Воробей самая распространенная птица в мире.
Глаза у него устроены таким образом, что он ви-
дит окружающее в розоватом свете. Молодых во-
робьев называют желторотиками из-за желтого
окраса вокруг клюва. В состояние покоя сердце у
воробья бьётся до 850 раз в минуту, сильный ис-
пуг может убить его из-за скачка давления.
Воробей не способен голодать больше двух суток,
поскольку тратит за день много сил. Большинст-
во молодых воробьев из-за этого гибнут в первую
же зиму. Воробьи моногамны и выбирают себе па-
ру на всю жизнь.
***
Когда сидишь на перекладине уличных брусьев, мало кто может тебе помешать видеть все, что происходит вокруг. Если, конечно, ты случайно по неосторожности не свалишься вниз. Правда, внизу на таких дворовых площадках теперь обычно устраивают прорезиненное покрытие, так что сильно не ударишься. Милан потирал свою пятую точку, на которую приземлился, и про себя чертыхался. Ругаться в голос он не решался из-за присутствия на площадке двоих трехлеток с мамашей из разряда "я-же-мать". Эти обычно орут и даже драться могут, защищая своих отпрысков от тлетворного влияния таких как Милан.
Милан не уходил с этой площадки, ему нравилось, что вокруг нее насажены сосны, которые сейчас, в жару, источали запах хвои. Он прикидывал в уме, на какое время ему может хватить 500 евро, если ночевать в хостеле. Нужно ведь было еще и питаться. Хотя для этого достаточно купить растворимую китайскую лапшу и накрошить в нее немного колбасы. Конечно, накаченные мышцы от такой пищи сильно сдуются, но тут уж как получится. Домой Милану возвращаться никак не хотелось, ведь родители узнали, что он не прошел в мед, а еще его водила доложил им, что у Милана на обоих бицепсах татуировки. Он увидел их, когда привез Милана на пляж. Вот же кретин, даже не вкурил, что эти тату временные.
Медицинский Милан выбрал не сам. Он хотел учиться в РПГУ им. Герцена на факультете физкультуры и спорта на инструктора по физкультуре, валеолога или спортивного менеджера. Но родители даже слышать об этом не желали. Поэтому Милан и не возвращался домой. Он решил найти временную подработку и жить как мигрант, сначала в хостеле, потом где-нибудь в съемной комнатенке.
На эту площадку его занесло случайно. Хотя совсем рядом находился Люськин дом. Наверно, сейчас она где-нибудь в деревне на время отпуска. Да и телефона ее у него не имелось. Три года ведь прошло с тех пор, как она разорвала контракт с его родителями. Люська была его гувернанткой с того момента, как ему исполнилось 13. А на его 15-тилетие она разругалась с родаками Милана. Пыталась доказать, что нельзя так давить на подростка и ломать его. Они даже не заплатили ей за последний месяц, но он украл у отца деньги из сейфа и пополнил ее карту через свой личный кабинет, заплатив ей двойной тариф. Отец не заметил пропажи, для него это была сущая мелочь.
Милан бывал у Люськи дома несколько раз. Пару раз, когда она болела. Приносил ей фрукты и дорогие лекарства. Два раза приходил к ней на день рождения. С подарками и цветами. Всё как положено примерному подопечному своей наставницы. Последний раз он приходил к ней после разрыва контракта, хотя родители запретили ему общаться с ней. Но он тайком нашел время, оторвался на своем скейте от следившего за ним водителя, и отсиделся в кустах, пока этот гнус не проехал мимо.
Когда Люська приходила к нему на занятия как гувернантка, он должен был называть ее Людмилой. Хорошо хоть без отчества, не как учителей в гимназии. Наедине, когда они занимались уроками в его комнате, она разрешала ему называть себя Мила. А у нее дома он называл ее так же, как и ее друзья – Люська.
В последний раз, когда он пришел к ней, она плакала и говорила, что не должна была срываться на его родителей, что это непрофессионально, и что поэтому она плохой педагог и не имеет права работать с детьми.
