Их позор

убийца, один из первых демонов, друг Самого его…отпустил.
Не мог же он быть настолько независимым от Самого? Сельдфигейзер помнил что значит быть демоном и понимал – нет, не мог. Вернее, мог, но только если был бы глупцом. Но Азазель глупцом не был. Значит – Сам позволил уйти.
Сельдфигейзер был демоном недавно, но уже забыл об одном моменте: демоны любят длинные шахматные партии. Фигура Сельдфигейзера, сменившая цвет, для Люцифера стала неожиданностью, но он встроил её в свою игру, и сейчас Сельдфигейзер стал поводом для столкновения Асмодея и Азазеля, то есть тем, что Люцифер планировал давно. Он понимал, что Азазель ему всё ещё друг, но друзьям надо напоминать о том, что и они подчиняются тьме. А Асмодея просто надо иногда ставить на место.
Словом, Люцифер затеял очередные кадровые перестановки и Сельдфигейзер прекрасно подошёл на роль разменной монеты.
Но он этого не знал. Он был счастлив, живя свою скромную, скучную для многих жизнь. Он читал проповеди, сам убирался в часовенке, в которой устроился жить и работать, имел хорошие дружеские отношения с послушниками и жителями деревеньки, где прятался и где работал, и полагал, что ему открылось счастье.
Он видел тьму. Он слышал, какой голос у Люцифера, и знал, что ангелы и архангелы точно есть. Наверное от того его проповеди были полны убедительной силы, и от того к нему тянулись. И Сельдфигейзер принимал их тягу и сам ответно тянулся, позабыв смрад Подземного Царства и его безысходность.
Зато Подземное Царство не забыло. Они явились ночью и Сельдфигейзер даже был удивлён. Он знал, что это случится, что это может случиться, и всё-таки был удивлён. Не тому. Что его нашли, а тому, что они пришли за ним спустя такое долгое время.
–Предатель! – громыхнул Асмодей. Он был страшен, ибо для появления он выбрал самый страшный свой образ: его лицо пылало настоящим чёрно-красным пламенем, сам он был громадного роста, весь сплетённый из дыма, с большими рогами…
Сельдфигейзер качнулся. Он понимал, что это значит. Их приход – это падение в Ничто, в безысходность, в пустоту вечности, где нет ни чувств, ни мыслей, где есть только Ничто, но пасть можно по-разному. Их приход означал не просто падение в Ничто, а падение мучительное, долгое. Они будут терзать его плоть, и только после того, как устанут и заскучнеют, позволят его душе стать ничем на вечность.
Сельдфигейзер оглянулся. Конечно, они загнали его в угол. В окне висела огромной тенью фигура Вассаго, под потолком скручивал змеиные кольца Гаап – весёлый демон, с хорошей памятью, ставшей его добродетелью и его проклятием. Из пола поднимались тени и других, высших демонов, принесших ему мучительное страдание – и все они с бешенством тьмы в облике…
–Pater noster, qui es in caelis, sanctificetur nomen Tuum, – Сельдфигейзер понял, что это его конец,  драться бесполезно, так хоть помолиться.
Асмодей захохотал. Но Сельдфигейзер прикрыл глаза, чтобы они не слезились от чёрного дыма, окутывающего демонов, и упорно продолжал своё:
–Adveniat regnum Tuum. Fiat voluntas Tua, sicut in caelo et in terra. Panem nostrum quotidianum da nobis hodie, et dimitte nobis debita nostra sicut et nos dimittimus debitoribus nostris…
Он закашлялся, глаза пришлось открыть, и в этот момент Сельдфигейзер увидел Азазеля.
Он один пришёл в почти людском обличии. Он один не был весел, а был печален, смотрел с какой-то тысячелетней тоской. А ведь он видел много городов, ушедших в пепел, много душ, ставших ничем. И всё же – тосковал сейчас и о его душе.
Душе мятежника. Душе общего позора Подземного и Небесного Царств.
Сельдфигейзер продолжил читать свою молитву, глядя на этот раз в лицо Азазелю:
–Et ne nos inducas in tentationem, sed libera nos a malo.
Сельдфигейзер понимал, что если ему кто и поможет уйти от долгой мучительной смерти, то это Азазель. Надежда на его милосердие была слабой, но она была, эта надежда. И она была прочнее, чем та, ради которой Сельдфигейзер совершил предательство и побег из Подземного Царства.
Азазель знал его мысли. Он и сам понимал, что в его руках сейчас выбор: убить его милосердно и показать Люциферу свою мягкость и своеволие, или же…
–Чего медлишь? – спросил Асмодей, в нетерпении обращаясь к Азазелю. – Пора!
–Даже Сыну Небесному дали слово, – возразил Азазель и криво улыбнулся.
–Quoniam Tuum est regnum et virtus et gloria in saecula…– Сельдфигейзер понял, как смешна его надежда. Азазель не пойдёт против воли Хозяина. Что ж, не выбирать сторону врага – верный выбор.
–Пора! – Асмодей нервничал. У него из-под носа увели право первого удара по предателю. Люциферу Асмодей возразить не мог, но на Азазеле сама Тьма велела отыграться!
