остановился и Первый уткнулся в его спину:
- Кого мы тут можем встретить? Иди вперёд, а я за тобой, - он сделал шаг в сторону, пропуская Первого, который пытался его успокоить:
- Ты напрасно опасаешься. Мы любую опасность успеем разглядеть в темноте. Вряд ли нам что-нибудь грозит, если здесь есть какие-нибудь бедолаги вроде нас.
Чего тебе опасаться при таком бревне? Ты сам кого угодно испугаешь. И вообще, разве мог ты ещё сегодня утром предполагать, что тебе придётся столкнуться с тайнами окружающего нас мира? Всё это вокруг нас, - Первый махнул рукой. – Тоже наш мир. Неизученный мир, таинственный. Нам, учёным, предстоит изучить все его тайны.
Они шли и шли вперёд. Тьма окружала их со всех сторон, но не казалась помехой для движения. Помеха была в другом. Время от времени им приходилось натыкаться на омерзительные вязкие комки, похожие на густую паутину. Они запутывались в ней с ног до головы и пока продирались сквозь очередной комок, паутина набивалась в глаза, в уши, в рот. Выбравшись на свободное пространство, они долго чихали и отплёвывались, очищая себя с ног до головы от противных мягких лохмотьев. Но вскоре они приспособились. Второй опять пошёл впереди. Он концом своего бревна в несколько приёмов аккуратно прижимал такой комок вниз, и они перешагивали через него.
Какое-то время Первый был вынужден молчать, занятый борьбой с препятствиями. Вскоре он снова заговорил:
- Когда мы выберемся отсюда, я возьму тебя с собой на вершину мира. Ты сам сможешь увидеть и удивиться тому, как ничтожно мала наша цивилизация среди безграничных просторов мира. От такой картины ты забудешь про всякие стихи. Голова твоя будет занята другими мыслями, и я не удивлюсь этому. Тайны необъятного мира будут манить тебя. Вот так и становятся учёными, когда желание думать становится сильней желания работать.
В темноте послышался голос Второго:
- Мне некогда думать. Я должен работать, - его бревно напоминало длинный лохматый клубок.
Пространство, по которому они шли, вынуждало их сворачивать во время движения то в одну, то в другую сторону. Они это чувствовали по тому, как поверхность под ногами вдруг начинала плавно подниматься вверх то с одной, то с другой стороны. Им приходилось менять направление движения в другую сторону, чтобы идти по горизонтальной поверхности. Для Первого это было открытием. Он ликовал:
- Оказывается, чёрная дыра извивается в пространстве! Кто бы мог знать об этом, кроме нас с тобой?! Это сенсация!
Преодолев очередной вязкий комок, Второй остановился, положил бревно и присел на него:
- Нам надо отдохнуть.
Первый не возражал. Они оба были покрыты серым слоем то ли пыли, то ли паутины, но уже не пытались очиститься от неё.
- Как думаешь, далеко ещё? – не удержался Второй. – Наверное, меня потеряли на работе.
Второй пожал плечами:
- Науке многое ещё неизвестно. Нам предстоит это выяснить. Ради нашего открытия я готов на что угодно и чувствую, что пройду любые расстояния. Такой шанс даётся не каждому учёному. А как ты думал? Двигать науку вперёд – это дело потрудней, чем таскать брёвна. Не физически, а морально. Для тебя всё просто. Результаты твоего труда всем видны каждый день в виде кучи дров. Твой старший хвалит тебя за это. Ты славно поработал. А каково учёному? Его целыми днями, месяцами, годами принимают за бездельника, потому что он или прячется где-нибудь от всех, занятый своими мыслями, или болтается под ногами на глазах у всех с пустыми руками, с пустыми глазами, устремлёнными куда-то мимо всех, куда-то туда, чего никто вокруг не может видеть и понимать. А всё потому, что мысли его далеки от всего окружающего и от всех окружающих его. На улице он не видит куда идёт. Дома он может не замечать, что ему дают на обед и из чьей тарелки он хлебает суп. Выходя из дому, он не замечает того, в чьей обуви и в какой одежде выходит на улицу. Каково это? Стоит ли мне удивляться, что я оказался здесь? Это всё из-за того, что учёный работает на будущее. Результат его труда никто не увидит в конце рабочего дня, поэтому любой может ему в лицо снисходительно усмехнуться –«бездельник».
