В девяностые годы январским вечером я ехал домой в автобусе-гармошке, которая «длинная и долго стоит» на остановках. Вдруг услышал, как впереди мужчина пьяным голосом делает девушке недвусмысленные откровенные предложения. Я начинаю пробираться в ту сторону. Оказывается, мужской голос принадлежит сержанту в милицейской форме, с кобурой и пистолетом на ремешке, а девушка лет двадцати, несмотря погоду, одета очень откровенно: короткая юбка, прозрачные колготки, боевая раскраска и безвсякого мужского сопровождения. Явная провокация? А пьяный сержант предлагает ей доехать до конечной остановки и приглашает к себе в гости, утверждая, что он ей обязательно заплатит, раз уж она всё равно этим зарабатывает. Девушка твёрдо отказывается. Окружающие молчат. Девяностые годы. Что делать в этом случае? Такие варианты, как оглушить, завернуть руку, отобрать даже у пьяного пистолет,в таких случаях не подходят категорически. Девушка стоит у средней двери, милиционер – почти рядом с ней чуть дальше от выхода, я уже у него за спиной. Нужно срочно принимать решение. Тем временем автобус замедляет ход и останавливается, двери начинают медленно открываться.
- Вы выходите, господин капитан? – спросил я его.
Сержант повернулся ко мне, сказал, что он не капитан, но обязательно будет им, раз я так думаю, и что он сейчас не выходит. Обращение «господин» он комментировать не стал, а я как раз рассчитывал обсудить с ним и этот аспект, но девушке было достаточно и того времени, что пошло на обсуждение звания.Пока он говорил, повернувшись ко мне лицом, девушка быстро вышла из автобуса, хотя до этого, похоже, не собиралась выходить, и в автобус валился встречный поток пассажиров, а милиционер остался в автобусе.
- Эх, не успел я выйти, замешкался, – посетовал я и стал медленно пробираться к выходу сквозь толпу, обходя блюстителя порядка, чтобы выйти на следующей остановке.
Владимир Иванович закончил свой рассказ, мы вскипятили ещё чайник, заварили чай «Ахмат Граф Грей» с бергамотом, чаепитие продолжалось. Что можно было посоветовать этому человеку? Я сказал, что он абсолютно прав в обоих случаях, я тоже не могу ударить и оскорбить женщину. А он не трус, именно трусливые чаще всего бьют слабых, Владимир Иванович показал свою смелость даже сегодня в столовой, завалив хоть и выпившего, но богатыря. Иногда в жизни встречаются ситуации, в которых заранее нет выигрышного варианта, нужно проиграть их с наименьшими потерями. И если ударить женщину – это потерять честь, не защитить девушку от другой девушки – увы, тоже потерять честь, а вот защитить девушку от милиционера – это уголовная статья вне зависимости от результата попытки.
6. Секретарша
В одну из вахт из центральной конторы приехал энергетик Анатолий Беккер. Он ездил в снабжающие электричеством предприятия и конторы, продлял договоры на энергоснабжение нашего участка. Примерно на третий день его командировки мы засиделись с ним в прорабской за чаем. Анатолий рассказывал, как под наблюдением врача голодал в течение 25 дней в лечебных целях. В результате чего серьёзно поправил своё здоровье. А потом разговор плавно перешёл, как это часто бывает на вахте, на женщин. Рассказывал, в основном, гость, а я лишь изредка вставлял фразу, уточняющий вопрос или отвечал на вопросы рассказчика.
Анатолий рассказал, что в восьмидесятые годы он руководил довольно большим энергетическим предприятием. Ему доводилось даже несколько раз бывать на планёрках, которые проводил Виктор Черномырдин, тогда возглавлявший министерство.
Работа шла хорошо, план выполняли, получали премии, покупали автомобили по разнарядке сверху, коллектив был дружный. Однажды перед новогодними праздниками уволилась секретарша, и на её место взяли другую молодую женщину. Сам Беккер не принимал участия в её приёме на работу, кого выбрали из претенденток в отделе кадров, того и приняли. Только с какого-то момента Анатолий стал замечать, что секретарша к нему явно неравнодушна. Он полагал, что женщина хочет укрепиться на работе, установив хорошие отношения с директором. Анатолий долго крепился, но секретарша организовывала всё новые атаки, устраивала явные провокации, и однажды он увёз её в небольшой охотничий домик в тайге, кои имелись тогда почти в каждой более или менее крупной организации. Поездка стоила того. Анатолий даже сердился на себя за то, что не устроил себе такой праздник намного раньше.
