Глава 16. Странный Мир

пробуждал в ней довольно жгучее любопытство. Но все впечатление отравляла гаденькая мысль о том, что сон этот неизбежно закончится и она проснется на груде тряпок на полу в Лабиринте, дрожа от холода и осознавая безнадежность ситуации.
  - Менее, чем через три года столица нашей Родины город-герой Москва примет летние Олимпийские игры! – провозгласил мужчина, который подошел к хитрой чашке уже не в первый раз.
  Что такое Олимпийские игры, Реште знала. Но вот того, что последовало дальше, ожидать никак не могла. На стену, находящуюся за спиной сидящих на возвышении, откуда-то сверху упало огромное белое полотнище, которое на ходу разворачивалось, накрывая довольно большой участок стены. Вдруг все светильники в зале разом погасли, и помещение оказалось в темноте. От неожиданности парфянка едва не вскрикнула. И тут же загремела новая песня.
  В стене, которую только что частично закрыли белым полотнищем, заняв большую часть последнего, вдруг образовалось огромное квадратное отверстие, через которое взгляду потрясенной Реште открылось пространство, и в этом пространстве находилось большое количество полуголых людей.
  Все они явно были атлетами и совершали мыслимые и немыслимые трюки: прыгали с шестом и без него через перекладины, бросались с возвышения в воду бассейна, а то и просто выделывали какие-то невероятные кульбиты. Невидимый голос грохотал под сводами зала:
  - Мы верим твердо
  В героев спорта!
  Нам победа, как воздух, нужна!
  Мы хотим всем рекордам
  Наши звонкие дат имена!
  Реште мгновенно все поняла. Ей стал ясен и смысл всех предшествующих песнопений, заклинаний и прочих ритуалов.
  ДАКИЙЦЫ ОВЛАДЕЛИ СПОСОБНОСТЬЮ ОТКРЫВАТЬ ВОРОТА В ЗАГРОБНЫЙ МИР!
  И этот загробный мир, вернее, та его часть, куда попали только атлеты, теперь предстает перед глазами ошеломленной парфянки.
  А поскольку ворота в него открыты, то… Она сможет туда зайти! И не придется проходить через неприятную и неизбежную смерть в Лабиринте.
  Странным было лишь то, что люди в зале вели себя довольно вяло, не проявляя никаких эмоций. Видимо, дакийцы давно овладели искусством этого таинства и наблюдали за загробным миром уже неоднократно. Сейчас для них в этом просто не было необходимости.
  А вот она – другое дело.
  Реште встала и быстрым шагом направилась вперед, не обращая ни на кого внимания. По ступенькам она взошла на возвышение и прошла мимо повернувших к ней головы людей за столом, намереваясь забежать в открывшиеся перед ней ворота. По мере ее приближения люди в загробном мире приобретали все большие размеры и одновременно начинали казаться плоскими, словно нарисованными. Но парфянку это не смутило. Подойдя вплотную к воротам, она попыталась проскочить между двумя исполинскими фигурами обитателей загробного мира.
  И ударилась обо что-то твердое. Какая-то невидимая преграда встала на ее пути. Несколько раз Реште повторяла свою попытку, пытаясь броситься даже с разбега, но всякий раз, больно ударяясь, вновь и вновь оказывалась отброшенной назад этой преградой.
  Парфянка не обращала внимания на то, что песня вдруг прервалась, в зале стоял гул, а к ней уже бежали люди. После очередной неудачной попытки пробить невидимую стену, она в отчаянии упала на пол и начала биться в конвульсиях. Она уже не могла обратить внимания на то, что в зале снова зажегся свет, а ворота в загробный мир исчезли, вновь уступив место белому полотнищу, завешивающему часть стены.
  Подбежавшие взрослые и дети стали пытаться поднять ее с пола. Кто-то повернул ее голову на бок и подложил под нее свернутую одежду. Рядом люди кричали:
  - Ложку, ложку дайте! Она же сейчас язык прокусит!
  - Да не паникуйте вы, это не эпилепсия!
