Сердцебиение

словно снежный ком.
  Я даже радовался уже ее упрямому молчаливому сопротивлению, наверно, именно оно и заводило меня как пружину, тем более, что мне ничего не стоило справляться с ней, не мог только понять, когда же наступит хоть маломальское насыщение, которое все не приходило. Меня словно приливной волной упрямо прибивало к ней.
-Почему ты сопротивляешься? Тебе ведь было хорошо сейчас,– все-таки спросил я, когда мы отдыхали. И вновь она не ответила, а села и стала заплетать волосы. Я повернул ее к себе лицом и повысил голос:
-Не смей отворачиваться! Смотри на меня!
Это возымело действие, и она подняла свои невыразимо чистые глаза.
  Что в них было? Я не смог бы объяснить словами, но при этом всё в них понимал. Даже загадочный страх, а тем более желание, которого она стыдилась.
  И все-таки мне удалось растопить ее лёд – она впервые сама робко коснулась моего лица, хотя тут же отдернула руку.
-Прекрати эти игры,– прижал я к себе ее ладонь,– Ты измучила меня.
-Это ты измучил меня! Не так?– возмутилась она.
-Ну ладно, ладно... давай больше не мучить друг друга,– попытался сказать я примирительно.
-Наконец-то! Слава богу. Тогда я поеду домой!– заявила она.
-Ты все неправильно поняла!– чуть не задохнулся я,– Просто будь со мной. Неужели это мучит тебя?
-А ты как думал?!– крикнула моя пленница, на что я так же крикнул ей в ответ:
-Тогда терпи! Сейчас я не могу отпустить тебя!
  Все понеслось по уже накатанному сценарию. Правда, теперь я старался быть внимательнее и нежнее к ней. Хотя вряд ли у меня это хорошо получалось, мои поцелуи то и дело перекрывали ей дыхание. Однако сопротивление ее несколько ослабло, в конце она опять непроизвольно сама схватилась за меня тонкими пальцами, изогнулась мне навстречу, и я впервые услышал ее сдавленный чувственный стон, после чего руки ее бессильно разжались. Она лежала в ореоле своих длинных, разметавшихся по подушке волос, закрыв глаза и приоткрыв рот, чтобы было легче дышать, в совершенном изнеможении. А я так и остался неутоленным. Это было невыносимо.

  В преддверии засыпания память часто возвращала меня в июльское утро на лугу, который когда-то находился сразу за нашей старой дачей. Осознанно я помнил себя лет с десяти, то лето, когда убегал через проем в заборе, чтобы залечь в высокой траве и наблюдать за рассветным туманом, который медленно поднимался над землей и постепенно таял на солнце. Меня окружали запахи цветов и трав, птичий перезвон из соседнего лесочка и близкое поблескивание речной воды, прячущейся за раскидистой ивой на берегу. Каждый день к этой иве приходила молодая девчонка, оглядывалась по сторонам, заходила за обильно свисавшие тонкие ветви, быстро раздевалась и ныряла в воду, показав мне только голую спину и светлые трусики. Сердце у меня замирало в ожидании, когда она выйдет на берег, и я увижу ее обнаженные молочно белые груди, упруго колыхавшиеся от каждого движения. Волнение моё достигало предела, меня окатывали горячие волны, поэтому я совершенно не запомнил ее лица. В памяти остались только длинные волнистые волосы и мелькнувшие веснушки у нее на носу, которые я разглядел, когда она проходила по тропинке совсем рядом со мной и нагнулась сорвать цветок, оказавшись в опасной от меня близости.
Пятница1 
  Утром я проснулся, когда Саша была уже полностью одета, накрашена и причесана.
-Сегодня мне нужно пораньше. Завтрак на столе,– сказала она,– Такси я уже вызвала.
Ее алая помада, подведенные глаза, одежда в пастельных тонах и весь строгий офисный вид просто обожгли меня.
-Как ты можешь?!
-Что?– изумилась она.
-Вот так бросать меня одного.
-Не будила, чтобы подольше поспал.
-Вряд ли я выживу до вечера без утреннего моциона.