- Вообще-то я так и думал, - подал голос Второй. – Все, кто в рабочее время ничего не перетаскивают с места на место, а ходят с пустыми руками – это и есть бездельники.
- Вот -вот! Ты подтверждаешь мои слова! Учёные выброшены из повседневной жизни в глазах остальных. Не каждый из них может с этим смириться и некоторые уходят таскать брёвна. Ты сам не хочешь прослыть бездельником, поэтому таскаешь свои брёвна, тебе здоровье позволяет этим заниматься. А будь ты хилым, немощным, то стал бы поэтом и писал стихи целыми днями о том, как все вокруг таскают брёвна. И тебя бы за это называли бездельником все те, кто таскают брёвна, потому что они не признают никакой другой работы.
Но если бы учёные не думали и не изучали окружающий мир, то они никогда бы не открыли то, что они открыли. Взять хотя бы чёрные дыры. Я бы сейчас не знал о том, где мы с тобой оказались и не смог бы тебе ничего объяснить. И неизвестно, чем бы всё это кончилось. Я не исключаю паническую атаку страха и истерии, которые случаются с теми, кто попал в необъяснимую ситуацию. С любым может случиться истерика. Я думаю теперь, что все пропадают в чёрных дырах не от их пагубного воздействия на организм, а исключительно по другой причине психологического свойства. Нервы не выдерживают перед фактором чёрной неизвестности. Когда мы выберемся отсюда, я напишу брошюру для населения о правилах поведения в чёрной дыре. Тогда все будут знать, как надо вести себя в такой ситуации и принимать меры к своему спасению. Разве это не вклад учёного в судьбу нашей цивилизации? Вот что бы ты делал, окажись здесь один, без меня и без малейшего понятия о том, где ты оказался? Согласись, что твоё бревно не могло бы тебе помочь в такой ситуации.
- Ну как? … Почему?... Бревно… – это бревно, и я должен его доставить по назначению, - голос Второго изменился от неуверенного тона до привычных, заученных интонаций. Вопрос застал его врасплох.
- Но что бы ты делал тут со своим бревном один, без меня? – не отставал Первый.
- Не знаю, - равнодушно пожал плечами Второй. – Может, я и не заметил бы, куда попал. Шёл бы себе и шёл, как обычно хожу, со стихами в голове.
- Ах, да, - спохватился Первый. – Чего это я спрашиваю, действительно, у тебя особый случай, не годится для примера. Ты мог бы и не заметить, как вышел обратно и где оказался. Какой с тебя спрос? А мне очень интересно, где мы окажемся в конце концов.
- Нам надо идти, - Второй снова торопил Первого. Он не привык прохлаждаться без дела или думать.
Но не успели они встать на ноги, как почувствовали стремительное приближение невыносимого запаха, заполнившего всю чёрную дыру. Вонь приближалась так быстро, что они ничего не успели сообразить. Всё произошло в один миг. Сначала с той стороны, куда они двигались, из темноты показалась огромная, вытянутая к носу, морда. Из носа торчали во все стороны длинные гибкие усы. Сверху на голове виднелись маленькие не страшные ушки. Маленькие, тоже не страшные, глазки. Всё это видение мелькнуло перед глазами, и тут же их повалило вниз и уже показалось, что они будут безжалостно раздавлены этой жуткой головой ещё до того, как задохнутся от невыносимой вони. Они лежали, распростёртые, прижатые к полу, а сверху по ним ползло что-то огромное, заполнившее всю чёрную дыру. Было слышно пыхтение и царапание когтей, которые цеплялись за поверхность чёрной дыры и толкали над ними всю эту вонючую тушу вперёд. Вокруг стояла не только вонь, но и волна тепла от ползущей по ним туши.
