Лиса и солдат

Жила-была Лиса Патрикеевна. Грудь её не обхватить, бедрами не налюбуешься, хвост не измеришь, уши лисьи не обманешь. Жила не тужила, травы собирала, с детишками играла, днём врачевала ходила, ночью волка любила.
Ходила как-то раз Лиса Патрикеевна по ягоды в лес, да вдруг услышит, как песня льётся с опушки:

"За перевалы, степи да горы
По указу Батюшки-Царя,
Выступали маршем гренадеры
В южные края!
Выступали маршем гренадеры
В южные края!
Разгромили мы супостата
Эх, а теперь за моря да поля!
Брали утром наши гренадеры
Запада города!
Брали утром наши гренадеры
Запада города!"

Залюбопытствовав лисица, подкравшись под сенью листвы, устроилась под ветвями ольхи поджидая того кто поёт.
Вдоль опушки леса по пыльной тропинке гордо шел солдат. Черный кивер с высоким султаном, зеленый мундир с белыми ремнями крест-накрест, да белые панталоны с черными крагами и сапогами. Латунные пуговицы мундира отливали солнцем. Залюбовалась лиса богатырем.
- Здравствуй, сударыня. - гренадер ещё издалека заприметил Патрикеевну и приблизившись приложил ладонь к козырьку. - Не подскажешь, где-то здесь деревенька была...
- Правда, есть такая деревня. - поклонилась девушка улыбаясь. Её нескромные формы под сарафаном не оставили равнодушным воина, покручивающего лихой ус. - А вы кем будете?
- Иван я. Портного сын. - бодро отрапортовал служилый.
- Знаком мне такой. - радостно махнула ушами лиса. - Не хотите ли остановиться с дороги, отдохнуть, выпить чаю?
- Благодарю, сударыня, но разве что ненадолго. Дом ждёт.
Повела хитренькая солдата через лес кратчайшим путём до своей норы. Всю дорогу через ветви и кусты он наблюдал только пушистый хвост и, как распахнув рыжий занавес, перед взором Ивана открылись коренья векового дуба и аккуратная деревянная дверь.
Влекомый ведьмой очутился он в норе с древесным полом и стенами в кирпич.

Лиса-знахарка на стол сбросив травы, споро готовить стала чай, попутно применяя свои чары, а проще задирая сарафана край.
Солдат повесив кивер свой, с ухмылкой сел за стол, и наблюдая за лисой, постукивал сапогом о пол.
Патрикеевна старалась, приворотить к себе Ивана, и так и этак наклонялась, красоту показывая стана.
Солдат и усом не повел, а лишь съедал глазами тело, лисицу трюк ныне подвел, её иной взял бы смело.
Ведунья лишь забулькал кипяток, зверобой в воду покрошила, добавила салепа корешок, и с чая листьями в чайнике сварила.
Чашки на стол поставив, лиса прогнулась наливая, солдату взор грудями застелив, и прядь волос деловито убирая.
Иван улыбку прятая в усы, любезно благодарил за угощение, рассказывая как в конце весны, брали султана укрепления.
Лисица скромно слушала его, упершись грудью в столик деревянный, будто случайно оголив плечо, и думала "Вот же ж солдатик оловянный".
Солдат чашку залпом осушив, отвесил благодарности поклон, на кудряву голову кивер водрузив, к двери шаг и вышел вон.
Знахарка провожая взглядом, хвостом смела чашку со стола, наполнив голос любовным ядом, "Будешь моим" молвила она.

Прошел день, другой, а солдата как не бывало. Лиса Патрикеевна в заботах запамятовала про Ивана. А как же. Чтобы было больше ягод на полянках потанцуй. Чтобы яблоки да груши вырастали с пуд и два надо веточки обрезать да подвязать. Чтоб грибы в лесу плодились нужно дождик ей призвать. Труд да пляски, песней сказки, а времени отдыхать Лисе Патрикеевне как в поговорке - "Делу время, потехе час". Вот закончив с лесными делами, поспешила колдунья в деревню на ярмарку. Товары посмотреть, собой покрасоваться.
В деревне всяк кто встречался ей на пути с уважением кланялись величая не иначе как "Барыня". Мужики и юноши, да и старики жадно смотрели на пышные формы лисицы. Девушки с завистью, женщины с соревновательным сравнением, а старухи с ворчанием. Шатров да прилавков видимо-невидимо. Карусели, танцы, песни. Даже медведь Михаил Потапыч пришел с мужиками побороться на помосте. И видит Лиса, а против медведя стоит Иван Портнов сын, гренадер её. В одних штанах да сапогах по пояс голый. Ох и крепкий мужчина. Сошлись они с Потапычем раз другой, а земля дрожит, доски стонут. И не только доски стонут. Целая толпа девиц стоит у помоста и хором ахает от вида катающихся под кожей мускулов.
- Давай, Иванушка! Ату его! Наподдай ему!
Едва Патрикеевна приблизилась к месту поединка, как девушки зашипели и замахали руками на знахарку как рассерженные гусыни.
- А, явилась не запылилась! Не вздумай забирать у нас нашего Ваньку!
Две самых осмелевших с развевающимися как у кобры капюшон волосами попытались вытолкать лисицу. Та принюхалась. И точно. Зверобой да салепа корень, по другому ярышник пятнистый. Хитрый солдат. Выпил зелье, насмотрелся на прелести женские и пошёл девок портить. Как видно успешно.
Гренадер припал на колено, ухватил Потапыча за бедро, поддел плечом, да и перевалил медведя через себя. Завизжали девушки, зааплодировали. Иван еще издали заприметил Патрикеевну. Подошёл. Поклонился.
- Здравствуй, барыня лисица. Не серчай на меня. Ты прекрасна, спору нет. Но мне деревня моя роднее. Приходи ко мне сегодня ночью.
- Я приду к тебе лишь тогда, - мелодичным голосом пропела ведунья. - Когда ты будешь помогать мне по лесу.
В ладоши хлопнув, раз притопнув, темной речью напела и исчезла лиса.
Время шло, а не мог насытиться девушками солдат. Испугался он, ведь так и до греха недалёко, да и мужики на деревне уже не так приветливо к нему относятся. Девушки кто по другим селам и деревням разъехались, кого родители дома заперли, а те что распутные уже без сил от голодного солдата. И решил Иван найти Лису Патрикеевну, да сколько не ходил он в лес, не мог найти её нору. Не знал гренадер, что знахарка с Лешим дружит и тот по старому знакомству отводил его от лисьего дома.
Озлобился Иван. Ушел в лес из деревни. Сколотил сруб да сарай. И стал делами лесными заниматься. То пруд зарыбит, то волков залетных прогонит. И так в делах он и не заметил как месяц прошёл, а деревенские стали кликать его лесничий Иван Портнов.
Поздним вечером, как вернулся он с обхода леса в дверь раздался размеренный стук.
- Кого нелегкая принесла? - грозно спросил он.
- Я пришла, Иван. - отозвался сладкий голос.
Лесничий рывком отворил дверь и в сумраке лесном узрел обнаженные женские телеса обрамленные пушистым хвостом. На лице под сенью рыжих ниспадающих волос горели янтарем глаза.
- Прости меня, барыня лисица... - упал на колени Иван.
Лиса покачала головой и обняла его прижимая к большой груди.
- Теперь я буду приходить к тебе.

Так и зажили они ухаживая за лесом и лесными жителями. Лиса в своей норе, лесничий в срубе. Но иногда вечерами они приходят друг к другу, а про деревню Иван и думать забыл.