–Amen! – тихо закончил Сельдфигейзер и кивнул Азазелю, мол, принимайся за работу, не медли.
Азазель потянул из тьмы, откликнувшейся на его движение привычным холодком, длинный чёрный меч. Меч карателя, меч тьмы, меч палача – он был при Люцифере всегда с этим мечом, но сейчас заслуживал ли его?
Тоска смешивалась с жалостью, побеждала его устоявшуюся веру в собственную преданность, вела куда-то не туда.
Нет, нельзя. Сельдфигейзер всего лишь предатель. Предатель заслуживает жестокости. Собственная симпатия – это порок, когда симпатия расходится с волей Хозяина. Азазель принял решение и медленно повёл мечом по душе Сельдфигейзера, чтобы оставить первые, долгие, мучительные раны, от которых сложно умереть, но которые не дадут жизни.
***
–Он медлил! – с удовольствием доложил Асмодей, появляясь перед Люцифером.
–Он нанёс первый удар? – спросил Люцифер, который уже всё знал.
–Да. Но медлил!
Люцифер помолчал. Он знал, что Азазель будет колебаться. Этого следовало ожидать. И очень хорошо, что Асмодей так ревностно отнёсся к этому заданию и уведённому из-под носа праву на первый удар. Асмодей его ждал, а тут Азазель… и тот посмел медлить?
Позор. Ещё один позор, почище Сельдфигейзера может даже.
–Ты доверяешь Азазелю? – спросил Люцифер, словно мнение Асмодея могло повлиять на собственное отношение Люцифера к другу.
Асмодей даже поперхнулся. Он понял – Люцифер хочет отодвинуть Азазеля подальше. Друзья – это хорошо. Друзья, помнящие твои ничтожество, твое падение и твою боль с последующим возвышением – это уже не так славно. Да, они видят, кем ты стал. И Люцифер читал в глазах Азазеля восхищение. Но и от восхищения можно устать. Азазель ещё и напоминание. Благо, вечность покорна и можно убрать от себя напоминание на некоторый срок.
–Как скажете Хозяин, так и отвечу, – искренне ответил Асмодей. – если скажете, что доверяю, то я ему доверяю.
–Вот и действуй, – кивнул Люцифер.
Асмодей ушёл с поклонами и удивлением, чудом не забыв оставить Люциферу коробочку – доказательство свершённого.
Чёрная коробочка – размером с небольшую шкатулку для мелочей, простая, непримечательная. Что ж, Сельдфигейзер и не заслужил почестей. Ему и без того было дано слишком много внимания. Пора и честь знать.
Люцифер открыл крышку. Внутри, на бархатной подложке покоился полупрозрачный трепещущий кусочек души.
Люцифер взял кусочек двумя пальцами и кусочек забился в его руках напуганной жизнью. Демоны такие демоны – они убили плоть Сельдфигейзера и убили мучительно, насколько хватило выдумки и терпения, затем вынули его душу, резали её по кускам, сплавляя куски в Ничто. Но чтобы душа ушла в Ничто окончательно, надо, чтобы все её кусочки оказались там. А они принесли доказательством Люциферу последний.
Люцифер положил трепещущий кусочек обратно на подложку. Сначала он хотел отправить Сельдфигейзера в Ничто целиком, но теперь понимал – Ничто не пугает того, кто всем рискнул. Значит, надо было покарать иначе. Боль проходит в вечности, а вот если держать боль не отступающей, если хранить кусочек души у себя, не позволяя Сельдфигейзеру слиться с Ничто…
Это страшнее. Это больнее. Это то, чего заслужил Сельдфигейзер в глазах владыки тьмы – Люцифера.
И пусть Люцифер – бывший ангел этому противился, его мнению не было здесь власти. Бывшего ангела не стало. Есть лишь владыка, Хозяин. И он должен быть беспощаден.
Даже к друзьям, которые могут позволить себе сомнение. Сомнение – путь к мятежу, а Люцифер хотел порядка. И уж точно он не хотел держать также кусочек души Азазеля. А значит – надо проявить жестокость, пока это ещё возможно, чтобы не стало хуже.
Люцифер закрыл коробку крышкой, и сунул кусочек души Сельдфигейзера в карман. Amen не услышит Небесное Царство. Сельдфигейзер слишком в него поверил, он не подумал о том, что небесное Царство не вступится за него и не примет к себе его после смерти, а так или иначе отдаст обратно в Подземное и неважно что там обещал когда-то Сельдфигейзеру Михаил – ангелы умеют лгать, когда им надо. Особенно, когда им хочется щёлкнуть по носу Подземное Царство.

(*) этот рассказ принадлежит моей Вселенной об ангелах и демонах. На сегодня Вселенная включает в себя сборник «Их обугленные крылья – 1» (имеется в свободном доступе) и несколько рассказов из следующего сборника, готовящегося к выходу: «Их обугленные крылья – 2».
Больше о Сельдфигейзере, о его предательстве и посмертии в рассказах:
–«Возврат»;
–«Прошлая жизнь»;
–«Рабочая встреча»;
–«Ещё одно решение»;
–«О слезах» ;
–«Вурдалак»;
–«Ответчик»;
–«Ночь Святого Варфоломея»;
–«Рождество»
 

 
–