Сэм слыл артистом в воровской среде. Планы его ограблений напоминали театральные сценарии. У каждого жулика была своя роль, более или менее эффектная. Себе Сэм оставлял, естественно, главную роль. Наверно, поэтому его и прозвали Сэм-«Артист».
На этот раз бандиты задумали ограбить самый крупный городской банк. Для отвлечения внимания от их преступных действий они решили нанять бездомного.
Сэму и его сообщнику удалось договориться с одним бездомным, представившись режиссёром и его помощником из местной киностудии.
Этот тощий бездомный появился в парке, что напротив банка, совсем недавно. Но, казалось, что он здесь обретал вечно, так гармонично он «вписался» в колорит старого парка. Парка со своей историей, с большими раскидистыми вязами, с мрачными стенами, покрытыми буро-зелёным мхом, прелыми листьями, тут и там собранными в большие кучи. Со старыми, но ещё добротными скамейками, на которых днём сидели молодые мамаши, гордо выгуливавшие своих новорожденных чад или крикливые бабушки, постоянно следившие за непослушными внуками. А ночью происходило обыкновенное чудо. Возможно, как и в любом другом парке, эти скамейки превращались то в балкон Джульетты в Вероне или в гондолу с влюблёнными в Венеции, или …
Бомж вёл себя совсем тихо. Иногда он подолгу вышагивал в одном из уголков парка, опустив голову ниже уровня плеч, заложив руки за спину, резко поднимая то одно, то другое колено.
За сильную худобу и странную походку дети прозвали бездомного аистом.
Порой он застывал на месте. Теперь он уже смахивал в своих грязных обносках на огородное чучело.
Дети его совсем не боялись, и смело объезжали почти вплотную на своих крошечных машинках и трёхколёсных велосипедах. Иногда они останавливались и подолгу вглядывались в его лицо. А лица фактически не было видно из-за грязи и загара. Только умные глаза зорко смотрели куда-то вдаль.
Разговаривать с ним было бесполезно. На все вопросы он отвечал крайне невнятно.
На что он жил, как зарабатывал себе на пропитание, никто не знал. Его никогда не видели просящим милостыню. Сердобольные бабушки совали ему мелочь. Он не отказывался, брал деньги и что-то бормотал в ответ.
Иногда гуляющие, глядя на него, задавались вопросом: «Вот какая штука – жизнь. Этот нищий живёт в парке на улице, где находится один из самых крупных банков города. Там хранятся миллионы долларов. А у него нет, наверно, и карманных денег…»
Так вот, «по сценарию», во время «съёмок» этот бездомный должен был несколько минут ходить в костюме пришельца и привлекать к себе внимание. Не разговаривать, а только скрипеть пальцами, имитируя инопланетную речь. (Во внутренней стороне перчаток-клешней было встроено устройство-трещалка).
Бомж согласился «сниматься» за хорошую плату. На следующее утро в условленное время его переодели в автомобиле-фургоне. Благодаря худобе, инопланетный костюм пришёлся ему впору. Даже самим бандитам на какую-то долю секунды показалось, что рядом с ними – пришелец… «Режиссёру», человеку далеко неглупому, что-то показалось странным во взгляде бомжа. Он потом долго пытался понять, что же это могло быть. «Инопланетянина» выпустили в тихом переулке.
Бандиты продумали всё до мелочей - так им казалось, во всяком случае.
«Пришелец» появился «ниоткуда» и застыл на видном месте. Правда, «режиссёр» планировал, чтобы он стал поближе к входу в парк. А «пришелец» застыл на перекрёстке. Народ стал собираться. Смирного «инопланетянина» никто, наверно, не испугался. Зеваки и туристы стали снимать его на фотоаппараты и мобильные телефоны. Время от времени «пришелец» поскрипывал пальцами.
– Что он говорит? Вы понимаете, что он говорит? – кто-то спрашивал в толпе.
А время шло. Было довольно холодно. Синтетический костюм ещё больше холодил. Бомж-артист-«пришелец» начал замерзать. Он стал терять терпение. Беспокойно оглядываясь, он пристально всматривался в толпу зевак, тщетно пытаясь увидеть «режиссёра». К тому же, он давно хотел в туалет. Но, ни «режиссёр», ни его «помощник» не появлялись.
На какое-то время «актёр» снова застыл на месте. Теперь его взгляд уже был прикован не к толпе зевак, а к противоположной стороне улицы, где располагался банк. Несколько легковых машин проехали мимо входной двери. Потом проехал знакомый фургон и остановился сбоку от входа в банк. Увидев его, «пришелец» поднёс правую руку-клешню к уху и с силой прижал её к нему.
Ограбление банка с треском провалилось. Номер с бомжем-инопланетянином не удался. Сэма и его сообщников схватили у входа в банк, как только они подъехали на своём автомобиле. Будучи уже в заключении, Сэм десятки, сотни раз мысленно прокручивал свой «сценарий». Он никак не мог понять, где же он просчитался. Казалось, всё было продумано до последней мелочи. Его ребята были на уровне. И, даже бомж не подвёл, собрал хорошую толпу и возле банка практически никого не было. Откуда же взялась полиция? Кто-то подал сигнал, но кто? Ответа Сэм найти не мог.
После случая с неудавшимся ограблением бомж исчез из парка и больше там не появлялся. Одна женщина принесла в парк большую сумку с поношенными вещами. Она хотела их отдать этому бездомному. Но, не могла его нигде найти. Она оставила вещи на ближайшей от его обычного места пребывания скамейке и обошла парк, заглянув в каждый уголок. Не найдя бомжа, она решила оставить сумку на скамье, в надежде, что бомж появится. Да, и нести назад такую тяжесть ей не хотелось.
И банк, и парк остались на своих местах. Банк смотрел на парк. Парк смотрел на банк. Оба старые и степенные. У них было много общего. Оба любили, чтобы публика заходила в них. Потом они её устало отдавали назад, в серые будни. А ещё: миллионы листьев парка дарили людям тень и покой. Миллионы долларов банка дарили людям достаток и уют…
* * *
Генри Браун, офицер местной полиции, был награждён медалью за успешно проведённую операцию.
Выйдя из здания штаба, он глубоко вздохнул и пошёл уже своей обычной походкой аиста. Плечи его устало повисли, от чего болезненная худоба стала бросаться в глаза ещё больше. Солнце клонилось к закату. Что-то мягко коснулось руки Генри. Это был лист вяза. Генри устало улыбнулся.
|
