Проклятие Каменного острова. Книга 3. Звездный ключ

выставил вперед здоровую руку.
      – Я не настолько плох, старина, вполне могу помыться самостоятельно. И медицинская помощь мне не нужна, только пара часов спокойного сна. К тому же майор уже вправил мне плечо.
      – А как же перелом? Вам срочно необходим медбокс…
      – К несчастью, его взорвали сегодня ночью. Не берите в голову, Бек, все обойдется, – и чтобы не слышать возмущенных причитаний старого слуги, Ник сделал напор воды посильнее.
      – Я принес все, что удалось найти, – Бек водрузил на каменный столик прозрачную пластиковую коробку. – Необходимо обработать раны мессира Холдера, пока не началось воспаление. Вы даже не представляете, сколько народу у нас умирает от различных инфекций!
      – Догадываюсь, старина, вы же живете на болотах, – Фиарэйн задумчиво осматривал ссадины и ожоги на лице Николаса, – но у меня есть кое-что получше ваших лечебных порошков, – он достал из поясной сумки маленький пузырек с розоватой жидкостью и показал слуге. – Я обработаю этим волшебным средством раны мессира Холдера, а вы принесите, пожалуйста, его костюм для вечернего выхода.
      Бек подумал, что ослышался.
      – Вечерний костюм? – недоверчиво переспросил он.
      – Разве я не это сказал? – Фиарэйн мысленно сверился с переводом. – Костюм для вечернего выхода со всем, что к нему прилагается.
      – Но дому просто необходимо немедленно лечь в постель! В таком состоянии он не может никуда…
      – После того, как вы поможете ему одеться, у мессира Холдера еще останется немного времени, чтобы подремать, – это было сказано очень мягко, но не предполагало никаких возражений.
      Бек решил, что спорить с советником ниже его достоинства. Он гневно выпрямился и прошагал в гардеробную.
      Когда Ника со всеми предосторожностями облачили в выходное платье, ссадины на его лице были уже почти незаметны. Он выпил большую чашку эльфийского отвара, откинулся на спинку кушетки и заснул раньше, чем Рэйн успел взять посудину из его руки.
      – Защищая мадам Лангвад, вашему господину сегодня пришлось убить немало людей, – глядя на расстроенного слугу, тихо проговорил архивариус, – и я не думаю, что он часто делал это раньше. Скоро сюда начнут приходить гости, я вам о них расскажу, а Николас пусть пока отдыхает.
      Не прошло и двух часов, как Фиарэйн потряс Ника за здоровое плечо. Он помог молодому адвокату подняться с кушетки, поправил ему узел шейного платка, разгладил складку на сюртуке.
      – Они уже здесь, как ты и говорил. Твой друг приехал час назад, так что все мы в нужный момент появимся на сцене.
      Так заботливо за Ником ухаживала только мама, да и то в детстве. Он осторожно расправил плечи, провел здоровой рукой по волосам.
      – Как я выгляжу?
      – Как смертельно уставший человек, которого только что разбудили, – архивариус добродушно усмехнулся и вложил ему в руку стакан воды со льдом. – Не волнуйся, как любит говорить майор – выглядишь на миллион. Мы будем рядом.
      Чтобы немного унять боль в плече, Николас заложил правую ладонь за борт сюртука и в ожидании повернулся к двери.
      Высокий мужчина в длинном форменном пальто, который вошел в гостиную, был хорошо известен в Форке как небожителям, так и обитателям Муравейника. Главный комендант Арман Готье никогда не выходил за рамки служебной юрисдикции и ни для кого не делал исключений. Он просто выполнял свою работу. Ник не надеялся обмануть матерого полицейского, но твердо знал, что доказать его причастность к бойне в «Датуре» коменданту будет нелегко. В Муравейниках очень многие происшествия так и оставались нерасследованными.
      Из чистого уважения к хозяину дома Арман Готье вошел один, оставив своих подчиненных за дверью.