  Внезапно Реште вновь обрела рассудок и проворно вскочила на ноги, но голова закружилась, и она чуть не упала вновь. Кто-то вовремя успел ее подхватить, она лишь успела заметить, что это был молодой человек, назвавшийся Степаном.
  Те взрослые, которые суетились вокруг нее, продолжали громко переговариваться:
  - А кто это?
  - Настя, практикантка с физфака пединститута. Она у кого-то из младших временно вместо классной.
  - Ничего себе, будущий педагог!
  - Товарищи родители, медработников среди вас нет? – громко спросила немолодая женщина, которая недавно разговаривала с Реште по поводу Верочки Мозиной. – У нас сегодня медпункт-то закрыт.
  На какой-то момент вокруг парфянки установилось молчание, которое нарушил тот, которого звали Степаном.
  - Я с ней знаком немного, я ее провожу. Видите же, она на ногах уже нормально стоит, идти сможет. Так что, пусть собрание идет так же, как шло, мы уходим. Я еще раз повторяю, товарищи, уходим мы, возвращайтесь, пожалуйста, на свои места!
  Люди расступились, пропуская Реште и поддерживающего ее Степана. Гул понемногу затихал, все, кто выскочил на возвышение, стали его покидать.
  На лестнице кто-то, бегущий сзади, окликнул уходящих. Степан оглянулся, а вслед за ним и парфянка. Догнавшая их Верочка Мозина протягивала Степану сумку Реште и завернутый в полотнище тупой меч.
  - Анастасия Романовна забыла на своем месте сумку и сувенир этот.
  Реште быстро схватила меч, потом, немного поколебавшись, взяла и сумку. Степан продолжал ее поддерживать. Так они спустились на первый этаж, прошли немного по коридору и оказались в помещении, где на металлических крюках висела рядами плотная детская одежда. Чуть поодаль у стены висела одежда похожая, но по размерам уже для взрослых.
  - Настя, которое пальто ваше? – спросил Степан.
  Реште молча пожала плечами. Неожиданно неугомонная Верочка, которая, как оказалось, продолжала следовать за ними и досюда, подбежала к одному из тяжелых плотных платьев.
  - Вот Анастасии Романовны куртка!
  - Благодарю за любезность, мадемуазель, во французском пансионе прошлого века вы бы считались лучшей воспитанницей, - сказал Степан.
  Девочка после этих слов даже покраснела от удовольствия.
  Он снял теплую одежду с крюка и аккуратно помог Реште ее надеть.
  Они вышли из здания на улицу, и у парфянки мгновенно закружилась голова от множества непонятных запахов, звуков и предметов. Впрочем, самодвижущиеся повозки без лошадей, проносившиеся мимо в обе стороны, она уже видела из окна, поэтому восприняла их уже довольно спокойно.
  Степан обратился к ней:
  - Настя, я вижу, вы себя чувствуете уже вполне нормально, врач вам явно не нужен. Вы по какому адресу живете? Я сейчас поймаю такси, с водителем заранее рассчитаюсь, и он вас с ветерком домой домчит. Заодно телефон свой скажите, чтобы я завтра позвонил и убедился, что у вас все в порядке. А могу и проводить, если желаете.
  Реште молчала. Что ответить, она не знала.
  - Понятно, у вас еще стресс не прошел, - сделал вывод Степан. – Тогда так сделаем. Мы просто прогуляемся немножко, я здесь недалеко живу, дойдем дотуда, вы посидите во дворе несколько минут, а я вам лекарство из дома принесу. Дневной транквилизатор, отличная штука, спать от него не потянет, зато почувствуете себя спокойно. Ну и адрес тогда свой вспомните. Согласны?
  - Согласна, - ответила парфянка, уже взявшая за привычку в Странном Мире отвечать на все утвердительно.
