Проводник пятого вагона скорого поезда "Владивосток – Москва" Сидор Варфоломеевич Баранов сидел в своём купе и горевал.
После недавнего запоя в голове у него что-то перемкнуло и он забыл в какое время живёт.
Перемкнуло его на начало девяностых прошлого века и он набрал в рейс водки, чтобы подзаработать. И сигарет впридачу – тогда все так делали.
Но двадцать минут назад, зайдя в вагон-ресторан за солью – как всегда забыл купить в дорогу – он увидел, что тот забит водкой под завязку. А уж курева – топор вешай. Оттого и горевал.
Он как дурак рыскал во Владивостоке по злачным местам обитания китайцев, набрал водки со змейками в ассортименте – с гадюкой, ужиком и щитомордником – на хорошем техническом спирте, как уверяли, цокая языком, китайцы. Десять ящиков – по 50 рублей за бутылку. А тут, оказывается, конкуренты. Ни стыда у людей, ни совести…
Сидел он так, огорчался. Даже всплакнул от жалости к себе, подвывая, как волк на луну. Отложил даже проверку билетов – гори оно все синим пламенем.
Но за Уссурийском, выплакав все слёзы и надсадив воем горло, стал думать, как выбраться из этого гнусного положения.
« Надо жить, Сидор», сказал он себе и хлопнул стопку из бутылки с гадюкой.
Чтоб лучше думалось.
И занюхал хвостом этой самой гадюки.
Захорошело…
Посмотрел на ящики с товаром. Показалось – из бутылок ему подмигивают эти ужики, гадюки и щитомордники.
«Сам всё выпью, сгорю на работе, а врагу не достанется», - подумалось ему.
Последние годы Сидор Варфоломеевич жил, как во вражеском окружении и ему часто снилась распухшая морда Ельцина, рыбьи глаза Путина и бутылка спирта «Рояль» на тротуаре. Может поэтому заклинило? Бог весть…
Послышались мерные удары, как будто кого-то били головой о стенку. Удары сопровождались хохотом, похожим на ржание жеребца и матерными словечками.
Сидор Варфоломеевич обиделся.
«Какая нечуткость к людЯм», подумал он. «В вагоне грустный проводник, а оне заливаются жеребцом. И ещща водку пьют, а купили не у меня», - это его оскорбило больше всего. Он тут же провёл аналогию с рестораном. Попробуй, приди туда со своей бутылкой. В лучшем случае охрана мордой об стол повозит – покажет, как приходить в Тулу со своим самоваром. В худшем – поставит на счётчик за экономический ущерб заведению.
А тут хлещут водку в его вагоне, как у себя дома. С другой стороны – его вагон не ресторан и разлив горячительных напитков не предусмотрен «Уставом примерного поведения проводника вагона поезда дальнего следования»
В голове Сидора созрел план и он пошёл к нарушителям его элегического настроения, чтобы показать, кто в вагоне хозяин.
Дверь в беспокойное купе была приоткрыта и мерные удары зазвучали сильнее, обрывки мата – сочнее. Добавились новые звуки – звон стаканов и бульканье жидкости в горле. Ребята оттягивались по полной.
Баранов распахнул дверь, стал в проходе.
Били не головой об стенку, а широченным, с лопату, вяленым лещом об купейный столик. Этот столик был заставлен бутылками водки «С бодуна» ,
«С устатку» и пивом «Чисто конкретное светлое» и «Реальная братва». Внутри бутылок водки проглядывали стручки красного жгучего перца. За столом сидели четверо. Один из них, плюгавый с кривым носом и бил лещом об столик, гнусавя под нос блатную песенку. Справа, у окна сидел крупный мужик с бритой головой и щетиной на щеках, похожий на боксёра Валуева.
На внешней стороне его левого бицепса выделялась искусная татуировка голой бабы. Он-то и давился смехом, показывая крупные жёлтые зубы.
Двое других, плотные низкорослые мужики в несвежих рубашках о чём-то спорили, отчаянно жестикулируя.
Баранов прислушался. Спорили об очень важном, общечеловеческом – чем водка «С бодуна « отличается от водки «С устатку». Вопрос был сложный и стороны часто пользовались научными терминами вроде «козёл» и «пидор»
Вот над их горячностью и смеялся небритый здоровяк.