-Прости, я не подумала...,– испуганно пролепетала она.
  Пришлось спешно раздеть ее и просто вынудить опереться локтями на стол, чтобы не помять прическу и не нарушить макияж. Видеть и обладать ею, изогнувшейся от стола в мою сторону, гладить ее гибкую спину, проникая через нежнейшие подмышки к ее груди, и при этом не сбавлять темпа, оказалось очень острым удовольствием.
  После всего я самодовольно наблюдал, как она спешно застегивает струящуюся блузку и втискивается в свою умопомрачительно узкую юбку. Однако просто смотреть на это оказалось выше моих сил, и я вновь напал на нее с поцелуями, хотя губы у нее и без того выглядели опухшими.
-Сколько можно?! Когда ты уже насытишься?– в сердцах воскликнула она, отстранившись от меня и заново приводя себя в порядок. На что я ответил ей:
-Сам бы очень хотел это знать.
Она внимательно взглянула на меня, а я недовольно спросил:
-Зачем такая яркая помада?
  Когда за ней закрылась дверь, меня обступила какая-то совершенно непривычная пустота. А ведь я всегда очень любил свою квартиру. Теперь же ни один из предметов меня не радовал, мало того, все стало казаться безвкусным, серым и холодным. Хотя я выложил немало средств на обустройство своего жилища в минималистском стиле с предпочтением цветов хрома и графит. И казалось бы, Саша должна была хорошо сочетаться с ними. Она и сочеталась, правда, только пока оставалась в своей офисной одежде, но нагота делала ее слишком уязвимой в этом строгом интерьере. И как только ее тело могло быть таким нереально гладким и нежным?
  Я не находил себе места, хотя требовалось просто собраться на работу. Бессмысленно покидав папки с документами в сумку, я все-таки спустился к машине и вдруг между сиденьями увидел Сашин бейджик. Не помню, чтобы он был на ней в нашу первую встречу у меня в офисе, я бы обязательно обратил на него внимание. Вчера она вроде бы искала его, но так и не нашла. На нем значилось: Торгово-промышленный холдинг "Оптима", Александра Вейсман, секретарь-референт. Я положил его себе в карман и несколько минут не мог никак успокоить сердцебиение и завести двигатель. Референт, значит. Не слишком ли ты молода для такой должности, подумал я, с раздражением вспомнив о ее метросексуальном начальнике.
   
***5
  Каким-то ветром меня пригнало к ее офису. Он находился в огромном бизнес-центре и занимал целый этаж. Охране на входе я предъявил договор с Оптимой и сказал, что у меня возникли вопросы по проекту. Стараясь остаться незамеченным, я пытался найти Сашу, лавируя между стеклянными перегородками опенспейса, разделявшими столы многочисленных сотрудников холдинга. Но вдруг почти мне навстречу из кабинета с надписью "директор", вышел ее шеф и Саша вслед за ним. Я едва успел зайти за одну из перегородок, но Саша увидела меня. Они прошли совсем близко. Начальник ее спешил, поэтому ничего не замечал, а она, округлив глаза в мою сторону, резко провела гранью ладони по своей стройной шее, показывая, что потом сделает со мной.
  Если бы она только знала, что это вовсе не мелкое хулиганство с моей стороны и не блажь. Мне скручивало все внутренности, даже дышать было трудно. Ее лощеный шеф просто подкосил меня. Я едва справился с чем-то похожим на спазм, и несколько минут на крыльце не мог отдышаться.
  Лишь мой старый друг был способен помочь мне сегодня. По пятницам мы обычно встречались с ним, хотя в свое время учились в разных вузах и даже в разных городах – он в Питере, я в Москве, но всегда поддерживали близкую связь. Оставаться одному до вечерней встречи с Сашей у меня недоставало сил.
  С Антохой мы дружили с 3-го класса и прошли огонь и воду. Хотя, конечно, это были всего лишь обычные фазы взросления, однако лишь с ним одним из всех моих приятелей я мог быть по-настоящему откровенным. Мы с ним облюбовали именно это кафе – нам нравилась здешняя обстановка, мягкие кожаные кресла и полу-кабины, отделявшие столики клиентов. Главное, здесь всегда имелись свободные места, можно было спокойно общаться и даже если мы прилично напивались, проблем не возникало – нам вызывали такси до дома.
