Магия сказочной страны

 
Глава первая. ВОЗВРАЩЕНИЕ?

Казалось, что я смогу проспать целую вечность. Да и просыпаться особого желания не возникало. Новость о том, что отец погиб, подействовала на меня ужасно. Было так плохо, и только во сне я могла забыться. Но не до конца.
Сон – непонятная реальность. Обычно все, что нам снится, – ненастоящее, а все видения и образы возникают под действием пережитых в жизни эмоций. Мой папа никак не мог умереть, тем более не могла же я это забыть. Полгода из жизни утекло, а я этого не заметила? Да каким бы сильным ни было горе, это ведь невозможно.
А как же волшебный мир?
Воспоминания переплетались, мешались, ускользали словно тонкие шелковые нити... Они будто играли и дразнили, заставляя поверить в страшную реальность. Но что из пережитого действительно реально?
А вдруг все волшебство было создано в моей голове, вдруг я себе это придумала, чтобы отстраниться от страшной реальности? Был пожар. Я тоже была там... Но почему не помнила? Хотя бы маленький фрагментик, мимолетный образ...
Волшебный мир... В жизни в такое не верила, а тут на пороге семнадцатилетия попала в сказку. Но не в добрую и прекрасную, а вначале даже страшную, где меня пытались убить – сварить в котелке. Неужели все это было в моей голове? И плохие отношения с мамой сказались, мне открылась тайна о том, что я ей не родная. На самом деле, моя мать могущественная ведьма. Я сама ведьма, и в роду у меня самые сильные колдуны. Я оказалась втянута в водоворот интриг и разбирательств. Магия существует (от осознания такого даже голова кружиться начинала), а вот драконы и единороги – нет. Какая жалось...
Но не я ли сама создала сказочный мир в своей голове? От пережитых горя и боли? Которых сейчас не помнила (от слова «совсем»)), но они были?! Сама создала себе несуществующий мир со всеми вытекающими из этого приключениями? И влюбилась, получается, в призрак?
Конечно, ведь не могло все быть так хорошо. То не влюблялась шестнадцать лет, а тут голову потеряла... От оборотня! Да я в них вообще не верила. Ни во что из случившегося не верила! И первая любовь оказалась выдуманной. Просто прекрасно.
Ян... Сердце кровью захлебнулось, когда я представила, что больше не увижу парня. Создала для себя идеал, поверила в невозможное. И кого, спрашивается, я должна в этом винить?
И как же мои новые друзья? У меня ведь и братья появились, и даже карманная фея... Я открыла глаза, нехотя поднялась и села, хмуро оглядев взглядом комнату, погруженную в полумрак. На дворе стояла ночь. Слез больше не было, все они вылились в подушку. Как надежды и мечты.
Казалось, только вчера я уезжала в деревню к старикам, спешно пакуя вещи. Все оставалось на своих местах, даже злосчастная ваза. Куда же без нее, стоит, словно издевается. Это мелочь, но мне внезапно захотелось ее разбить, веря, что мне немного станет легче.
Я спустила ноги на пушистый ковер и взглянула в окно, за которым валил снег – тяжелый и холодный. Он кружился, освещаемый фонарем, гонимый ветром, не знал бед и забот, а на меня снова обрушилось осознание беды. Голос брата монотонно отзывался в моем сознании, глаза щипали, грудь сдавило. Я вспомнила про вазу и, покачиваясь, поднялась на ноги.
Но взяв ее в руки, ко мне пришло осознание, что ничего не изменится. Ну и разобью я ее... Это не вернет папу, Яна, Забаву, Миру... Никогда еще мне не было так больно – не физически, а морально. Я была опустошена, сломлена, я бы что угодно отдала, лишь бы повернуть время вспять. Я поставила ненавистную вазу обратно на тумбочку и вернулась к кровати, падая на одеяло мертвым грузом.
