Дашка

                                        Глава первая.

    Василию Ильичу недавно исполнилось шестьдесят семь лет. Три месяца назад он похоронил жену, очень горевал и чувствовал себя безмерно одиноким. Сын Юрий, с женой и шестнадцатилетним  внуком Димой, жили  не так уж и далеко от его дома, но редко баловали старика не только визитами, но и телефонными звонками. Жена сына, Оксана, была очень своенравной и неприветливой.  

    Они и при жизни матери редко навещали родителей, оправдываясь своей занятостью. А сейчас уже больше месяца никто из них даже не звонил. Василия Ильича это обижало. Он мог бы и сам набрать номер их телефона, но всегда случалось так, что все они в это время обязательно куда-то спешили и разговаривали второпях. Он всегда  чувствовал, что его звонки  их раздражают, поэтому никогда им сам не звонил.

    Василий Ильич очень любил свою жену. Вместе они прожили почти сорок лет. В последние годы она страдала гипертонической болезнью, постоянно наблюдалась у врача и принимала лекарства. Однажды, решив дочитать интересную книгу, он долго засиделся в гостиной. Было уже около часу ночи, когда он пошел спать.

     Потихоньку, чтобы не разбудить жену, Василий Ильич быстро разделся и лег в кровать. И вдруг ему показалось, что Дарья Тихоновна не дышит. Он в ужасе вскочил, включил свет и понял, что жена умерла. Смерть была легкой, она скончалась во сне от обширного инсульта.

    Были похороны, затем поминки. В последний путь Дарью Тихоновну провожали только сын с женой и внуком и пожилая семейная пара, с которой они изредка встречались еще до болезни жены. На девять дней никто не пришел, сославшись на занятость, то же самое было и на сороковой день. Василий Ильич один ездил на могилку. Сам заказал и поставил памятник, который стоил достаточно дорого, но никто из родни даже не спросил его о цене, хотя семья сына явно не бедствовала.

    Василий Ильич жил в двухкомнатной квартире, на втором этаже добротного, так называемого, сталинского кирпичного дома. После смерти жены, он все дни проводил на кухне, там же, на кухонном диване, он и спал.  Прошло уже три месяца, как умерла Дарья Тихоновна,  но он так ни разу и не зашел в их спальню, где она скончалась.

    Раньше в его квартире всегда был порядок. Он и сам помогал жене в уборке жилища. Но сейчас Василий Ильич даже не обращал внимания на пыль, которая огромным слоем лежала на мебели и подоконниках. Пыль была везде, но он к этому уже давно привык. Сказать точнее, ему все это было безразлично.

    Окно кухни выходило на проезжую часть улицы. Это и стало  единственным развлечением старика. Он мог сидеть у окна часами. Но взгляд его был всегда устремлен в одну точку. Вряд ли он что-то рассматривал, мысли его были где-то далеко. Он погружался в воспоминания, он ими жил, ибо в реальной жизни был очень одинок.

    Друзей у них с женой было немного. Семейная пара с бывшей работы и пожилые супруги из соседнего дома.  Болезни были излюбленной темой их разговоров. Василия Ильича это всегда раздражало, а сейчас так и вовсе было бы лишним, поэтому он просто перестал с ними общаться. Соседей по лестничной площадке он знал постольку поскольку. С ними только здоровался и иногда обменивался дежурными фразами.

    На первом этаже его дома располагался универсам, куда он ходил за продуктами.  Это и было теперь его единственным подобием прогулки. А ведь раньше они с женой ежедневно гуляли по бульвару, который был виден из окна его кухни. Надо было только перейти небольшую дорогу с односторонним движением транспорта. Пока Василий Ильич не мог себя заставить совершать эти прогулки, ведь пришлось бы опять окунуться в воспоминания, которые доставляли ему душевную боль.

    Однажды, спустившись в магазин за продуктами, он стал свидетелем жуткого происшествия. На его глазах водитель иномарки сбил собаку и, даже не притормозив, помчался дальше. Василий Ильич подбежал к потерпевшей, взял ее на руки и отнес к себе домой. Собака была беспородной, с неестественно вывернутыми передними лапами, она  тяжело и с хрипом дышала, и из разбитой морды у нее сочилась кровь.

    Василий Ильич дозвонился в ветеринарную лечебницу и вызвал доктора. Визит эскулапа обошелся ему не дешево, но зато тот исполнил свою работу мастерски и заверил старика, что серьезных повреждений нет, и скоро собака поправится.  Василий Ильич понимал, что собаке надо дать  имя, и, недолго думая,  назвал ее Дашей. Так звали его покойную жену.

    Теперь он даже радовался, когда вслух произносил это имя. Дашка стала откликаться на свою кличку сразу.  Она вообще была очень смышленой, что очень свойственно беспородным собакам. Постепенно она шла на поправку. Спустя две недели ее еще раз навестил ветеринар, который сказал, что после рентгеновского снимка, можно уже будет снять гипс. На следующий день Дашка уже бегала на четырех лапах, хотя пока еще немного прихрамывала.

    За это время Василий Ильич так привык к ней, что у него даже не возникало мысли расстаться с собакой. Она стала его единственным другом, с которым он разговаривал, как с человеком. Ему казалось, что Дашка все понимает, ведь та всегда слушала своего хозяина очень внимательно, немного склонив голову набок и глядя на него своими умными глазами.  