      – Простите за вторжение, адвокат Холдер, меня привела к вам служебная необходимость.
      – Я к вашим услугам, комендант, – учтиво кивнул Ник. – Кому-то нужна защита?
      – Вам самому, я полагаю. Сегодня в «Датуре» произошел инцидент с применением летального оружия, пострадала ваша собственность, а если точнее, то от нее почти ничего не осталось.
      – Вы имеете в виду бывшую квартиру моей матери? – Ник не стал отрицать очевидное. – Формально она мне не принадлежит.
      – Да, я в курсе, – Готье прошелся вдоль длинных мягких скамей, потрогал белые драпировки между колоннами, разделяющими стеклянную стену на отдельные фрагменты, – но ни для кого не секрет, кто именно заплатил за нее и по какой причине. Скажите, ваш конфликт с отцом вышел за рамки обычных разборок?
      Вопрос Нику не понравился, и он дал это понять.
      – Я не настолько глуп, чтобы открыто бросать вызов своему отцу, да и он не стал бы громить квартиру, в которой… Зачем это ему?
      Комендант внимательно следил за выражением лица Ника.
      – Вот и я думаю, зачем. Но сегодняшний случай не единственный. С вашей конторой на нижнем этаже обошлись не лучше. Не хотите составить официальное обращение по этому поводу?
      – Нет.
      – Понимаю, – Готье сделал круг по комнате, с искренним интересом разглядывая предметы интерьера. – Но как же мне тогда проводить расследование?
      – Руководствуясь фактами.
      У коменданта невольно вырвался хриплый смешок.
      – Фактами, говорите? Все участники событий либо мертвы, либо в бегах, а вы сотрудничать отказываетесь, - Ник упрямо вздернул подбородок, но тут в дальнем конце гостиной послышались голоса. Слуга внес поднос с напитками и принялся расставлять стаканы на низком столе из черного камня, а Готье повернулся в сторону вошедших мужчин. – Я не знал, что у вас гости…
      – Арман? Вот неожиданная встреча! – Рауль Данфи подошел к коменданту и радушно похлопал его по плечу. – Значит вы тоже приглашены? Теперь у нас полное собрание законников, включая инопланетных. Раздевайтесь, проходите. Я просто поражен, у нас с ними несомненная схожесть в языках и системе судопроизводства… Но я, кажется, помешал вашему разговору. Что-нибудь случилось?
      Готье неопределенно помахал рукой.
      – Так, ничего особенного, рутина. Очередные разборки в Муравейнике, – он повернулся к Николасу. – У вас сегодня приемный день?
      – Это не официальный прием. Просто Себастьян Лангвад попросил меня познакомить своих друзей с настоящим правоведом.
      – А себя вы таковым не считаете?
      Ник усмехнулся и незаметно переменил позу, чтобы хоть немного ослабить боль в сломанной ключице.
      – Нет, что вы! Я лишь ищу лазейки в законах в пользу моих клиентов, а мессир Данфи защищает сами законы. Не хотите составить нам компанию на вечер?
      Комендант Готье смотрел на Николаса со смесью досады и уважения. Хозяин дома, несомненно, лгал, но делал это очень убедительно. Ему не просто хотелось верить, ему нечего было предъявить. Но полтора десятка трупов в «Датуре» сами собой не расследуются, к тому же ходили слухи о том, что это были люди Брадота… Кого они могли искать в бывшей квартире матери адвоката?
      – Благодарю за приглашение, но я на службе. Как-нибудь в другой раз.
      Он попрощался с Данфи, а потом протянул руку Холдеру, и тот без колебаний ее принял. Пожатие коменданта было крепким, у Ника от боли потемнело в глазах, но на лице не дрогнул ни единый мускул.
      Едва за полицейскими закрылись двери лифта, в комнате вновь появился озабоченный Бек.
      – Дому, пришел ваш брат Морис.
      Прижимая к себе поврежденную руку, Ник опустился на кушетку и тоскливо застонал.