Все обернулись на Баранова.
«Тебе чего, дед?», - спросил плюгавый, отложив измученного леща.
«Граждане пассажиры, вы почему пьёте водку и мешаете людЯм грустить?»,
вежливо спросил Сидор.
«Ты кто такой, дед, чтобы людЯм указывать?», вмешался один из спорящих – лохматый и с бородой.
«Да дед, здесь люди отдыхают, а думать и грустить – на то гальюн имеется», - поддержал его второй спорщик – лысый с бритой мордой.
Баранову очень не понравилось, что его походя послали в сортир.
«Я проводник!», - приосанился он. «У меня может стимул к жизни исчез, а вы водку плохую пьёте, усугубляете, рыбку вон замучили», кивнул он на леща и облизнулся.
«А, я понЯл, братаны. Он с бодуна!», указал на проводника плюгавый.
«Так мы щас подлечим. Хочешь, дед, вот столько?», - и указал на гранённый стакан.
На этот раз Сидор оскорбился:
«Я сам могу пять раз по столько налить. Да не ваше пойло, а со змейками в ассортименте. Качественный товар!» Он хотел добавить про конкретный технический спирт и поцокать языком, как китайцы, но сдержался.
«Потом обрадую, хороша ложка к обеду. Информацию надо дозировать», - решил Баранов.
Проводник был хорошим промоутером.
Он где-то слышал это словечко. Не сказать, что оно ему нравилось, но некоторая матерная составляющая его основу грела душу русского человека Сидора Баранова.
Здоровяк с татуировкой (для краткости будем звать его Татуировка) ржал
в течение всей беседы, а тут умолк и заинтересованно спросил:
«Ну-ка-ну-ка, дед. Это что ещё за змейки?»
«Хорошие змейки! Наши, отечественные. Экологически чистые. Водка у меня на змейках – ужик, гадюка и щитомордник. Ох, и дешевА же! А вы хлещете отраву из ресторана и стручок в бутылке поди из Чернобыля – вона какой уродливый.
Да и плотите не иначе 300-400рублей за бутылку, а у меня – 150», - выпалил Сидор и заволновался – не продешевил ли?
Братаны переглянулись. Они в самом деле взяли водку в ресторане по триста,
А пиво – по сто рублей за бутылку. Хорошо – немного.
А тут вагонный пахан с совершенно конкретными русскими змейками.
Это надо перетереть, ехать-то далеко ещё.
«Так-так, дед. Присядь-ка», азартно заговорил Татуировка, «подвинься, Борода», сказал он одному из крепышей - лохматому с бородой.
Проводник скромно присел и зарделся:
«Хорошие мужики», подумал он, - «оказывают уважение, а я им 150 загнул» - уже пожалел он.
Тут же успокоился: «Ладно, как масть пойдёт. А там можно скинуть рублей… 5-10», подивился он своей неслыханной щедрости и чуть снова не затосковал.
«Давай, дед, про змеек», - ласково напомнил ему плюгавый, «да плесни ему, Борода»
Проводник скуксился:
«Я вас уважаю, мужики, но ресторанную отраву с перцем мутантом пить не буду!»
Сказано это было веско, как и подобает проводнику поезда дальнего следования. И не то видел.
Новые друзья переглянулись и зауважали его.
«Ладно, дед. Уговорил. Неси своих змеек», согласился Татуировка.
Повторять не пришлось.
Сидор как молодой петушок сорвался и вот уже на столе бутылка "Русской"
с гадюкой - проводник очень уважал гадюк.
"Хоть серая, но умная" объяснял он любовь к этой змейке.
Разлил по стаканам. Всем по 120, себе - 20 грамм.
"А себе что мало?", - подозрительно спросил Бритый - лысый крепыш с бритой мордой.
"Я коммерсант!", гордо ответил Сидор. "У меня товар.Кто проследит? Как расторгуюсь - тогда..."
"Ну, за яд Отечества, что горек и приятен", - сказал тост Борода.
Выпили, занюхали сигаретами. От проводника это не ускользнуло и он ввернул:
"А у меня и курево есть"
"Ладно, давай про змеек, курево потом", - поторопил его Плюгавый,проникаясь выпитым.