-С детьми?! – заорал тогда на нее Милан, – Я уже не ребенок!
-Нет, ты все еще ребенок, причем, неразумный, и сейчас даже более глупый, чем был в 13-14 лет. Что ты творил, тебе совсем башню снесло? Вел бы себя с родителями нормально, такого бы не произошло.
-Прости… из-за меня ты потеряла работу, – ему было очень обидно за нее и горько.
-Работу я найду, не беспокойся. А как же ты? Тебе нужно подтягивать языки, физику и математику. Конечно, они наймут для тебя репетиторов. Только это меня и успокаивает.
Раньше летом, сразу после его экзаменов, в конце июня, она уезжала в деревню к бабушке до сентября. Деревней она называла частный сектор в Белоострове, где у ее бабушки был участок и жилой домик. Сейчас стоял июль, значит, Люська наверняка там. Знать бы еще, где находится ее так называемая деревня.
Но вдруг ее окно на третьем этаже открылось, и Люська собственной персоной выглянула оттуда. Правда, она тут же его закрыла и даже шторы задернула. А уже через пять минут показалась на пороге с двумя огромными клетчатыми сумками. Милан едва успел подскочить к ней, когда она уже садилась в такси, которое высматривала из окна.
-Ты как тут оказался? – удивилась Люська.
-Я с тобой поеду. Потом всё объясню, – сказал Милан, помог водителю затолкать сумки в багажник и сел рядом с Люськой на заднее сиденье.
В машине они молчали, пока ехали на вокзал.
-Давай на такси доедем до твоего Белоострова, я оплачу, – сказал Милан, – На фиг с такими сумками на перекладных таскаться.
Он прикинул и достал карточку, на которой оставались последние 5т.р. Это было всё, кроме только тех 500 евро, которые лежали у него в паспорте.
Таксист не стал ломить цену, и они поехали дальше.
-Как ты оказался возле моего дома? – все-таки спросила Люська и внимательно посмотрела на Милана сбоку.
-Случайно. Думал, ты давно у бабушки.
-А что с медицинским? Ты подавал документы на поступление?
-Не прошел по конкурсу. Давай потом?
-Нет, сейчас. Ты что, от родителей хочешь подальше скрыться? Я же знаю тебя как облупленного.
-Тогда зачем спрашиваешь? Не бойся, тебя не обвинят в похищении. Я уже совершеннолетний. Можешь пригласить меня немного погостить у твоей бабушки?
-Бабушка… умерла в прошлом году.
Милан поперхнулся, а затем тихо произнес:
-Прости. Мне очень жаль.
-Три дня. Потом уедешь домой, – сказала Люська и отвернулась к окну.
Когда родители Милана искали гувернантку для него, то послушались совета одного из бизнес-партнеров отца Милана. Его дочку-троечницу Люська подготовила к сдаче егэ за очень короткий срок, хотя тогда сама училась еще только на втором курсе колледжа. До этого над нерадивой школьницей бились два дипломированных учителя гимназии, но она из троек не вылезала.
В колледж Люська поступила на бюджет после 9 класса, ей требовались стипендия и профессия, чтобы поскорей начать зарабатывать на жизнь. Именно поэтому она бралась за репетиторство. В ее активе был аттестат круглой отличницы, а по окончанию колледжа красный диплом. Ей прочили беспроблемное поступление в академию, но она пока не могла себе этого позволить. Одной стипендии на жизнь ей бы не хватило.
Люськины родители находились в разводе, и у каждого из них имелась новая семья и потомство. С 10-тилетнего возраста Люську воспитывала бабушка. Ждать помощи от родителей, кроме алиментов отца, не приходилось, да Люська и не ждала. Летом уже с 14 лет подрабатывала в магазине, а с сентября бралась за репетиторство младших учеников в своей же школе.
