Атомный век

словно со стороны, как будто с задержкой, как будто в очень плохой игре, когда кричишь, а тебя не слышат. Гуча что-то промычал и пропал: его рвало. Звуки долетали, как сквозь вату. Выходит, не зря я боялся туннеля, отстраненно подумал Берзалов и пополз искать Кеца. Руки у него дрожали и подгибались. Голова казалась налита свинцом.
Кеца он нашёл во всё том же доте. Он сидел в обнимку с мальчишкой-пауком, с тем самым, которого видел Берзалов.
– Товарищ старший лейтенант, – сказал Кец, – дядя Рома, это Ванька Габелый!
Сэр радостно лизал лицо Ваньке Габелому.
– А-а-а… – беспомощно выдавил из себя Берзалов и даже не услышал своего голоса. Он только удивился тому, что свист Скрипея ни на Кеца, ни на Габелого не подействовал.
– Мы теперь не расстанемся, – поведал Кец.
– Ага… – многозначительно среагировал Берзалов с трудом доставая фляжку со спиртом.
Он стал приходить в себя после второго глотка. Всё это время он слушал разговор Кеца с Ванькой Габелым. Только вначале Кец говорил, а уже потом до Берзалова доходил смысл его слов. А вот Ванька Габелый вообще ничего не говорил, а лишь тихонько посвистывал горлом. Да и пахло от него не человеком, а непонятно кем, но не механизмом. В голове у Берзалова почему-то возникло слово «аттрактант», а в связи с ним появилось стойкое ощущение раздавленного клопа. Однако не было сил анализировать. Клоп, так клоп, может здесь где-то заросли малины? – подумал Берзалов и вдруг понял, что неприятный запах направлен исключительно против него. Прогонял его Ванька Габелый чисто инстинктивно, а Кеца привечал посвистыванием. Посмотрел Берзалов на Ваньку Габелого, но ничего не понял, потом что глаза у него были, как у дикого зверя – бессмысленные и пустые.
– Мы с ним, как братья! – заявил Кец, обнимая Ваньку.
Прежде чем до Берзалова дошёл смысл фразы, его внимание отвлекло совсем другое. Он подумал, что неважно то, о чём говорят пацаны, а важно совсем другое. В забрале он наблюдал за тем, что происходит с группой Архипова. Высыпали они на свежий воздух, беспомощные, как рыбы на берегу, посрывали с себя противогазы и валялись на виду у вероятного противника.
– Архипов, ты слышишь меня? – спросил Берзалов, всё ещё туго соображая.
Нужно было время, чтобы привыкнуть к этому самому новому своему состоянию.
– Так точно, – словно пьяный, ответил Архипов.
– Слушай, дай всем глотнуть спирта и убирайтесь оттуда к бэтээру. Уходим!
Ему показалось, что он только ещё подумал о спирте, но ничего не произнёс, а Архипов уже ползал от одного бойца к другому и давал им приложиться к фляжке. После этого Берзалов закрыл глаза и посидел некоторое время, прислушиваясь к своему организму. Если так дело дальше пойдёт, то мы отсюда не выберемся. Он почему-то вспомнил мёртвых великоновгородцев в туннеле и решил, что их убил Скрипей.
– Гуча! – позвал он, не слыша собственного голоса.
– Я здесь… – простонал Гуча, его всё ещё выворачивало.
– Уходим!
– Почему? – стонал Гуча.
– Второй арии мы не переживём.
– А как же Комолодун?
– Вот это и есть Комолодун, – объяснил Берзалов. – Мёртвый он. Только пугать может.
– Ну его на фиг такой испуг, – согласился Гуча, вползая в дот и тряся головой, словно паралитик.
– Глотни, – Берзалов протянул ему фляжку.
На радостях Гуча приложился так, что всосал в себя больше, чем положено, но зато его перестало трясти, он сел, осмысленно уставившись на Берзалова:
– А где Кец?
