нанятыми сильно недовольными родственниками вашей дражайшей супруги.
Незнакомец замолчал, убирая папку в портфель.
− А третье? Вы про него ничего не сказали, − унимая дрожь в руках, еле слышно спросил Зубатов.
− Как можно скорее, а желательно прямо сейчас, убраться из нашей страны и более никогда не появляться на территории Германии. Иначе выполнение второго пункта становится… − он протянул Зубатову отпечатанный на фирменном бланке документ.
«Выезд за пределы страны − одобрено! В подобных гражданах власти Германии не нуждается!»
− Подписывайте и убирайтесь вон. Вот Вам деньги на проезд, - швырнув в лицо эмигранта купюры, незнакомец кликнул ожидавшего за дверью полицейского.
Полгода спустя. Великое Герцогство Люксембург
После неудачной попытки устроиться хоть кем-нибудь в местный мюзик-холл, Алексей Зубатов с большим трудом нашёл место официанта в придорожном ресторане. При чём хозяин заведения принял его на работу с условием, что новый сотрудник не будет возражать против вывески на фасаде здания, гласящей:
«В нашем заведении вас обслуживает зять бывшего императора!»
***
Несмотря на сложившиеся обстоятельства, никто из супругов и не думал подавать на развод.
Если Алексея Зубатова не пускали в Германию, то его жена, хоть и редко (из-за серьёзнейших финансовых проблем, была вынуждена продать с аукциона практически всё своё имущество и сменить роскошный дворец на съёмную комнатку, находившуюся на самом краю города), но всё же навещала своего ненаглядного Лёшика.
− Ты же мужчина, значит, обязан придумать, как нам вновь стать богатыми, − после ночных ласк в номере простенького Люксембургского отеля сквозь слёзы молвила Адалинда, − мне осталось совсем немного, и очень не хочется закончить свои дни в приюте для бездомных, а всё идёт именно к этому.
− Мы с тобой засядем за мемуары. Уверяю тебя, они будут иметь оглушительный успех. Ты будешь писать о любви ко мне, а я о…, − Зубатов не закончил свою фразу, так как образовавшийся комок в горле напрочь лишил его дара речи[3].
***
Между тем неприятности продолжали сыпаться на русского эмигранта, словно июльский ливень.
Работу в ресторане он вскорости потерял и прятался от полиции, которая разыскивала его, обвиняя в подделке и сбыту «карточек специального содержания».
На одной из конспиративных квартир он обнаружил германскую газету, в которой было услужливо обведено следующее объявление:
«Суд города Бонна уведомляет всех заинтересованных лиц, что госпожа Адалинда-Дагмар Зубатова начинает бракоразводный процесс.»
На следующее утро, Зубатов по своему обыкновению пересчитал мелочь, завалявшуюся в карманах, купил билет до ближайшего французского городка, в котором, недолго думая, завербовался в Иностранной легион.
Однако прослужил там совсем недолго, так как получил очередную «чёрную метку».
Не завершив бракоразводного процесса, его супруга заболела воспалением лёгких, кроме этого, у неё началось заражение крови.
Врачи оказались бессильны, и старая женщина скончалась в одном из Парижских госпиталей.
Не проститься со своей принцессой эмигрант не мог и, поэтому, самовольно покинув расположение воинской части, помчался в столицу Франции.
***
− Господин Зубатов, я правильно произнёс вашу славянскую фамилию, − жандарм внимательно разглядывал потрёпанный нансеновский паспорт[4].
Тот утвердительно кивнул и протянул руку, чтобы забрать документ.
− Не спешите, − улыбка на лице служителя закона исчезла, и страж порядка извлёк из-за пояса наручники, − вы арестованы по запросу целого ряда Европейских стран, а также во избежание возможного скандала во время предстоящей церемонии похорон вашей супруги и присутствии на них некоторых августейших особ.
Скорый суд приговорил Алексей Зубатова к восьми... дням тюремного заключения! И последующей высылки в Советский Союз.
(К счастью, оттуда запроса на экстрадицию не поступало).
По месту прежнего жительства, то есть, в Люксембург.
Письма своей возлюбленной, он всё же был вынужден продать её брату, но вот на его предложение – «Навсегда покинуть Старый Свет за весьма солидное вознаграждение» эмигрант категорически отказался.
Более того, чтобы побольнее оскорбить бывшего родственника, поведал газетчикам, что тот был замечен в сеансах спиритизма и пытался вызвать дух принцессы Адалинды-Дагмар.
Прошёл ещё год
Деньги, полученные от августейшей персоны, кончились, и Алексею в очередной раз пришлось заняться поисками работы.
С большим трудом удалось устроиться в передвижной балаган, но выступал он редко, последствия прошлой бурной жизни всё чаще давала о себе знать. Пришлось обратиться к врачам, те вынесли приговор − туберкулёз!
Клиника для бедных и обездоленных на окраине города.
− Доктор, мне хуже. Дайте, пожалуйста, таблетку или хотя бы вколите порцию морфия, − еле слышно прохрипел Алексей.
− Я так полагаю, вам сейчас нужен не наркотик, а пастор. Позвать? Собор у нас тут рядышком, через дорогу, − усталый врач взял руку пациента и с трудом нащупал пульс.
− Я − русский, православный, а нашего батюшки, в вашей стране, наверное, и не сыщешь, − Зубатов показал рукой на листок бумаги, лежащей на прикроватной тумбочке, − возьмите. Это моё последнее слово. После того, как меня не станет, отправьте его в Бонн, в газеты, пусть опубликуют. Надо, чтобы люди знал…
Германия. Бонн. Неделю спустя
Местная пресса на последней странице мелким шрифтом, опубликовала краткий некролог о смерти зятя бывшего императора. Заметка заканчивалась странной фразой:
«Безумной юношеской страсти у меня к ней не было. Но я её любил, честно и преданно, как это умеем делать только мы, русские!»
[1] − мелкая монета (pfennig) имевшая хождение в Германии до перехода на Евро.
[2] − брачный союз. Происхождением выражение обязано легендам и мифам Древней Греции, потому что именно у древних греков Гименей был богом брака, брачной церемонии.
[3] − Справедливости ради замечу, что написанный им роман и до настоящего времени периодически переиздаётся в некоторых странах Европы (автор).
[4] − международный документ, который удостоверял личность держателя и впервые начал выдаваться Лигой Наций для беженцев без гражданства.