Не хотелось думать, вспоминать, строить предположения, а попытаться просто забыться. Но даже в пустом сне без сновидений это было сделать невозможно. Я будто летела по бесконечному черному коридору без окон и дверей, а мимо отрывками всплывали картинки, образы и лица. Но я не могла зацепиться ни за один из них, меня уносило прочь – в бездну апатии.
Скорбь была немой, словно тупая зубная боль. «Просто прими и забудь!» – прозвучало в голове, и я уже хотела было последовать этому совету, каким бы жестоким он ни был, как внезапно меня будто ослепила яркая вспышка, заставив резко взлететь вверх из мрачного коридора. В следующий миг я открыла глаза и резко села. И так и осталась сидеть, сердито хмурясь на стены, словно это они были во всем виноваты.

В груди бешено стучало сердце. За окном все еще была ночь, и картинки прошлого не заставили себя долго ждать. Но на этот раз они оказались размытыми, словно прожиты не мной, а кем-то другим. Как будто являлись сном, который после пробуждения забываешь.
«Забудь все, тебе станет легче!» – шептал ласково голос, и ему хотелось верить. Просто отпустить... Но как же Ян?! Нет, я не могла. Я попыталась вспомнить его лицо и не смогла. Как лицо Миры, Забавы, Амелии, несносного братца Мирона и Богдана. Их образы ускользали, растворялись, а голос внутри продолжал шептать, что это правильно, что все будет хорошо, боль уйдет, как только исчезнут все воспоминания.
– Нет! – воскликнула я, и мой голос эхом пронесся по комнате, словно по пещере, разрывая некий вакуум. Что-то или кто-то пытался меня убедить в том, что волшебный мир нереален. Все, что со мной случилось – выдумка.
«Выдумка!» – шепнул голос, но уже совсем тихо, будто его сила над моим сознанием ослабевала. Мне только нужно было еще немного надавить, чтобы его прогнать. Я напряглась, и в голове будто что-то перещелкнуло – все лица друзей вернулись.
Стало заметно легче, но ненадолго...
Деревня сгорела, погибли люди – старики, отец. Я уехала раньше... Но как я могла это сделать, когда у меня было столько незаконченных дел. Я никак не могла бросить Яна, ведь мы с ним хотели жить вместе, я обещала забрать его в свой мир, где их с братом не будут угнетать и использовать как рабов.
Я не знала, как объяснить случившееся – полгода спустя – без отца, без Яна... Внутри меня копошились сомнения, давая голоску в моей голове крепнуть и набираться сил.
«Ничего не было!» – сладко напевал он.
Но как же Тихон и Герман, встреченные мной в поезде на пути в деревню? Тоже выдуманные? А Мира?
Допустим, на мгновение я могу принять мысль, что волшебный мир – плод моего воображения. Возвращаясь к теме, над которой я размышляла раньше – комы или смерти, могу предположить, что падение с крыши не закончилось переходом через портал. Если я не расшиблась всмятку, то наверняка попала в кому... Вот и объяснение тому, что полгода забылись в моей жизни...
«Именно!» – прозвучало в голове.
Но тогда все, что было до падения, правда. И братья, и Мира и... даже Ян. Ведь первый раз мы встретились на дороге в деревне – до прыжка. Сердце радостно йокнуло, голос не смог на это ничего ответить.
– Прочь из моей головы! – сказала я, а в ответ очередное молчание.
Пожар... Его могли устроить те странные слепые люди. Они же бежали к зданию до того, как мы спрыгнули, а их лица были искажены в свете зажженных факелов.
Нет, не кома! Филипп сказал, что я уехала до пожара, получается... Ох, и как же сложно было, образы снова стали ускользать из памяти, я сильно напрягалась, чтобы воспроизвести перед глазами волшебный мир с зеленым небом, голубой травой, разноцветным лесом, удивительным городом и магическим замком...
Я снова взглянула в окно, метель не прекращалась. Но, может быть, я магическим способом переместилась во времени как в фильме «Назад в будущее»? Но, если это произошло, я уж точно не могу считать магию выдумкой и всех своих друзей тоже.
«Можешь!» – пискнул голосок.