– Кец?! Как где? – казалось, прошла целая вечность прежде чем Берзалов осмыслил вопрос. На одно единственно мгновение он потерял контроль над ситуацией. – Здесь был. Кец! С Ванькой разговаривал.
Берзалов вспомнил, что от Ваньки Габелого страшно пахло клопиком-вонючкой. Запах этот всё ещё стоял в доте.
– Я вполз, а его уже нет…
Значит, не я один такой плохой, подумал Берзалов и спросил:
– А я?
– А вы сидели и с кем-то разговаривали.
– Кец! – позвал Берзалов, с трудом поворачивая голову. – Кец! – Берзалов поднялся. Его качало. Желудок прыгнул к горлу, но замер на полпути.
– Товарищ старший лейтенант… – упёрто мямлил Гуча, – я с вами…
– Вашу-у-у Машу-у-у!.. Марш в БТР! – приказал Берзалов, покоряя первые две ступени, но ему пришлось схватиться за скобу в стене и он потянулся к фляжке.
Спирт, вопреки физиологии, действовал отрезвляюще.
– Не-е-е… не могу, – поведал Гуча, – не могу вас бросить.
– Старший сержант Гуча… – начал сквозь зубы выдавливать слова Берзалов, – Болгарин… пошёл бы ты туда, куда я тебя послал. Хватит мне смертей.
– Я-то пойду… – упёрся могучий Гуча. – Только как вы без меня?!
– А-а-а… чего? – переспросил Берзалов, не заметив того, что едва переставляет ноги.
На втором ярусе Кеца не было. Зато массивная дверь, за которой начинался туннель, была призывно распахнута.
– Кец! – крикнул Берзалов, как в поддувало.
Слова глохли, словно в подушке. В туннеле, как в аэродинамической трубе, гулял ветер. Берзалова впервые охватил паника. Ему показалось несправедливым, что тот, кого ты любишь, с лёгкостью предает тебя. Дети – наше будущее, дети не должны отвечать за глупости взрослых.
– Товарищ старший лейтенант… – ныл Гуча.
– Погоди… – сказал Берзалов. – Или я чего-то не понимаю, или я дюже подозрительный.
Как ни странно, свежий воздух туннеля привёл его в чувства, и запах клопа он уже не ощущал. Может, мне показалось, подумал Берзалов.
– Что вы, товарищ старший лейтенант! – испугался Гуча. – Мы на вас богу молимся. Мамой клянусь!
Берзалов криво усмехнулся:
– Погоди… погоди…
Он ещё раз вспомнил слова генерала Грибакина о детях, которые бегают, как страусы и не умеют говорить, а только свистят. А если они ещё превратились в насекомых, то и до клопиного запаха совсем недалеко.
– А если… – предположил он, – если эти самые инвазивные захватчики заразили детей Земли и теперь они сами становятся захватчиками? То получается… – он не стал пугать Гучу рассуждениями о насекомых, но в голове у него пронеслись самые пугающие картины: Земля принадлежит паукообразным существам.
– Да ну вас, товарищ старший лейтенант! – с укором воскликнул Гуча. – Так не бывает. Мама бы не одобрила.
– Вот послушай, всё сходится к одному.
– Сходится, – легкомысленно согласился Гуча, лишь бы только товарищ старший лейтенант не прогонял его.
– Скрипей заманивает детей в ловушку, то есть в Комолодун?
– Заманивает, – счёл нужным согласиться Гуча.
– А взрослых отпугивает?
– Отпугивает, – насторожился Гуча.
– Дети перестали говорить?
– Перестали, – насторожился он.
– Бегают, как страусы, и по скалам лазают, как пауки, радиацию чувствуют, как мухи варенье.
– Ага… – испугался Гуча.
– Значит… что?
– Что? – оторопело посмотрел Гуча на Берзалова.
– Значит, их пе-ре-де-ла-ли!
– Не может быть… – упавшим голосом произнёс Гуча. – И чем мама думала, когда рожала меня?
– Все гениальное просто.
