Окаменелые сердца, или Медуза Горгона, ч. 2, гл. 14

тоже стала медленной, немного вразвалочку, но теперь она ей придавала больше солидности и уверенности.
  Прошли пять институтских лет, обычных, как и у других студентов: знакомые, друзья, любовники, которых она имела, проходили длинной чередой мимо ее окаменелого сердца, и ничего в нем не шевелилось, не отвечало взаимностью, не загоралось ответным чувством. Плотская красота Регины  расцвела еще больше - как бабочки на свет, слетались к ней однокашники, и старшие, и младшие. И разлетались вновь, убитые ее безответностью и бессердечием, обманутые ее чувственностью, которая ограничивалась поцелуями, объятиями и иногда сексом.
  «Выпускной вечер» прошел «келейно», только в своей группе, на большой квартире у старосты, юноши необыкновенно маленького роста с огромными ступнями сорок пятого размера, который недавно явно обнаружил свое чувство к Регине и поэтому только ради нее потратил немало средств на проведение этого вечера. Теперь Карл следовал за своей избранницей куда бы она не пошла, искупая ее видимое недовольство его маленьким ростом огромным количеством подарков и подобострастным вниманием к ней. Терпел и прощал ей все грубости и обиды, топорщился, трепетал, но никогда не защищал свою честь перед ней и не упрекал ее, слишком хорошо понимая свою физическую неполноценность. Конечно, Регина старалась всячески избегать его, а когда уже совсем старые родители устроили ее в Санэпидемстанцию, то быстро нашла ему замену, «охмурив» заведующего лабораторией на своей работе. Наведя все необходимые справки о нем, вплоть до года выпуска машины Toyota, которой он владел, Регина, как и в истории с Вениамином, отвезла его на дачу родителей и там отдалась ему, уверяя в своей бескорыстной любви. Константин стал регулярно приходить к ней домой, будучи весьма галантным, очаровал ее родителей и вскоре стал своим человеком в их семье. Молодой, жизнерадостный, веселый, он постоянно шевелил мертвое сердце Регины походами на различные шоу и концерты, спектакли, в рестораны и кафе, сорил деньгами направо и налево, так что вскоре они оба решили расписаться и жить в законном браке. Конечно, Костя постоянно чувствовал холодность и отстраненность Регины, но объяснял это себе неопределенностью ее положения по отношению к нему, решив, что, будучи женой, она ощутит себя уверенной в нем и раскроет свое сердце навстречу его любви. Бедный Костя, он, под влиянием обманчивой чувственности и пылкости своей невесты, не мог и предположить, что сердце Регины давно омертвело, да и не было никогда по-настоящему живым, что оно никогда не полюбит его, не ответит на его теплую, человеческую любовь, как бы Регина хорошо к нему не относилась.
  Регина и Костя поженились, сыграли скромную свадьбу, и Регина на эпидемстанции теперь имела не только солидный авторитет как грамотный сотрудник, но и как  жена завлаба.
  Шли годы, Регина и Константин детей не нажили, и на работе, и дома им стало беспросветно скучно, а омертвевшее сердце Светы все еще билось, поэтому требовало хоть какой-то жизни, радости, и молодая жена стала засматриваться на других мужчин. Неожиданно ей повстречался прежний воздыхатель, Карл, бывший маленький староста ее институтской группы, в паре огромных туфель, модных оксфордах темно-грязного цвета, на ногах.  Он приехал на эпидемиологическую станцию с капитальной проверкой и очень обрадовался, увидев свою прежнюю подругу, уже повзрослевшую, замужнюю, и в этой своей недосягаемости еще более чувственно обольстительную. Презрительный, хотя и чуть затуманенный воспоминаниями, взгляд Регины сказал Карлу все, но он уже был далеко не прежний юноша, мальчик «со взором горящим», и начал с того, что рассказал прежней Регине тем же тоном, каким рассказывал ей в студенческие годы, что забытая им тетя неожиданно умерла в Англии, в Кембридж-Сити, оставив ему в наследство старинный особняк и полмиллиона долларов.
  - Теперь сама понимаешь, - насмешливо и злорадно продолжил он, - мой рост уже никак и никогда не помешает мне, а наоборот, сделает меня весьма оригинальным и привлекательным.
  Света смотрела на этого плотного карлика Карлу в дорогом костюме и безмерно завидовала, завидовала и ему, и его вполне возможной законной избраннице.
  - Кстати, а я совсем не женат, ну вот ни на капельку… - и Регина услышала в его голосе когда-то знакомые и тогда надоевшие ей нотки искреннего чувства молодого студента, преследовавшего ее своим ухаживанием.
  - Так что, если хочешь, поедем вместе обживать Старый Свет, эту загадочную и старую Англию, представленную старинным замком моей тети, миссис Chatterway.
  Но карлик Карл, по своей веселой зловредности, продолжал скрывать от своей ненаглядной и любезной одно весьма важное обстоятельство: он давно, еще со студенческих лет, был неизлечимо болен сахарным диабетом. С годами Карл все хуже и хуже видел, его часто мучило высокое давление и боли, иногда стопы болели так, что он не мог ходить, а иногда он их почти не чувствовал. Да, теперь он катастрофически боялся остаться один, хотя и испытывал бешеную радость от неожиданно нахлынувшего богатства. И вот сейчас он увидел в Регине свое спасение: она полюбит его при таком богатстве, все имение достанется ей после его скорой смерти. А пока Света поддержит его, будет ходить за ним – даст ему хоть немного почувствовать счастье жизни вдвоем с любимой, счастье семьи, о котором он столько мечтал.