"Так вот", издалека начал проводник, "подломила меня, значит, перестройка зело, а жить-то надо..."
"Стой дед.Ты что, с дуба рухнул? Какая тебе щас перестройка? Ты ещё "Дураки и товарищи» Лёнькино вспомни",
- перебил его Татуировка
Сидор заморгал глазами, растерянно оглядел всех:
"А щас разве не перестройка и это, как его, ускорение?"
"У-у-у, как всё запущено", протянул Борода "Да ты с 20г. поплыл, хто за товаром проследит?",
передразнил он Сидора Варфоломеевича
"Ну вот", безнадёжно махнул рукой проводник, "я так и думал...
Надысь башка трещала. А что щас?"
"А сейчас стабилизация, плавно переходящая в модернизацию. То есть, Митька кажет зубы",
победно ответил Бритый.
"А кто у руля?", поинтересовался Сидор, силясь что-то вспомнить, "Мишка што ли?"
"Да это неважно - Мишка или Митька. Важно, что ты дед всё правильно сделал.
Вишь как, амннезия амнезией, а жизнь берёт своё", похвалил его Борода.
Сидор Варфоломеевич воспрянул духом:
"Ладно, потом вспомню. Главное - товар скинуть"
"Это во все времена главное", - заметил Татуировка. "А неси-ка дед следующую змейку,
пробовать, так пробовать"
Проводник на этот раз показал характер, сходил важно и неторопливо.
Основательно сходил. И принёс водку на ужике. Красивый такой ужик, иссиня чёрный с жёлтыми нитками побегушками
и с жёлтым же брюшком.
Выпили за стабилизацию. Сидор - опять 20г. И опять его поняли и зауважали.
Татуировка достал кусок солёной кеты, лук. Захрумкали, издавая губами пукающие звуки.
Аппетитно захрумкали. Даже про леща забыли на время.Видно, водка на ужике зацепила.
"А скажите, новые друзья, что такое стабилизация?", - задал Сидор мучивший его вопрос.
"Это что, в Багдаде всё спокойно, што ли?", - вспомнил он сказку из детства.
"Оно самое", сказал, прожевав, Борода."Вот я щас объясню"
"Тебя на чём заклинило - на раннем периоде поздней перестройки? Как там?
Вы делаете вид, шо робыте, а мы делаем вид, шщо плотим.
А щас? Голая правда жизни и искусства. Никто не делает никакой вид.
Вы робыте, а мы вам тупо не плотим.
Вот на этом и стабилизировалось", - закончил Борода икнув.
Так зачем работать, коли не плотют?», наивно спросил Сидор
«А это дурная советская привычка. Скоро отучат», - вклинился в разговор Бритый.
"А жрать на что?", спросил недоумённо Сидор. "В смысле - питаться", поправил он нехорошее слово.
"А это как переможется. Хочешь - лапу соси, а хочешь..."
Сидор глянул в окно.Поезд мчался вдоль поля, поросшего бурьяном
"А это што?", спросил он, "Что за кущи?"
"Это райские кущи, дед. Здесь уже отучили с параллельным переходом на подножный корм. Ещё Лев Николаевич, царствие ему небесное, говаривал, что голод не когда хлеб не уродил, а когда не уродила лебеда», ответил Борода. «Пахали, знаем…»,- завершил он краткий ликбез.
«Так это и есть стабилизация?», недоумённо спросил проводник.
«А то! Это и есть стабилизация. Да здравствует голодовка, как моральная поддержка её!»
«Много ты пахал и сеял», - подначил Бороду Плюгавый.
"Ну много не много, а Вася плавал, Вася знает, Васю не фуя учить" отпарировал Борода.
"Вона как...", - протянул Сидор Варфоломеевич, "а как же демократия и гласность?"
"Да, дед. Видно хорошо тебя шмякнуло. Заладил, как попка с кольца.
Тебе же говорят - проехали. Стабилизация же", - не выдержал Татуировка. Ему это надоело.
Хотелось водки на третьей змейке - забыл на какой.
Но Сидор Варфоломеевич был любознателен и упрям, как любой русский человек.
"А что же модернизация?", - спросил он.
"А это без щитомордника не поймёшь", - вспомнил, наконец, Татуировка третью змейку.
Сидор Варфоломеевич
