за вашу дочь? Только пожалуйста, выслушайте меня и только потом делайте вывод.
И Валерий, как на духу начал открывать свою душу этому деревенскому мужичку, в котором чувствовалась огромная внутренняя сила и выдержка. Вот и на сей раз мужчина смолчал, он не возражал и не говорил, что и так всё знает. Он чувствовал, что у этого седого полковника, который почти что ровесник ему самому, есть потребность выговориться. Этот высокий, седой мужчина перед ним, Фёдором, чувствует себя нашкодившим мальчишкой, и Фёдор давал ему этот шанс.
- Понимаете, я полюбил вашу дочь, хотя и понимал, что не имею на это права. Но не имел я права и на то, что, встретив свою законную супругу через столько лет, постаревшую и больную, с больным ребёнком на руках, ведущую полунищенское существование, бросить её на произвол судьбы. Разве же я был бы счастлив, помня об этом каждую минуту? Поймите меня, Фёдор, что нет мне счастья и теперь, когда, казалось, всё разрешилось наилучшим образом. Не отпускает моё сердце Аллу. А жена чувствует по-женски, каким-то нутром, что ли, и ревнует меня. Вот так и живу между двух огней. Единожды согрешив теперь всю оставшуюся жизнь буду чувствовать себя виновным.
- А ты, Валера, в храм сходи и покайся. Требует твоя душа очищения. Кто я такой, чтобы слушать и отпускать грехи? Знаю, что коммунист ты, и не положено… Но не положено вот так пропасть человеку. Тебе ещё жить да жить, притом счастливо. Говорю тебе, как мужчина мужчине, прости, что перешёл на «Ты», мы же теперь как-никак сваты. Ни я, ни моя жена обиды на тебя не держим. Ты эту обиду сам в себе держишь, и это она не даёт тебе покоя. Покайся и всё пройдёт. Ты посмотришь на всё это совершенно другими глазами.
- Спасибо вам, Фёдор! Мне уже от одного, что вы так по-человечески поговорили со мной стало намного легче. Кстати, вот мы и приехали. Сейчас я попробую купить билет без очереди, мне положено.
А вскоре пришёл поезд и мужчины простились, крепко пожав друг другу руку.
Ехал обратно Валерий Николаевич и обдумывал предложение Фёдора о посещении храма. Конечно, коммунисту это совсем не к лицу, но и жить дальше с таким грузом он не мог. С Еленой так и оставались в постели совсем чужими людьми. Не мог он преодолеть внутренний барьер и дать наслаждение женщине, которую уже не любил, а, возможно, и она его не любила, а грезила отцом своего младшего сына. Для себя решил: обязательно, устроившись на работу, пойдёт в храм. А там будь, что будет. Корона с головы не упадёт, а в Москве, где столько проживает людей, никому к нему дела иметь и не будет. Только переоденется в гражданскую одежду. Теперь эта мысль глубоко засела в голову. Да и отец Аллы очень понравился Валерию. Он такой настоящий, толковый и умный мужчина, возможно, и не очень грамотный, но жизнь людскую понимает. Вишь, как сразу определил, что душа покаяния требует. А сам-то я со своей душой так и не разобрался.
А Фёдор, глядя в окно на проплывающие мимо пейзажи, думал о Валерии.
- Совестливый мужик. Ишь, как моется. Сколько времени прошло, а душа его никак не может успокоится. Смог ли я его чем-то успокоить? Правильное ли направление ему дал? Если и сын, теперешний муж Аллы пошёл в отца, то будет дочь счастлива. С таким мужчиной и в огонь, и в воду….Только бедной моей девочке пережить тоже пришлось много….
Мысли перескакивали с одной на другую дочерей. Теперь перед глазами стояла вторая дочь. Хотя бы Вере нашей повезло с первого разу, хотя бы на её долю не выпали такие переживания. Вера за этот год так расцвела, что вряд ли хоть один мужчина может пройти мимо неё равнодушно.
И не знал отец, что его младшенькая уже отдала своё сердце, и теперь ждёт не дождётся, чем ответит ей тот, кто подобрал его, но пока не знает, что с ним делать.
продолжение следует.
