Face
Олег Фирер
10:4974 года, Офаким
Олег Фирер
1
Папа мой, Илья Аронович, по молодости был не чужд позёрства и по прибытии семьи в Красноярск, меня, полуторогодовалого окунул с головой в стылые воды Енисея, громогласно возвестив " Сибирь, принимай моего сына !!! "... Сибирь приняла и сразу же в больничные апартаменты с воспалением лёгких. С этого момента я уже ПОМНЮ СЕБЯ..., отхлоренные халаты медсестёр, прокипячённые иглы шприцов, искривлённое смятением лицо мамы... Из подслушанного разговора персонала, она поняла, что на сыне испытывают некий " пенициллин "... Разъярённый папа чуть не разнёс больницу, буквально выдрал меня из рук врачей и подписав отказ от лечения, забрал домой. К счастью болезнь истаяла. Хватило полученных доз неведомого лекарства...
Всё же самое первое воспоминание - надвигается упаренная солнцем жёлтая земля. Неуверенно передвигаю ботиночки, спотыкаясь об измазюканые красками мольберты... "Дяди " и " тёти " - рисуют... По очереди подзывают к себе - " Олег, ну ка, поправь мне тут... ", посмеиваются... Беру карандаш, прищуриваю глаз на натюрморт, как бы измеряя пропорции и чиркаю что то на краю рисунков... Хвалят...
Родители не верят в мою раннюю память. Дело было в Алма - Ата, я только научился ходить. Во дворе " Театрально художественного училища им Н. Гоголя " поставили натюрморт - пленэр. Папа уже окончил училище, мама на последнем курсе. Живём тут же. Во дворе стоят четыре, врытых в землю столба. Папа соорудил стены и крышу. Места мало. Умещается только кровать. Для меня к потолку подвесили подрамник, закрепив на него оцинкованную ванну. Вполне сносное летнее жилище... Так в подрамнике прошли мои первые моменты на земле...
2
Кто помнит старую деревянную улицу Маркса в Красноярске, двухэтажные бревенчатые дома с почерневшими от сибирских непогод заборами...? В одном из них проживает папина тётя, Лизавета Марковна с больным туберкулёзом мужем. Папа называет его " дядя Савва ". Тётя Лиза приютила семью племянника и первое время, по приезде в Красноярск, мы квартируем у них. Высоченные ступени крутой сосновой лестницы поднимают на второй этаж в сени с дощатыми стенами, обмазанными подсинённой известью. Глыбища ларя для муки мостится сбоку от, обитой клеёнкой, двери, с торчащими местами клочьями рыжей пакли..
Именно здесь первый раз в жизни я обретаю наряженную новогоднюю ёлку. Невысокая как ребёнок, Ёлка стоит на табурете, облепленная ватой. Тут же пристроился ватный же накрахмаленный и осыпанный слюдой дед Мороз с окрашенным свеклой носом. Скорее всего, мамина работа. Его, деда я побаиваюсь. Немного успокаивает подарок - жестяной заводной мотоциклист. Покрутишь ключик и мотоцикл мчится под тёти Лизину кровать или попадает в аварию, уткнувшись в дяди Саввину ширму... и дальше... дальше въезжает прямиком в мой СОН... Во сне мотоциклом правлю я, жестяной как и сам мотоцикл, а дед Мороз, не зря я его боюсь, пытается догнать и грядёт что то страшное и ужасное... Спрятаться негде... Мечусь по полкам буфета между чашек и сахарницы из синего стекла... Вниз, под кровать и... трах, тарарах... об дядину ширму... Дед Мороз вырастает... Уже под потолок... Миг и схватит, но вот оно спасение - помойное ведро... Ныряю с мотоциклом в картофельные очистки... и просыпаюсь...
Этот сон видел много раз, многие годы... Всегда надеялся, что дед Мороз не полезет накрахмаленной рукавицей в помойное ведро, разгребать картофельные очистки... Но вызревало навязчивое - как же теперь отмыться?...
