемый Римом! А если не я, то это сделают другие!
  Глашатаи тут же разнесли по рядам ее слова, вызвав бурю гнева со стороны зрителей:
  - Она оскорбляет Рим!
  - Пусть и сдохнет по заслугам!
  - В желудках зверей твое место, уродина!
  Решетка поднялась, и на какой-то миг в цирке установилась тишина. А затем служители в доспехах, вооруженные палками и копьями, выгнали на арену невиданное существо, которое римляне видели впервые.
  То был гигантский сетчатый питон семиметровой длины.
  Очевидно, его привезли корабельщики откуда-то из далекой части Азии. Некоторые зрители, которые слышали о таком звере раньше, быстро сообщили другим, что питон убивает свою жертву, обвившись вокруг нее, лишив возможности двигаться и ломая кости, а затем уже заглатывает. Те, кто читал «Илиаду» Гомера, помнили, что там жрец Лакоон и его сыновья были задушены огромными змеями.
  Этот же питон был приобретен Крассом за огромные деньги, и парфянка должна была стать его пищей в цирке первой, но не последней. В будущем его собирались выпускать против вооруженных гладиаторов, а еще когда-нибудь устроить поединок питона со львом, чтобы оба перед этим были голодными продолжительное время.
  Служители отступили в проход, и решетка опустилась. Парфянка осталась на арене наедине с питоном. В цирке вновь наступила тишина: десятки тысяч зрителей затаили дыхание.
  Гигантская рептилия медленно заскользила в сторону своей жертвы.
  Реште застыла на месте.
  Охвативший ее ужас тут же уступил место здравому расчету. Умирать в объятиях этого чудовища она не собиралась, мгновенно приняв решение остановить сердце и оставить в добычу хищнику уже безжизненное тело.
  Но тут же ей пришла в голову еще одна мысль.
  Наставник-индус Калишатха в свое время научил ее обращаться со змеями. Не зря же она носила свое прозвище – Эфа. Но вот распространяется ли это умение на питона? Ведь парфянка имела дело с другими змеями – ядовитыми и небольшими по величине.
  Но выбора у нее не было.
  Реште сделала совсем иное, чем то, чего от нее ждали зрители, да и сам питон. Вместо того, чтобы броситься от него убегать, она подобралась, издала угрожающий скрежет и, раскачиваясь из стороны в сторону, медленно двинулась навстречу гигантской рептилии, пристально глядя ей в глаза.
  Питон остановился и застыл на месте. Парфянке даже показалось, что в его желтых немигающих глазах мелькнуло удивление и даже некоторое смятение.
  А Реште продолжала приближаться к нему, не прерывая своего скрежетания.
  На глазах у римской публики происходило что-то странное – совсем не то, чего она ожидала.
  А парфянка, представив себе мозг питона, мысленно раздвигала взглядом закрывающие его ткани черепа, проникая своим воображением вовнутрь этого мозга и посылая мысленные сигналы устрашения.
  Неожиданно питон развернулся и заскользил в сторону выхода с арены. Он немного не дополз до решетки, свернулся в клубок и, казалось, потерял интерес ко всему вокруг.
  Сгустившуюся тишину разорвал многоголосый крик негодования. Римлян можно было понять: великолепного зрелища, на которое они были настроены, так и не последовало. А Клеопатра и вовсе возмущенно отвернулась от арены.
  Реште перевела дух.
  Конечно, ее передышка надолго не затянется. Сейчас питона выгонят с арены, и его заменит другой хищник. Но какие-то лишние минуты жизни она все же успела выиграть.
  В изнеможении парфянка присела на песок и закрыла глаза. Время шло, в цирке стоял гул, который накатывался волнами, потом ослабевал, а она все сидела с закрытыми глазами, не реагируя ни на что вокруг.
  И открыла она их, лишь услышав, что крики усилились. На арену, грациозно потягиваясь, выходил тигр. Шкура его имела бронзовый цвет, а тело источало запах хищника далеко вокруг.
  Сперва, глядя на Реште, он просто чего-то ожидал и бил хвостом. Но потом глаза тигра угрожающе засверкали. Он собирался к прыжку.
  Рука парфянки скользнула в складки ее широкого платья и внезапно извлекла какой-то ярко желтый шар. Это была небольшая тыква размером где-то с крупное яблоко.
  Ее Реште и швырнула под ноги тигру. Упав на песок, плод разлетелся на несколько частей. И тут же от него взвились вверх какие-то точки, даже не заметные зрителям, сидевшим на дальних рядах. То были осы, вылетевшие из разбитой тыквы, из которой была вырезана сердцевина, а затем вставлена обратно.
  Поэтому многие римляне и не смогли сначала понять, почему тигр вдруг забыл о своей добыче и принялся кататься по песку, издавая утробное рычание. Из атаковавших его разъяренных ос две укусили его в нос, другие пытались залететь в глаза и уши, а остальные кружили вокруг него, выискивая незащищенные места.
  В цирке росло недоумение. Служители, хоть и видели, в чем дело, боялись приблизиться к месту действия. Потом они все же решились приблизиться к беснующемуся тигру, которого продолжали атаковать осы, и начали осторожно пытаться выгнать его с арены.
  О Реште на какой-то момент забыли. А когда вспомнили, то увидели неожиданную картину. Она неподвижно лежала на арене, не подавая признаков жизни.
  Один из служителей приложил ухо к ее груди и не ощутил на дыхания, ни биения сердца. Вскочив, он крикнул другим:
  - Она умерла!
  Зрители возбужденно переговаривались. Ничего особо необычного тут не было. Парфянка вполне могла умереть от страха, странным выглядело лишь то, что это не произошло с самого начала – при появлении питона.
  Помпей негромко поинтересовался у Красса:
  - А твои звери будут терзать мертвое тело?
  - Если они голодны, то будут, - ответил проконсул. – Но это не доставит публике никакого удовольствия.
  Он явно был в растерянности так же, как тогда, когда галл Фрезенгунт странным образом избежал смерти, а лев и тигр погибли.
  С другой стороны к нему склонился Варсег и тихо спросил:
  - Я могу дать тебе совет, проконсул?
  - Я слушаю тебя.
  - Скорее всего, эта шпионка не умерла. Она притворяется. У нее был наставник-индус, который наверняка научил ее ввергать себя в состояние, которое называется «анабиозис». Она не отличается от мертвой только внешне и останется недвижима, даже если коснуться ее тела раскаленным прутом, а на самом деле она дышит, сердце бьется, но это происходит так слабо, что не доступно для ощущения других. Она рассчитывала, что о ней забудут, а потом она придет в себя и сбежит.
  - И каков твой совет, посол? – поинтересовался Красс.
  - Поверить ей, - неожиданно сказал Варсег. – Раз она хочет выглядеть мертвой, надо закопать ее там, где вы хороните своих умерших, тех, кого не сжигаете. Если она действительно умерла, то ее душа уже далеко отсюда, а если притворяется, то пусть испытает на себе последствия своей хитрости.
  Совет Крассу понравился.
  Помпей, слышавший этот разговор, второй раз за день поморщился. Конечно, он не мог сочувствовать вражеской лазутчице, но такое внимание к ее персоне он счел чрезмерным. Сам Помпей просто приказал бы добить ее мечом или копьем. Но это не его дело – указывать Крассу, пока еще отвечающему за внутреннюю безопасность Римской державы. Пусть поступает так, как считает нужным.
  Красс подозвал к себе Ларуса и негромко отдал ему несколько распоряжений. Тело парфянки унесли с арены.
  Публика в цирке тут же о ней забыла. Ведь впереди предстояло захватывающее, хоть и привычное,