    Собаку надо было выгуливать, и Василий Ильич теперь два раза в день выходил с ней на улицу. Дашка была послушной, хорошо выполняла все команды, которым он ее обучил, но она хорошо помнила, где ее сбила машина, и в этом месте начинала вести себя беспокойно. Василий Ильич, когда это понял, стал брать ее за ошейник. Чувствуя руку хозяина, Дашка уже ничего не боялась.
    Дашка была довольно крупной, гладкошерстной собакой черного цвета с небольшими подпалинами. Внешне она все-таки больше была похожа на лабрадора, но форма ушей и хвост выдавали ее беспородность. Василий Ильич до сих пор не мог понять, как же ему тогда удалось донести на руках такую тяжелую ношу. Он связывал это со стрессом, который перенес, увидев случившееся.

    Так они и жили. Дашка даже спала около его ног, что Василия Ильича вовсе не раздражало. С ней он уже не чувствовал себя таким одиноким. Впервые, после смерти жены, стал быстро проваливаться в сон, отчего и по утрам чувствовал себя физически более комфортно. Он даже считал, что собака ему послана судьбой, чтобы хоть как-то скрасить его одиночество.  Появилось ощущение защищенности. Наслушавшись и начитавшись статей о печальной судьбе многих одиноких стариков, он радовался, когда Дашка, услышав посторонние звуки на лестничной площадке, оглашала дом грозным лаем. Теперь, думалось ему, никто не посмеет его обидеть.

    Как-то раз к нему пришел сантехник. Объяснил, что на первом этаже, в помещении магазина, образовалась протечка на потолке. Василий Ильич жил на втором этаже дома, неполадку надо было искать в его квартире. Дашка громко залаяла на звонок, но после команды хозяина замолчала. В течение всего времени, пока тот возился в санузле, она тихо лежала рядом с Василием Ильичем, однако каждое слово, сказанное мастером громким голосом, сопровождала грозным рычанием.

    Василий Ильич не стал кормить Дашку сухими кормами.  Он просто давал ей то, что ел сам. Теперь он вынужден был готовить еду, хотя раньше обходился бутербродами. Это его не утомляло, и даже доставляло удовольствие. Дашка всегда очень внимательно следила за его действиями, при этом очень аппетитно облизывалась в предвкушении предстоящей трапезы.

    У них была взаимная любовь. Дашка даже понимала его взгляд, особенно укоризненный, если она в чем-то провинилась. В таких случаях она ложилась, вытягивала передние лапы, кладя на них голову, и смотрела на Василия Ильича очень виноватым взглядом. Тот сразу говорил, что прощает ее, и Дашка, весело виляя хвостом, пыталась лизнуть его руку.

    Им было хорошо вдвоем. Василий Ильич даже забыл, что у него есть родня. К нему вообще никто из них не приезжал и уже больше двух с лишним месяцев не звонил по телефону. Ему вообще никто не звонил.  Он  даже забыл, что у него есть телефон, который стоял в гостиной, где Василий Ильич бывал очень редко. Но сегодня вдруг раздался телефонный звонок, и он даже вздрогнул от неожиданности. Дашка вдруг залилась громким лаем, подбежала к телефону, и ее лай неожиданно перешел в злобное рычание.

                                                                          Глава вторая

     Василий Ильич услышал голос сына, который вначале поинтересовался его здоровьем, но, даже не выслушав ответ, перешел к главному, зачем звонил. Юрий не спросил отца, а просто поставил того в известность, что купил однокомнатную квартиру, в которую Василию Ильичу предстояло в ближайшее время перебраться. Дальше он что-то говорил о своих планах, связанных с квартирой отца. Что он там планировал, Василию Ильичу было не интересно. Он только спросил, где эта квартира находится,  и услышал название одного из  спальных районов.

    Он и сам понимал, что квартира, в которой живет, для него слишком большая. Но это была его квартира. Сын уже давно приобрел себе огромные апартаменты в районе Белорусского вокзала.  Василий Ильич справедливо считал, что Юрий должен был сначала оговорить с ним этот вопрос и заручиться его согласием.  К тому же, следовало предварительно показать ее отцу. Ведь жилплощадь, которую они у него забирают, находится на Ленинском проспекте,  а не в каком-то там спальном районе.

    Однако Василий Ильич не посмел отказаться от предложенного варианта. Он понимал, что все равно ему придется на все согласиться, поскольку сил для борьбы за свои права у него не было. Он лишь попросил сына отвезти его туда, чтобы посмотреть, где ему теперь предстоит жить.

    Юрий отнесся к его просьбе без энтузиазма. Сказал, мол, зачем тратить время, когда все уже решено и даже заказана машина для переезда. Перевозить отца он собрался в ближайшую субботу. Там, завершил разговор Юрий, они и распишутся в соответствующих документах. А пока предложил отцу выбрать что-то из мебели, которую они и перевезут в его новую квартиру.

    На этом они распрощались, и Василий Ильич, удрученный свалившейся на него новостью, присел на диван около окна. Он долго смотрел на сквер, по которому они так любили гулять с покойной женой, а теперь ежедневно ходили туда с собакой. Дашка тихо лежала рядом, изредка поднимая на него свои печальные глаза.

    Именно этот взгляд и перехватил Василий Ильич, когда случайно взглянул на собаку. Он даже сразу повеселел, погладил Дашку и сказал, что  вместе им  теперь будет везде хорошо. И чуть помолчав, добавил, мол, как  все-таки здорово, что они так случайно нашли друг друга. Дашка просто млела от его слов. Она поняла, что хозяин успокоился, встала, уткнулась носом в его колени и  глядела на него обожающим взглядом.

    В субботу раздался звонок в дверь, и Василий Ильич пошел открывать, зная, что это приехали за ним. Дашке он запретил лаять, и она послушно села у входа в квартиру. На пороге стоял Юрий. Он поздоровался с отцом и вдруг увидел Дашку. Юрий был удивлен, что у отца появилась собака, спросил, зачем она ему и выразил свое неодобрение по поводу ее беспородности.

    Василий Ильич пропустил его слова мимо ушей, затем вынес собранные вещи,