Когда Реште открыла глаза, то, что она увидела, заставило ее подпрыгнуть на месте.
Она находилась не в Лабиринте!
Все находящееся вокруг нее не имело никакого сходства с чернотой зловещего подземелья.
Парфянка с удивлением оглядывала пустое помещение со светло-зелеными стенами. Единственным предметом мебели было ее сидение, в котором она проснулась. Через стеклянное окно в помещение проникал обычный дневной свет. Реште вскочила и подбежала к окну.
За стеклом была улица. Но какая!
По этой улице в обе стороны двигались разноцветные повозки разных размеров. Все они имели окна, и за этими окнами можно было разглядеть сидящих, а кое-где даже стоящих внутри людей. Но самое удивительное заключалось в другом. Ни в одну из этих повозок не были впряжены лошади. Почему эти штуки перемещались – непонятно.
От невероятности увиденного у Реште даже ком подступил к горлу. Но тут же исчез, потому что она мгновенно все поняла.
Это ведь всего лишь сон. А во сне можно увидеть и не такое.
На самом же деле она сейчас лежит, свернувшись калачиком, на полу в Лабиринте и рано или поздно проснется – чтобы умереть там от жажды и голода, либо замерзнуть. А может, стать пищей для эузухия.
«Но все равно – какой прекрасный сон, - думала Реште, зачарованно наблюдая за движением разноцветных повозок. – Пусть он хотя бы подольше продлится!»
По обочинам улицы иногда проходили люди. Все они носили удивительную, совершенно необычную одежду. И только тут парфянка обратила внимание, что в такой же одежде была и она сама. А через плечо ее был перекинут ремешок, на котором держалась относительно небольшая сумка, гораздо меньше ее короба.
С другой стороны помещения находилась дверь. Решив обследовать здание, в которое она попала, Реште подошла к двери и толкнула ее вперед. Дверь легко открылась.
Парфянка оказалась в длинном пустом коридоре. Где-то вдалеке были слышны множественные голоса, похоже – детские, но в этом коридоре она была одна.
Вдоль одной из стен, напротив окон, тянулся ряд шкафов со стеклянными дверцами. Парфянка принялась рассматривать их содержимое, но назначение большинства предметов осталось для нее не понятным. Из того, что было ей известно, она выделила взглядом несколько кубков, но амфоры с вином рядом с ними почему-то не было.
В одном из шкафов висел железный меч. Реште сразу подумала, что даже в мире снов оружие будет не лишним. Она открыла дверцу и схватила меч.
Увы, он оказался тупым. Значит, использовали его не в качестве боевого, а как тренировочный. На лезвии была выгравирована надпись:
ЯРОСЛАВ ЛИТВИНОВ, 8-А КЛАСС.
Часть букв были латинскими, но другие были парфянке не знакомы, поэтому разобрать смысл надписи она не могла.
Все Реште решила взять меч с собой, он все же лучше, чем ничего. Надо лишь было во что-то его завернуть, чтобы он не бросался в глаза. Поэтому из соседнего шкафа она достала полотнище из красной ткани, на котором золотым цветом были вытеснены какие-то слова на чужом языке. Завернув в него меч, парфянка почувствовала себя немного увереннее.
Вдруг на нее обрушился какой-то оглушающий, разрывающий уши звук. Казалось, он шел отовсюду: сверху, снизу, слева, справа. Чем-то он отдаленно напоминал пронзительный крик огромной хищной птицы, предельно искаженный горным эхом. От неожиданности Реште зажала уши ладонями и даже присела. Но этот звук так же неожиданно прекратился, как и появился. Какое-то время парфянка выходила из оцепенения, затем она все же подумала, что опасности для нее услышанное не представляет и не должно мешать ей идти дальше, шаг за шагом обследуя это загадочное помещение.
После этого Реште прошла до конца коридора и оказалась на лестнице. Поднявшись по ней на этаж выше, она попала еще в один коридор, довольно короткий, заканчивающийся входом в какое-то огромное помещение, дверь же была настежь открыта.
По пути мимо нее несколько раз пробегали необычно одетые дети разных возрастов, и мальчики, и девочки, но рассмотреть их парфянка не успела.
Реште осторожно зашла в это огромное помещение.
То был зал с высоченным потолком, уставленный рядами сидений. В другом конце он заканчивался возвышением, на котором был установлен стол. Сейчас это возвышение пустовало.
Зато в зале было довольно много детей, и только теперь парфянка получила возможность рассмотреть их получше. Они немного походили на римлян, но все же множество внешних отличий говорило о том, что это не римляне, хотя, безусловно, тоже жители Европы. Не походили они и на эллинов, галлов, германцев, фракийцев и иберийцев.
«Это, наверное, дакийцы», - подумала Реште.
Дакийцы были мало изученным народом, живущим к северу от Македонии и Фракии. Они также являлись соседями скифов. Но народ тот все же был полудиким, и сложно было понять, как они сумели построить такое великолепное многоэтажное сооружение. Это не говоря уже о самодвижущихся повозках.
Впрочем, ведь это был всего лишь сон!
Мальчики ходили в одинаковой синей одежде, а девочки носили довольно короткие черные платья. У тех и других были видны белые рубашки. У большинства детей, тех, что помладше, ниже шеи были повязаны красные шелковые платки, а на левой стороне груди к одежде были прикреплены маленькие красные таблички размером меньше монеты, но имеющие неправильную форму. У тех, что постарше, красных платков не было, но красные таблички присутствовали тоже, только имели другую форму.
Младшие весело носились по залу, а старшие вели себя более чинно: стояли или прохаживались.
Были здесь и взрослые, правда, в малом количестве.