Жизнь завертелась. И всё было хорошо, но конспираторы они были далеко не профессиональные. Кроме того, секретарша решила, что она теперь имеет больше прав в коллективе, и сотрудники сразу почувствовали перемену в поведении женщины. Опытному глазу стоит лишь взглянуть на стоящих рядом мужчину и женщину, чтобы определить, как далеко зашли их отношения. По конторе поползли слухи. Восьмидесятые – это ещё время парткомов и профкомов, которые следили за моральной чистотой своих работников. Коллектив начал молчаливую атаку на фаворитку. Анатолий же наслаждался в редкие часы встреч её молодым упругим телом, и ему было почти всё равно, что сплетничали о нём в коллективе. Тем временем отношения секретарши со всеми работниками предприятия окончательно испортились, директор не мог защитить её, не причинив вреда своему авторитету.
В одно из посещений охотничьего домика они поговорили об этом, и она написала заявление на увольнение. Беккер надеялся, что их встречи после увольнения будут продолжаться, но этого не произошло. И тут ему на предприятие прислали нового заместителя, проштрафившегося где-то на более высокой должности. Новый зам стал фиксировать все промахи директора, и в скором времени их список был послан в райком партии от лица двух ветеранов, работающих многие годы в системе энергоснабжения,членов партии ещё с хрущёвской оттепели. Приехала комиссия, разобралась во всём, заместитель стал директором предприятия.
- Я до сих пор не знаю причины, - говорил Анатолий, отпивая очередной глоток чая, - почему прислали ко мне этого заместителя. Нужно было просто устроить своего человека, или они получили чей-то сигнал о моих связях с секретаршей из коллектива предприятия. Возможно, просто дошли слухи. Нужно сказать, что к адюльтеру в вышестоящих организациях относились всегда довольно равнодушно. Это даже считалась негласной положительной чертой мужчины при выборе его кандидатуры для назначения на более высокую должность. Этим грешили все руководители, и «белых ворон» не терпели.
С тех пор Беккер не заводил романы с сотрудницами, да и должности у него были поскромнее. После увольнения он заболел, и выздоровление продолжалось довольно долго, пока одна из лечащих врачей не устроила ему лечебное голодание.
7. Бухгалтерша
Приехала следующая смена, завтра нам уезжать домой. Перефразирую первого космонавта планеты, я рассказывал сменявшему меня прорабу:
- Через несколько часов могучий железнодорожный экспресс умчит меня в
необъятные просторы Сибири. Кажется вся работа на вахте была подготовкой к этому решающему моменту. Я благодарен нашему руководству за то, что они вовремя прислали мне смену.
Мы сидели в прорабской и как всегда пили чай. Виктор, возраст которого стремительно приближался к пятидесяти, был переведён сюда с Северного участка,который был мощнее нашего, там строили девятиэтажный кирпичный дом на семь подъездов.
- Перебросили меня сюда из-за служебного романа. Не знаю, кому он помешал, пострадавших ведь нет. Просто я встретил в первую же свою вахту на Северном участке очень душевную женщину, она работает там бухгалтером, одинокая, чуть за сорок. Как-то так произошло всё быстро, мы два дня пообщались в конторе, попили кофе, чаю, а потом она пригласила меня домой, где я и остался до конца вахты, на работу приходил уже не из общежития, а вместе с ней. Всё было замечательно, работа спорилась. Это одна из тех немногочисленных женщин, которая обладает даром вдохновлять мужчину на свершения и на работу. Да, дома меня ждала и ждёт сейчас с вахты жена, у меня два взрослых сына. Но здесь, на вахте мне удобнее проводить вечера в домашней обстановке. Это не двоежёнство, ведь я состою в браке только с одной женщиной. Детей заводить мы не собираемся, они у нас обоих уже есть. Возможно, другим работникам стало немного завидно, и они наговорили что-нибудь директору, намекнув, что я езжу на вахту не работать, а проводить время с женщиной. И вот перевели меня сюда.
Виктор рассказал, что любит ездить на поездах, разговаривать с незнакомыми людьми в купе, даже знакомиться с некоторыми.
- Однажды в поезде я ехал со знаменитым писателем Валентином Пикулем. Я его не узнал. Это он представился военному в форме, поскольку рассказал, что любит разговаривать с военными и часто пишет о них, - у Виктора как раз в чемодане лежал роман «Честь имею», и он был рад попросить автограф у автора. И Валентин Пикуль подписал книжку на титульной странице рядом со своим портретом, на котором он был узнаваем.
Потом Виктор рассказывал о военной службе. Чаепитие затянулось. Мы просидели долго, хотя мне надо было рано вставать, в половине пятого нужно было на поезд. Виктор пробыл у нас на участке всего две вахты. Когда директору показали счёт за телефонные переговоры между нашим и Северным участком за первый месяц вахты Виктора, где сумма платежей превышала оклад прораба, он распорядился перевести Виктора назад, на Северный участок.
8. Национальное самосознание
[justify]В субботу вечером пили чай со знакомым директора, проезжавшим по нашим северным местам и остановившимся переночевать в