  Мой друг снял свой строгий офисный пиджак и ослабил галстук, а чтобы лучше меня видеть, достал очки, которые, будучи не у компьютера, надевал достаточно редко, поскольку считал, что без них выглядит более презентабельно. И сразу стал похож на себя семнадцатилетнего. Именно таким он был в старших классах гимназии. Когда был младше тайком от родителей в школе он снимал их и прятал в кармане, не хотел выглядеть ботаном перед девчонками, по причине чего делал много ошибок в контрольных. Между прочим, он сразу заметил, что я несколько не в себе. Тем более что сегодня расслабляться алкоголем я наотрез отказался.
-Лёка, не вижу твоей ослепительной улыбки, сражающей всех наповал,– обнял он меня, а потом сел поудобней и усмехнулся:
-Ладно, азиатчина, колись, в чем проблема.
-Проблема, да...– пробормотал я, прикидывая, как лучше описать ему то, что происходило со мной последние дни. 
-Понимаешь, кажется, у меня мозги переклинило,– начал я.
-Что такое? Нервы?
-Да, наверное, хотя...
Я вкратце рассказал ему о секретарше, не называя ее имени и обходя интимные подробности.
-Не знаю, что теперь делать, со мной такое впервые. В этих делах я практически никогда не теряю самоконтроля, не терял до сих пор... Ты же знаешь, меня всегда хватало от силы на одну ночь, а тут остановиться не могу.
-Ничего себе!– воскликнул изумленный Антон,– Может, это козни конкурентов?
-Старик, мне не до шуток,– устало опустил я голову.
-Да понял я, понял. Нужно подумать. Может быть, ей что-то нужно от тебя? Секреты фирмы, например.
-Да какие у нас секреты? Обычное архитектурное бюро. Да и вовсе не она инициатор наших встреч.
-Лет девятнадцать-двадцать ей, говоришь? Она что, очень красива? У тебя есть ее фото?– спросил он, и я с изумлением понял, что даже не подумал щелкнуть ее на свой мобильный.
-Тот факт, что не она, а ты тащишь ее в постель, совершенно ничего не значит. Мало ли у бабского отродья замаскированных уловок, направленных на захват. С ними всегда следует быть начеку. Сам должен по опыту знать. Сколько их вокруг тебя увивалось, ты ж у нас неотразимый. Одни корейские глаза чего стоят, про губы вообще молчу.
-Хватит! Мне всегда было плевать на баб, ты же знаешь.
-Не скажи, и на старуху бывает проруха. Взять хотя бы феромоны. Сейчас даже синтетические изобрели, побрызгался и вуаля – ты уже магнит для противоположного пола. А еще – вдруг она что-нибудь подсыпает тебе в питье? Правда, слишком уж она молода, чтобы быть прожжённой и опытной. Хотя сейчас и в 13-14 лет бывают те еще лолиты профурсетки.
-Да не пили мы с ней ни разу! Я ее почти силой у себя каждый раз удерживаю.
-Вот как? Надо же,– удивился мой друг и задумался.
-А что,– вдруг оживился он,– говоришь, вы уже почти неделю встречаетесь?
-Пять дней,– обреченно уточнил я.
-Есть отличный способ охладить твои мозги – просто потерпи немного и дождись проявлений пмс у твоей новой пассии. Этот синдром частенько у баб бывает перед критическими днями примерно за три дня. Так что, по теории вероятности он может наступить у нее очень скоро. Редкая мамзель не стервенеет в этот период. Я это у себя на работе регулярно наблюдаю. А сами критические дни – как по мне, так это вообще трэш, реально способный отрезвить от любого любовного сумасшествия. 
  Я и сам иногда сталкивался с пмс у своих прошлых партнерш. Меня спасало лишь то, что все мои связи были не более чем на одну ночь. А,