  Конечно, Регина, в силу своей природы, не могла пройти мимо счастливого и, в то же время, несчастного Карла, хотя на словах напрочь отказала ему, объясняя это своим замужним положением. Но Карл шел, как говорится, ва-банк и решительно заявил Регине, что перед полумиллионами никаких препятствий не существует:
  - Можно все купить и можно все продать, если есть деньги, - закончил он свой монолог. – За мелочь от нашей суммы мы купим и твоего мужа, и его сослуживцев вместе с их родственниками и друзьями, и всеми их потрохами - они навек заткнутся.
  Регина выслушала Карла с должным спокойствием и вниманием, обещав подумать, но сама уже понимала, что, как и в детской истории с куклой, она должна иметь то, чего у ней нет. Полмиллиона должны быть ее собственностью, и не иначе, хотя Карл останется лишь ненужным и вредным довеском к ним. Но с ним она разберется позднее, когда эти полмиллиона будут в ее власти.
  Но Регине опять не повезло, как когда-то с Вениамином: через неделю Карл неожиданно умер, а через месяц во владение наследством вступил другой родственник по линии его матери, и Регина опять осталась ни с чем.
  Никто не догадывался, даже ее муж, почему Регина вдруг впала в какой-то болезненное, угнетенное состояние духа, пропускала работу и ни с кем почти не общалась. Ее сердце не только окаменело, но теперь уже умирало окончательно.
  Шли дни, месяцы: Регина медленно возвращалась к своей привычной жизни, но как-то механически, без творческих порывов, без цели. Умерли ее родители, с тоски и безысходности от своей беспросветной рабочей и семейной жизни начал понемногу спиваться ее муж, и Света часто сидела на работе одна, уставившись в одну точку, безнадежно ожидая какой-нибудь смертельной болезни, которая избавит ее разом от всех проблем существования «живого трупа».
  И болезнь пришла, но не к Регине, а к стареющему директору Дома престарелых, где в это время жил Павел. За два месяца она скрутила его до неузнаваемости, превратив бывшего упитанного члена городского правления в полувысохший труп. На похороны пригласили всю тамошнюю эпидемстанцию, а Регине начальство прислало даже отдельное приглашение. На похоронах она поняла, что Городской совет метит ее на замену умершего директора.
  Регина сама удивилась тому, насколько всколыхнула, преобразила ее эта неожиданная новость. Теперь она каждый день ходила в Совет, беседовала, узнавала последние новости и, наконец, с почетом заняла кресло директора Дома престарелых. Председатель, в заключение, произнес напутственную речь, сказав, что доброта, женственность и человеческая внешняя и внутренняя красота Регины Викторовны делает ее достойным преемником ушедшего от них на вечный покой Талгата Хисматулловича, который всегда относился к одиноким старикам и инвалидам, как к своим родственникам и детям. Отметили столь желанное для Регины назначение небольшим банкетом  в ресторане и застольем у нового директора, на котором ее муж напился до полного бесчувствия.
  Регина Викторовна, приняв власть, казалась истинно счастливой: теперь ее возможности намного расширились. Конечно, она понимала, что месяц – два ей придется пройти испытательный срок, поэтому начала свой первый рабочий день с оборудования столовой, которая являлась своеобразным центром жизни жителей и работников интерната. Придя на обед, они увидели на столах аккуратно разложенные чашечки с солью, горчицей и не менее аккуратные букетики полевых цветов в маленьких вазах.
  - Дорогие мои, - сказала Регина Викторовна, обходя столы с микрофоном в руке, - я вас всех люблю и сделаю все возможное, чтобы вы чувствовали себя в интернате спокойно и счастливо, так, как бы вы чувствовали себя дома. – Приходите ко мне и говорите, пишите записки моему секретарю, какие мероприятия и развлечения надо организовать в нашем общем доме, какие новые правила, нужные для вас, ввести в нашу общую жизнь, какие отменить, чтобы интернат стал истинным, счастливым не только местом работы, но и жилищем для вас. Вы все прожили долгую и трудную жизнь и с честью заслужили все мыслимые и немыслимые блага от государства, которое сами создавали и строили. ….
  Эта яркая речь, естественно, всколыхнула не только всех стариков, но и молодых инвалидов. И Регина Викторовна подкрепляла свои слова делами: быстро разобралась с просьбами и жалобами жильцов, которые просили ее перевести их в комнаты, где живут их друзья или родственники, или уйти от тех, кто пьет и дебоширит, некоторые просились в отдельные квартиры, без соседей, и, по возможности, исполняла их желания.
  Не обошла стороной новая директриса и своих сотрудников. Их мизерные зарплаты она, конечно, повысить не смогла, а вот дисциплину укрепила: обязала водителя служебного автобуса ездить по домам и привозить работников к началу трудового дня. И трудовой день она теперь начинала с общей зарядки, которую грамотно проводила среди сотрудников каждый день приглашенная женщина-инструктор. Когда же она простила старого охранника, который в сотый раз устроил в своей будке около внешних ворот ночную пьянку и от души материл старого директора, жильцы возликовали от ее незлобивости и человечности.  Конечно, после старого директора, которого жильцы не любили и который действовал, в основном, командно-административными мерами, такой метод руководства выглядел новаторским, направленным на благо жильцов и сотрудников интерната. Короче, Регина Викторовна добилась всеобщего уважения и даже некоторой славы как среди сотрудников, жильцов интерната, так и среди членов Городского совета.
  Не обошла она стороной и Павла Березовского. Узнав, что он уже второй год ведет христианский кружок, она попросила его поставить в церкви свечку за нее и ее родных, а