  Вместе с ним она теперь шла по обочине улицы, имеющей некоторое возвышение и явно предназначенной для людей, идущих пешком. Реште с интересом разглядывала не только проносившиеся разноцветные повозки, но и попадавшихся навстречу прохожих, отмечая и запоминая детали их одежды и поведения. Очень удивили ее и здания. Они сильно напоминали римские доходные дома в несколько этажей, состоящие из множества небольших жилищ («инсул»), сдаваемых домовладельцами не особенно богатым гражданам. Очевидно, так было и здесь у дакийцев. Но по-прежнему оставалось не понятным, как полудикие соседи скифов, являвшие собой то ли государство, то ли просто объединение племен, смогли построить город, по многим чертам превосходивший даже сам Рим. А еще парфянка обратила внимание, что шли они не по голой земле, а по какому-то сплошному и почти идеально ровному и твердому покрытию из не известного ей материала.
  Но ведь то во сне! Тут всякое можно увидеть, потому и удивляться незачем.
  А Степан рассказывал:
  - Ну вот, когда мы с вами в совхозе встретились, мне до выпуска из Театрального не так уж много лет оставалось. О том, чтобы на «Ленфильм» попасть, я тогда и помыслить не мог. Такое было бы реально только по огромному блату, надо было быть чьим-то отпрыском, либо иметь с кем-то приличную степень родства. А я-то из обычной семьи, так что светило мне распределение на несколько лет куда-нибудь в глубинку – развивать там художественную самодеятельность. И вдруг – на тебе! Прямо перед распределением приходит на меня с «Ленфильма» запрос, от самого Пахомова. Знаете, наверное, кто такой Пахомов?
  - Знаю, - сказала Реште, которой не составляло труда со всем соглашаться.
  - Тогда все, и преподы, и сокурсники, решили, что у меня офигенный блат. А дело, оказалось, было в другом. Когда я в СНО занимался, у вас в Педагогическом тоже ведь СНО есть – то случайно одна из моих работ случайно к Пахомову попала. Чем-то она его впечатлила, и навел он обо мне справки. А дальше все пошло как в сказке. Распределение не вести драмкружок в глубинке, а на «Ленфильм». И ассистентом режиссера, правда, не самого Пахомова, но это уже не суть. Как, круто?
  - Круто.
  Степан вдохновенно продолжил:
  - Шеф у меня, правда, со странностями. Иногда задания дает не совсем понятные. Вот как сейчас: сходить в школу на торжественное собрание по поводу годовщины революции и представить ему отчет. Зачем ему эти собрания нужны – не ведаю. Но мне-то это не в напряг. Да и мы с вами как раз там случайно и встретились. Может, это судьба?
  - Судьба, - согласилась парфянка и не поняла, почему после ее ответа Степан вдруг приободрился.
  Они свернули на какую-то не сильно широкую улицу, на которой не было повозок, да и прохожих тоже. Впрочем – одна повозка все же была, довольно крупная. Она стояла на месте. А из двери находящегося рядом дома один за другим выходили какие-то мужчины, выносящие огромные короба. Первый из них подошел к повозке сзади и закинул туда свой короб, его примеру последовал второй, а за ним подходили еще пятеро.
  Внезапно Степан остановился и застыл, как вкопанный, пристально разглядывая этих людей. Что-то в них явно ему не понравилось. Реште почти физически почувствовала, как напрягся ее спутник, и заметила, что его лицо словно окаменело. Один из мужчин вдруг перехватил взгляд Степана и тоже застыл на месте.
  - Настя, - тихо сказал Степан. – Разворачиваемся и переходим на бег. Ты меня поняла?
  Тот, с кем пересекся взглядами собеседник парфянки, крикнул, обращаясь к другому, выглядевшему на вид постарше остальных:
  - Это фраер все просек!
  - Мочим! И его, и бабу! – с хрипом выдохнул старший.
  - Что, фраерок, в мусарню собрался звонить? – зловеще прошипел кто-то из мужчин, сделав пару шагов в сторону Степана.
  По тому, какое напряжение сгустилось в воздухе, а также по интонации незнакомцев, Реште почувствовала, что сейчас будет происходить что-то нехорошее.
  Дальнейшие события развивались мгновенно. Степан вдруг рванул вперед, за