3
Вот наше новое место жительства во дворе двухэтажного дома Кондратьича на берегу узенькой и мелкой речонки Кача. На другой стороне, через мостик, базар. Телеги с оглоблями, утоптанная глина, припорошенная соломой, редкие дощатые прилавки. С них и прямо с телег идёт неспешная торговля...
Кондратьич приспособил под жильё бывшую конюшню. Настелил полы, побелил, застеклил крошечные, под самым потолком, окошечки и полюбуйтесь - две квартиры под аренду. Одна наша, а в другой поселился столяр, как и хозяин, тоже Кондратьич... Обретя автономное жильё, вызвали из Алма - Ата мамину маму, мою бабушку... Ребёнок под присмотром, мама на работе, в школе - прививает детям любовь к черчению и рисованию. Папу после училища распределили преподавателем в Красноярскую " художку, Суриковку ". Мне три года. Папа и мама иногда берут меня с собой на работу...
Добротная сибирская усадьба. Художественная школа в бывшем каретнике. Рядом в два этажа дом - музей. Сам бронзовый Суриков с полукруглой палитрой, обрезанный педьесталом по пояс, сурово произрастает из блёклой цветочной клумбы... Старушки, смотрительницы шефствуют надо мной и пока папа вдохновляет будущих мастеров, я измеряю шажками полосатые музейные половики, шарахаясь от тёмных затхлых углов дома, где клети и кладовки приспособлены под хозяйственные надобности и туалет... М-м-м, да... ТУАЛЕТ... Боюсь к нему подойти, а попросить смотрительницу проводить, боюсь ещё больше... Ну и авария - МОКРЫЙ музейный экспонат, домотканая дорожка... Хотя Суриков вряд ли по ней хаживал...
Скоро у мамы конец урока. Пионерская комната, пункт ожидания. Наверху шкафа бумажные рулоны свёрнутых карт. В углу белый гипсовый Вождь и бархатное знамя пионерской дружины уныло свесило жёлтые кисти... Рисую в школьной, то ли в клеточку, то ли в косую линейку, тетрадке... Вдруг, суматоха, топот, крики, рыдания... Выглядываю - в дверях соседнего класса на полу детские ноги в сандалиях и коричневых чулках в резинку... Обморок... Март 1953 года. УМЕР СТАЛИН...
4
Папин дядя, Моисей Абрамович, майор советской армии. Жена, тётя Муся. Мы в гостях. Приталенный офицерский китель, подмигивая сиянием погон, вальяжно устроился на спинке гнутого венского стула. Папа с фронта пришёл старшиной и дядины погоны внушают ему уважение. На стене, зелёный как дядин китель, трофейный немецкий гобелен. Крыши и башни средневекового города, река... означены чёрным контуром и белым росчерком волн... Тётя Муся квохчет над столом. Дядя из столичной командировки привёз невиданное угощение - вафли. Тётя Муся разъединяет вафлю на две части, намазывает маслом поясняя - " Чтобы меньше съели "... Вечер. Мимо стола пытается незаметно прошмыгнуть в свою комнату их дочь, Лиля. Девушка лет шестнадцати, с чуть горбатым симитским носом. Дядя Мося свирепеет " Где шлялась ?... " Я давлюсь вафлей. Папа пытается вступиться. Дядя Мося наотмашь - " А ты, Илья пришёл есть, так ешь... ". Папа берёт меня за ручку и больше дядю Мосю я никогда не видел....
Перед самой своей кончиной, дядя Мося приходил к папе мириться. На похороны из Ленинграда прилетела Лиля. Маленький ничем не примечательный прямой носик, чудеса пластической хирургии... Поехали на еврейское кладбище. Могила рядом с сёстрами, Цилей Абрамовной и Леей Абрамовной. Глянули в паспорт... а там " Моисей Абрамович... русский !!! "... Когда вычищали армию от офицеров евреев, майор таким образом надеялся избежать предначертанной участи. Однако, бьют не по паспорту... , но по паспорту хоронят и хоронить дядю Мосю пришлось на интернациональном кладбище...
Продолжение следует.
8
Комментарии 0
Олег Фирер