Любой учёный в такой ситуации перестаёт быть учёным и превращается в существо, единственной мыслью которого остаётся мысль о желании выжить на уровне инстинкта. Инстинкт выживания вытесняет инстинкт познания. Первый лежал, закрыв глаза, затаив дыхание. Тело его сжалось в комок от напряжения всех мышц, скованных спазмом ужаса. К счастью, он не видел, что там ползло по нему, но чувствовал, как мягкая, противная паутина цепляется за него и покрывает толстым слоем сверху донизу, облепив руки, ноги, голову. Он не мог, даже если бы захотел, поднять руку и смахнуть с лица мерзкую паутину, которую он чувствовал на лице. Она даже мешала дышать.
Это длилось недолго. Он почувствовал облегчение. Туша уползла дальше в чёрную дыру. Её хвост скользнул по нему, и царапанье когтей затихло вдали, там, откуда они шли. Первый смог приподняться и сесть. Прежде всего он с отвращением очистил лицо от налипшего слоя паутины, от которой ему пришлось начихаться до слёз. С ног до головы тело было покрыто серыми лохмотьями скомканной пыли вперемешку с мелким мусором. Он даже обрадовался всему этому мусору. Ведь это был такой милый взору мусор его привычного родного мира, который он привык видеть каждый день. Всякие мелкие обрывки бумаги, щепки, веточки, листва. Здесь, в чёрной дыре, они выглядели как привет из родного мира и напоминали о его существовании. Как можно было не обрадоваться?
Вдруг он услышал приглушённый стон, вспомнил про Второго и огляделся. Второй оказался невдалеке. Он пытался сесть, но это у него плохо получалось. Его трудно было узнать, облепленного безобразными серыми клочьями, торчавшими с него во все стороны. Первый поспешил к нему на помощь и попытался поднять на ноги, но удалось только усадить и помочь очиститься от налипшего мусора.
- Нога, - со стоном произнёс Второй, - Похоже, эта тварь её отдавила, если не сломала.
Первый осмотрел ногу, пощупал и успокоил:
- Тебе повезло. Кости целы.
Тут он увидел, что бревну пришлось хуже, чем им обоим. Бревно разломилось на три части. Ему стало жутко от мысли, что с ними могло произойти то же самое.
- Что же за твари тут водятся, в твоей чёрной дыре? Науке, конечно, неизвестно? – сердито спросил Второй. – Кого мы тут ещё встретим?
- Надо быть готовыми ко всему. Мы обязаны выжить, чтобы сообщить науке о нашем открытии, - решительно ответил Первый. – Ты идти сможешь?
- Попробую. Дай мне обломок бревна покороче.
Первый принёс ему один из обломков и помог встать на ноги. Второй сунул обломок подмышку, как костыль и попытался сделать шаг:
- Ничего. Идти можно. Возьми остальные обломки и вперёд.
- Зачем? Зачем их брать? – возмутился Первый.
- Это моя работа. Я должен притащить это бревно на место. Без них мы никуда не пойдём, - Второй был неумолим. Первому пришлось ухватить оба обломка и только после этого они продолжили свой путь.
Второй ковылял впереди, а Первый тащил позади него свой груз. Это не убавило его желания к разговорам и он не мог молчать:
- Я так же как и ты понятия не имею о том, что это такое промчалось над нами. Кто это? Обитатель чёрной дыры, или её жертва, как мы, которая ищет выход? Одно ясно, что двигалось это существо с той стороны, в которую мы направляемся. Опять же вопрос – сколько их тут ещё может быть? В другой раз нас может постигнуть участь твоего бревна и наука не дождётся нашего открытия. И кто знает, - Первый с опаской оглянулся назад. – Вдруг эта тварь проголодается и вспомнит про нас. Может быть, она спала и мы спугнули её. Если бы она двигалась нам навстречу, то мы бы издалека это услышали, - Второй ковылял впереди и молча слушал его речь.
