Лана, мой новый ассистент, появилась тогда в Комитете незаметно, - главный редактор не представил её на летучке, - и она, сидя в уголке холла, лишь иногда поднимала глаза и пристально всматривалась в кого-либо, - я сразу заметила в ней это. Да и потом не раз улавливала я её потаённое вглядывание, вживание в тех, кто был рядом, и даже в вещи, предметы. И довольно скоро поняла: не работать ей у нас! – Ведь ассистент во время прямого эфира должен быть «стойким оловянным солдатиком», схватывающим на лету и исполняющим сказанное режиссером, а она… Ну как она могла это делать, если вдруг пленялась чем-то и зависала над ним? Ну, например. Когда во время прямого эфира по тихой связи я посылала ей очередную команду, то она не всегда слышала её, и я через смотровое стекло видела: уставилась на заикающегося выступающего и даже пытается подсказать ему что-то. Ну, а если наезжала самодеятельность для записи концерта, то Лане и вовсе становилась не до режиссера, - до конца выслушивала всех, кто подходил к ней, а если тот еще и жаловался на что-то!.. Ну конечно, ей непременно надо было утешить жалобщика и тогда, стоя напротив того с лёгким дрожанием рук и готовая вот-вот расплакаться вместе с ним, уже не слышала никаких команд режиссера и мне… Ну разве можно было прервать такую задушевную беседу? Вот и приходилось взваливать всё на другого ассистента, а тот потом тоже жаловался… но уже начальству.
Ну, а внешность Ланы Ленок… Да в общем-то – ничего особенного: не сказать, что красива, да и некрасивой не назовёшь. Осанка? Нет, не загляденье, и плоть её не кричала о себе, - высокая, худенькая и одежда как бы соскальзывало с неё, не задерживаясь ни на груди, ни на бёдрах, лишь книзу открывая довольно стройные ножки. А, впрочем, зачем я - о внешности? Я же хочу - о другом…
Помню, сидит Лана и что-то вяжет в ожидании эфира. Подхожу, сажусь рядом:
- И что мы вяжем? – улыбаюсь.
- Свитер, - отвечает сразу, словно ждала вопроса.
- И кого ж потом одаришь таким красивым свитером?
Ответит ли? Нет, только улыбнулась, спицей набирает очередную петельку и тут слышу тихое:
- Глупая, непослушная, никудышная…
Кому это она? Никого рядом нет, а она опять:
- Ну что ты вытворяешь?
Ой, да это она – петельке! Ну и ну…
- Лана, ты с каждой… так? – снова улыбнулась.
- Нет, не с каждой, - хмыкнула. - Хочу вытяну её вот так… - и петля выросла на моих глазах, - а нитка по-своему хочет… мстит за что-то.
- Мстит? – уточняю.
- Ну да, ведь ниточки тоже живые, вот и…
Ла-аночка, детка, как тебе жить-то, если еще и ниточки… Но говорю:
- Конечно, может, и в твоей черной нитке есть нечто, похожее на чёрную… ой, прости, на белую душу.
Да нет, не подшучивала я тогда над ней... С такими... предметно-ощущающими, шутки плохи. С ними надо бережно... как с тонким стеклянным сосудом, иначе и его разобьёшь, и сам руку… душу порежешь.
Что еще помню? А, пожалуй, вот… Надо было как-то закупить несколько вазочек для цветов… перед выступающими на столы ставить. Послала её в магазин, и что-то долго не возвращалась, а когда наконец-то!.. то я лишь руками развела. А она бережно вынула из пакета один из купленных сосудов и с блеском в глазах почти запела:
- Это я из-за неё… из-за этой прелестной и единственной, чуть не опоздала.
Я удивлённо взглянула на «прелестную», а она поспешила «пролить свет»:
- Понимаете, все вазочки были одинаковые и я не сразу могла выбрать вот такую, с пупочкой.
- Лана, ну какая еще пупочка?