Почти под потолком стена над возвышением была задрапирована огромным красным полотнищем с белыми буквами, которые складывались в непонятную фразу:
ДА ЗДРАВСТВУЕТ 60-ЛЕТНЯЯ ГОДОВЩИНА ВЕЛИКОЙ ОКТЯБРЬСКОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ!
И вновь: часть букв – латинские, часть – незнакомые, а вместе получалась какая-то непонятная тарабарщина.
Осторожно передвигаясь по залу и разглядывая людей, Реште неожиданно оказалась перед большим зеркалом.
Вот тут-то и ждало ее главное потрясение. В зеркале вместо себя она увидела совершенно другую девушку!
И разница заключалась не только в необычной одежде, к которой парфянка уже привыкла. Эта девушка была не смуглой, а белокожей, лицо ее имело правильные черты, да и волосы были не иссиня-черные, а светло-рыжие, уложенные как-то по-особому.
Вместо огромного кривого носа, служившего причиной насмешек окружающих, на лице присутствовал вполне аккуратный небольшой нос. Реште даже потрогала его рукой, и зеркало отразило это ее движение.
На одежде ее имелась такая же красная табличка, что и у старших детей. Парфянка разглядела на ней крошечное изображение человека с бородкой. И такое же изображение, только огромное, висело над возвышением в конце зала. Чуть ниже присутствовал десяток с лишним рисунков разных людей, уже не молодых. От остальных гораздо большим размером отличалось изображение человека с огромными кустистыми бровями.
«Это цари или боги дакийцев», - сделала вывод парфянка.
И тут произошло совсем неожиданное.
Девочка лет десяти подбежала к Реште и заговорила с ней.
И, что самое невероятное, этот чужой язык парфянка п о н и м а л а ! Конечно, многие слова были ей не известны, смысл многих фраз до нее не доходил, но все же большинство слов было ей понятно!
Впрочем, сон – он и есть сон!
Девочка тараторила:
- Анастасия Романовна, я вас очень-очень прошу! Нина Людвиговна хотела вызвать моих родителей в школу, а в дневнике забыла написать. Но вслух-то сказала, теперь, получается, я передать им должна. А у меня папа только этой ночью из Норильска прилетел, вот такая у нас радость, а завтра ему уже обратно лететь. Можно ни ему, ни маме не говорить? У них ведь такая радость редко случается. Можно?!
Парфянка не смогла понять смысл ее тирады, уловила лишь множество знакомых ей теперь слов и вопросительную интонацию в конце. Реште сообразила, что девочка принимает ее за кого-то другого.
Но надо было что-то отвечать. Проще всего было ответить утвердительно, что парфянка и решила сделать.
- Можно, - выдавила она из себя слово на чужом языке и тут же удивилась, как легко этот язык ей дается.
- Спасибо, спасибо, Анастасия Романовна! – воскликнула девочка и, развернувшись, убежала.
Реште облегченно вздохнула. Но тут же к ней обратились снова.
Это сделала немолодая женщина со строгим выражением лица, которая, как оказалось, стояла близко и слышала весь разговор.
- Настя, что с тобой случилось? Я тебя вообще не узнаю. Ты же прекрасно знаешь, что Верочка Мозина – хитрунья, обманщица и манипулятор. Когда это она успела твоей любимицей стать? Ведь врет тебе и не краснеет, а ты идешь у нее на поводу. Слов нет просто! Это и не педагогично, и не этично, когда студентка-практикантка отменяет распоряжение заслуженной учительницы с двадцатипятилетним стажем! Ты хоть понимаешь, что ты сейчас наделала? Я это говорю, потому что к тебе хорошо отношусь, ты это знаешь, а тебе ведь потом у директора получать зачет практики и характеристику. Сейчас нам только один вариант остался: я Верочке делаю нагоняй и все отыгрываю назад, а ты пойдешь и извинишься перед Ниной Людвиговной, скажешь, что не так все поняла. Согласна?
«Да чего вы все от меня хотите-то?», - с тоской подумала Реште, а вслух проговорила:
- Согласна.
- Вот и хорошо.
Женщина отошла, а парфянка, облегченно вздохнув, что от нее наконец-то отстали, вернулась к осмотру помещения и тех, кто в нем находился.
Внезапно она увидела, что к ней вновь бежит Верочка Мозина, несомненно, собираясь вновь вовлекать ее в какие-то непонятные разговоры.
Реште развернулась и пустилась наутек. Она выскочила из зала и пробежала по лестнице два пролета вниз. Там она оглянулась и, убедившись, что Верочка ее не преследует, только тогда пошла спокойнее, разглядывая все, что попадалось по пути.
Коридор этого, похоже, нижнего этажа со множеством закрытых дверей привел ее в длинное просторное помещение, из которого шли довольно съедобные запахи. Тут же подступил голод: ведь в Лабиринте она все время оставалась без пищи.
В этом помещении было множество столов, за некоторыми из них сидели дети, которые вовсю насыщались непонятными кушаньями. Пищу они получали в другом конце помещения, где за длинным столом необычной формы стояла женщина средних лет в белой одежде.
Подойдя туда, Реште заметила, что дети называли какие-то слова и клали перед женщиной в какое-то углубление монеты разных размеров.
«Чтобы сполна насладиться этим последним в жизни сном, надо наесться досыта»,- подумала парфянка.
Она догадывалась, что в висевшей у нее на плече сумочке могут быть такие монеты. Реште сумела легко открыть сумку и начала перебирать ее содержимое, пока не наткнулась на изящный кошель. И в нем действительно оказалось то, что она искала.
В этот момент стоящая ближе к столу девочка сказала:
- Два эклера и кофе со сливками.
И положила в углубление несколько монет. Женщина в белом сгребла монеты, а девочке выдала маленькое блюдо с двумя длинными