Глава 8
      Изабель даже припомнить не могла, когда последний раз принимала достаточно важное решение. Максимум, что ей доверяли, это выбор прически, платья и украшений для вечернего выхода. Да и тут Анри Лангвад считал своим долгом дать ей совет, граничащий с приказом. Всю сознательную жизнь кто-то с той или иной мерой жестокости пытался руководить действиями Изабель, ей всегда говорили, что надо делать.
      Их с Кэйдом снова оставили одних в чужом доме, но теперь они поменялись ролями: его жизнь находилась в ее руках. Вместо того чтобы по привычке забиться в угол, Бель обследовала дом Николаса и тщательно припомнила все, что перед уходом сказали племянник и его друзья. Они сняли с Кэйда амуницию, раздели его, оставили рядом с кроватью сумку с оружием, а ей вручили небольшой пузырек розоватой жидкости, которой нужно было обработать раны.
      Первым делом Изабель обтерла эльфа влажными полотенцами, а потом осторожно нанесла чудодейственный эликсир на все ожоги, ссадины и ушибы, покрывавшие его тело с головы до ног. Она до последнего боялась прикоснуться к ране посередине груди. Это было аккуратное маленькое отверстие прямо напротив сердца, которое не билось уже больше часа.
      Изо всех сил стараясь не поддаваться панике, Бель вылила остатки розовой жидкости прямо на рану и прижала ладони к ребрам Кэйда. Грудная клетка была пугающе неподвижной, но кожа под ее пальцами все еще оставалась теплой и эластичной. Изабель умоляла племянника применить к Кэйду средства неотложной помощи, которые имелись на каждом летательном аппарате, но Холдер в ответ лишь просил ее немного подождать. Чего?!
      – Не сходи с ума, Изабель, – вслух произнесла она, только чтобы нарушить давящую тишину, – Николас не стал бы тебя обманывать. Он один из самых порядочных людей в поднебесном обществе.
      В памяти внезапно всплыл момент ее пробуждения в Муравейнике. Тогда Кэйд сказал, что не доверял автомедику и решил согреть ее собственным телом. А она чем хуже? Ее возлюбленный выглядел так, будто его неожиданно сморил сон, вот только спал он всегда очень мало и никогда так крепко. Бель прильнула к нему всем телом, накрыла их обоих легким покрывалом, приложила ухо к груди и мучительно прислушалась. Тишина. Она обхватила Кэйда руками и тихо заплакала, разрываясь между надеждой и отчаянием.
     
      Кианнасах шел по саду в замке Розы, снова ощущая под ногами родную землю. Каждый шаг отдавался в теле, словно эхо в пустой комнате, но это почему-то не тревожило его. Волшебный сад был объят предутренней дремой и весь затянут туманом таким густым, что его можно было резать ножом. Крохотные сверкающие капли покрывали лицо, волосы и одежду эльфа, ладонь его левой руки привычно покоилась на серебряной рукояти меча. На Кэйде почему-то была темно-синяя парадная форма сэйдиур, но это тоже не показалось ему неуместным.
      Наконец, в плотной пелене появился просвет, подсвеченный мягким золотистым сиянием. Слабо мерцающий волшебный фонарь создавал уютный живой мирок в хорошо знакомом белом павильоне, и Кэйд поспешил туда, чтобы избавиться от липкого прикосновения тумана. Внутри на плетеном диване сидела в ожидании женщина, властительница дум, королева его сердца.
      – Боги, наконец-то!! Моя госпожа! – эльф опустился на колени, завладел ее руками и начал покрывать их поцелуями. – Как я тосковал, как мучился в разлуке! Я никогда по своей воле не покинул бы вас, но голос долга звучал громче, чем голос сердца.
      – Я знаю, мой друг, только сейчас голос твоего сердца совсем не слышен.
      Кэйд замер, а потом медленно поднял голову.
      – Так я в Мире духов? Поэтому я вижу вас?
      – Конечно, нет, что за глупости! – Мона потянула его за руку и