- А вот такая… Видите? – И погладила на светлом поле вазочки капельку стёкшей краски: - Правда, как пупочек?
Ну что было ответить? Вот и я не ответила, а молча посмотрев на Лану, тоже погладила капельку-пупочку, а потом налила воды в «единственную», опустила в неё веточку гвоздики, сказала:
- Пожалуй, так она красивей будет… да как-никак с пупочком!
Помню еще и такое. Приехала я на работу, иду по двору телецентра и слышу: в кустах котёнок орёт! И орёт, словно его четвертуют. Кто его к нам подкинул?.. или перебросил через забор белокаменный? Подошла, взяла в руки... Длинноногий, лохматый, тощий. Принесла в кабинет, отдала ему колбасу со своего бутерброда, он её тут же слопал, а потом свернулся калачиком под батареей и сладко задремал. Но вошёл директор телецентра и сразу ощетинился: откуда, мол, животное?.. чей, мол, зверь?.. да разве не знаете, что на телецентре не должно быть животных, а то залезут в аппаратуру и замыкание произойдёт! Успокоила его: не успеет, мол, эта зверушка замкнуть вашу аппаратуру, унесу с собой… хотя дома уже и жил такой же, с троллейбусной остановки подобранный. Но тут вошла Лана:
- Ой, какой хорошенький! Ой, какая прелесть! – залепетала, позабыв о фотографиях, которые надо было вставить в паспарту.
- Ланочка, вот и возьми его себе, а то директор…
- А что, можно? – вспыхнула румянцем.
- Ну, конечно, - обрадовалась я и даже стала советовать: – А назови его Васей.
- А Вася у меня уже есть, - промурлыкала моя ассистентка.
- Ну, тогда Васядва…
- И Васядва есть, и Васятри, - рассмеялась.
- Ланочка, радость моя, и сколько ж на сей день у тебя Васей?
- Восемь, - вроде бы чуть и смутилась, приглушив своё мурлыканье.
- Ну что ж… - рассудила я трезво: - В такой многолюд… многокошачьей компании одним Васей меньше, одним больше…
И Лана, сунув после работы мою длинноногую находку за пазуху, увезла домой.
Но нет, хватит прорисовывать образ Ланы, - для карандашного, а, вернее, для словесного портрета и этого достаточно. И хватит еще потому...
Жалобы других ассистентов и операторов на «несобранность» моей ассистентки сделали своё дело, - её уволили. И только через пару лет как-то моя знакомая, жившая в том же доме, что и моя бывшая ассистентка, рассказала: к тому времени колония спасённых Ланой кошек разрослась аж до семнадцати. А жила она с матерью в однокомнатной квартире, и можно себе представить, что в ней творилось! Но мать почти безропотно сносила сердобольные увлечения любимой и единственной доченьки, - варила лохматым пшенную кашу с килькой, - но, когда нагрянула её сестра!.. Только на один день Лана уехала в командировку, но тётке и его хватило, чтобы позвонить куда надо. И приехали откуда надо. И отловили всех постояльцев, увезли куда-то, а когда Лана возвратилась… Несколько дней разыскивала своих подопечных, а потом слегла с высокой температурой и умерла... Нет, не знала знакомая, только ли исчезнувшие кошки были тому причиной? Не могу предположить и я, но...
Но одно постигла, «вглядываясь» в свои жизненные наблюдения: таких человечков с оголёнными, незащищенными душами, люди почему-то пощипывают и понемногу, и очень,… Помню, когда заочно училась в институте и приехала на очередную сессию, то поселили нас в школьном классе. И среди нас оказалась такая же Лана. Вот и стали её пощипывать, хотя и бегала она для всех за батонами, молоком, каждый день подметала пол... И пришлось мне взять её под крылышко, а такие люди... Они прирастают, не отходят, поэтому иногда становится с ними томительно. И, наверное, потому, что, видя такую их расслабленность на грани прострации, порою хочется и самой... А разве позволительно такое в нашей муторной жизни?