С голосом и его целью убедить в нереальности волшебного мира, все понятно, но тем нее менее, мне нужно поговорить с Филиппом. Я ему все расскажу, а он непременно разберется, как всегда поможет мне.
Я вскочила на ноги и бросилась к двери. Но не успела рука коснуться дверной ручки, как я ее резко одернула.
«А вдруг Филипп сочтет меня сумасшедшей?» – возникла в голове неутешительная, но вполне логическая мысль. А вдруг полгода стерлись из моей жизни из-за стресса, для борьбы с которым я создала для себя иную реальность? Но что последнее я помнила перед тем, как оказалась в школе на уроке биологии? Ров, клубящийся черный туман, безумный взгляд мадам Геллы, стремительное падение вниз. Ян ринулся за мной – огромный косматый черный зверь с алыми глазами...
«Прими правду, ничего не было!» – шепнул голосок.
– Заткнись! – я до боли сжала кулаки и гневно воскликнула. В этот самый момент дверь открылась, и в проходе замерла незнакомая девушка. Она была чуть старше меня, в домашнем халате, меховых тапочках-ежах и чашкой горячего напитка, от которого исходил пар.
– Алиса? – произнесла она и оглядела комнату. – С кем ты разговаривала?
Хоть девушка была мне не знакома, создавалось такое впечатление, что меня она знает очень даже хорошо. Неужели она появилась в нашей семье за эти полгода, исчезнувшие из моей памяти?!
– Ни с кем... – буркнула я, решив не рассказывать о том, что вела монолог со своими мыслями и голосом в голове. – А ты еще кто такая?
Последняя фраза вырвалась сама собой и прозвучала грубовато. Девушка нахмурилась.
– Понятно, опять началось... – сообщила она с тяжелым вздохом. – Ты перестала пить таблетки, да? Врач предупреждал, что это приведет к тому, что снова вернутся кошмары и навязчивые мысли. Ты себя контролируешь или уже нет?
Я растерялась и, в прямом смысле этого слова, потеряла дар речи. Мало того, что я не знала, кто она такая, так еще незнакомка смотрела на меня как на местную сумасшедшую – снисходительно, но в то же время с опаской. Интересно, а голоса в голове – признак сумасшествия? Один голос, два или сотни... разъяренных колдунов, жаждавших возмездия.
Вспомнив про последних, я нервно дернулась. Благо я их больше не слышала, но, может быть, это потому, что рядом не было ничего магического?! А, может, потому... что я себе их придумала?
«Именно так!» – возликовал голосок.
– Где Филипп? – спросила я.
Девушка была худой, кудрявой брюнеткой с голубыми, жирно подведенными черным карандашом, глазами. Она невинно захлопала длинными ресницами.
– Уехал на работу, у него форс-мажор случился, но он скоро вернется, а я тебе горячего шоколада принесла... – отозвалась она, внимательно оглядывая комнату, поставила кружку на ближайший столик, потеснив шкатулку. Я хотела было выйти в коридор, но девушка поспешно преградила мне дорогу: – Ой нет, туда нельзя. Побудь здесь, пока Филя не вернется. Принести тебе еще что-нибудь?
«Да кто ты такая и почему зовешь моего брата кличкой собаки из передачи «Спокойной ночи малыши», – мысленно возопила я. Даже Катя его так не звала, употребляя бесячие меня «Филиппчик» или «Филичка», но не «Филя». Никогда! И вслух добавила:
– А где Катя?
– Катя? – переспросила девушка, сделав шаг назад. Ее взгляд стал более напуганным, словно она и вправду имела дело с тяжелобольным буйным и непредсказуемым пациентом. – Кто такая Катя? Это твой... Выдуманный друг? – добавила она глупо улыбнувшись. – Знаешь, я лучше пойду... поищу твои таблетки, у нас вроде был запас.
И не успела я больше ничего спросить, как девушка выскочила за дверь и весьма проворно ее закрыла, повернув в замке ключ. Я даже растерялась от такого. Но стучать и требовать, чтобы мне открыли, не стала. Нужно дождаться Филиппа – он