Когда она подписала контракт и пришла первый раз в дом к Милану, его мать усадила ее на беседу:
-Вы очень молоды, но нам вас рекомендовали… Понимаете, Милан совершенно неуправляем. Он не слушает учителей, не слушает нас. Психолог сказал, что это кризис 13 года жизни. Если вы не сможете, мы поймем, и сумму аванса вам не потребуется возвращать. Но вдруг у вас получится.
У Люськи получилось. Хотя она не приложила к этому ни малейшего усилия. Просто начала занятия с Миланом по предметам. И не заметила никакой неуправляемости с его стороны. Родители поражались и почти на цыпочках ходили мимо комнаты, где Люська проводила занятия с их сыном. Уже за первые три месяца он исправил все неуды и тройки, учителя диву давались. И поведение его стало совсем другим. С пацанами он тусовался, но совсем не так как раньше. Они признали его лидерство, хотя никаких драк он больше не устраивал, и никто из них даже слова против теперь не мог сказать. Гимназический психолог объяснил это скачкообразным взрослением, что иногда случается именно в 13 лет, когда подросток внезапно осознает себя личностью и обретает психологическое превосходство над сверстниками, не прошедшими такое самоосознание.
К моменту разрыва контракта с родителями Милана, Люське было всего 20 лет, она училась на последнем курсе колледжа. Бабушка сказала, что ей нужно сосредоточиться и хорошо защитить диплом, поэтому даже лучше, что теперь у нее появилось свободное время. А потом Люська потеряла свой старенький мобильник, и ей пришлось восстанавливать номера друзей и знакомых. Только номера Милана у нее больше не было. Она решила, что не станет искать его. Ему уже 15 лет, не малое дитя, разберется сам – учиться ему или нет.
Милан ждал сентября, когда Люська обычно возвращалась из деревни в Питер. Он приходил, подолгу звонил в ее дверь, оставлял записки, но Люська практически переехала к бабушке, потому что та тяжело заболела. Он приходил всю осень, но ее соседи ему сказали, что она ни разу не появлялась за все это время. Может и квартиру эту решила на продажу выставить. Кто его знает.
В такси Милану очень хотелось взять Люську за руку, но он боялся, что она разозлится и не позволит ему остаться у нее в Белоострове. Она, конечно, знала, что он с первого дня их знакомства влюбился в нее без памяти, но делала вид, что не замечает этого. Да и как еще она могла реагировать, ведь ему тогда исполнилось всего 13 лет. Он даже был в то время одного с ней роста, не то что теперь – выше почти на голову.
Когда они приехали, Милан расплатился с таксистом и потащил сумки к дому в глубине участка. Люська тем временем разгружала пакеты с едой, которые везла в салоне такси.
-Ты голодный наверно? – спросила она. Милан подошел к ней, обнял и начал целовать.
-Давай поедим, у меня голова от голода кружится,– сказала Люська.
В доме имелась кухня, две комнаты и совмещенный санузел. Милан осмотрелся, пока Люська накрывала на стол. Из окон был виден небольшой сад в глубине участка, огородик с теплицей и бытовка с инвентарем.
-Как же ты справлялась одна?
-Бабушка в местной больнице лежала, я за ней там ухаживала. Здесь совсем никаких условий для этого.
-А что с колледжем?
-Я давно работаю учителем младших классов, сейчас в отпуске, потому что каникулы. У учителей большие отпуска.
-А как же академия?
-Отложила на неопределенный срок. До лучших времен. Давай обедать.
После обеда она сказала:
-Ты займись посудой, а мне нужно окна перемыть и полы.
Когда он закончил с посудой, Люська уже домывала окно в кухне.
-Полы давай я помою, – предложил Милан.
-Ты три тарелки полчаса мыл. Нет уж, я сама. Умеешь пылесосить?
Милан смутился, но сказал:
-Я видел, как это делается.
Люська достала из кладовой пылесос, включила и показала ему, как нужно действовать.
-В комнатах ковры на