– Ну да… – не понял Гуча.
– Смотри, на Земле произошла термоядерная война.
– Ага… – согласился Гуча.
– Освободилось место.
– Ну да… – согласился Гуча.
– А если ресурсы у этих самых инвазивных захватчиков ограничены, гораздо проще создать новую расу, подождать немного, а потом уже без хлопот и волнений захватить планету. Тихая аннексия при полном согласии населения.
– Ну вы загнули! – не поверил Гуча. – Так только в книжках пишут. Мама бы не одобрила.
– Я тоже думал, что только в книжках, – вздохнул Берзалов. – Но факты упрямая вещь.
– Так что же нам всем?.. – снова испугался Гуча.
– Может быть, это только начало вторжения? – предположил Берзалов. – А может, конец? Кто знает? Но в любом случае надо бороться.
– Мы и боремся, – легко согласился Гуча, потому что представлял эту самую борьбу как бесконечное сражение с автоматом в руках.
– Мы направим сюда экспедицию и заберём всех детей! – придумал Берзалов. – Мы разрушим Комолодун и остановим инфекцию!
– Я не против, – согласился Гуча, безотчётно веря командиру.
– Так, куда пойдём? – словно очнулся Берзалов. – Наверх или вниз?
– Не знаю, – живо отозвался Гуча. – Вам видней.
– Ты мне это брось, – сказал Берзалов. – Сигналку взорвал кто?
– Кто? – недоумённо переспросил Гуча.
На этот счёт у него соображений не было.
– Ванька Габелый, – пояснил Берзалов. – Значит, мы идём наверх. Внизу делать нечего. Внизу наши.
– Так точно, – обрадовался Гуча.
Он не только сохранил личное оружие, но и тащил два огнемёта «шмель-м». Здоров был Гуча, как платяной шкаф. Перед тем, как нырнуть в туннель, они допили спирт. Берзалов окончательно пришёл в себя, его перестало тошнить, и он забрал один «шмель-м» у Гучи.
Несколько раз туннель разветвлялся, но Берзалов, сам не зная почему, выбирал именно тот, который уводил влево. Теплилась у него надежда ещё раз увидеть Кеца и разобраться во всей этой истории. Хватит с меня тайн, думал он. Я ими сыт по горло. Детей я, конечно, убивать не дам. Мы их перевоспитаем. Пусть вспомнят, что они земляне, а не какие-нибудь пауки с экзопланеты насекомых.
Наконец впереди посветлело и они выскочили – и не куда-нибудь, а на плоскогорье. Ущелье осталось позади, в горловине которого всё ещё колыхалась зеленоватая мгла, а здесь, прямо как на ладони, лежали небо и земля и горный воздух был прозрачен и свеж. Даже над Харьковым небо вроде бы как тоже посветлело, хотя, конечно же, тучи совсем не исчезли, да и зарницы сверкали не чаще обычного.
Прямо перед ними возвышалась остроконечная гора, а на её склоне лежал огромный цирк, вдалеке же, под следующей горой, находилось что-то массивное. Две-три правильные черточки на фоне всеобщего хаоса, выдавали замаскированный в складках местности объект. Берзалов не успел разглядеть его, потому что увидел две вспышки
– Ложись! – крикнул он, и над ними пронеслась цепочка огненных вихрей.
После этого им пришлось отползать – слишком страшно и жутко шипели огненные шары, хорошо бы дружелюбно, но они были разъярены, как сто тысяч гадюк, и камни плавились, как снег в апреле – прямо на глазах.
– Да что ж такая за напасть, – ругался Гуча исхитряясь найти укрытие на плоской, как стол, равнине. – Из огня да в полымя. Не дождётся меня мама.
Берзалов давно уже сообразил, что бьют не прицельно, а чтобы отпугнуть. Если бы прицельно, то такое мощное оружие убило бы в два счёта.
Он скатился в ложбину и перевёл дух, а потом высунулся и в бинокль оглядел цирк. Должно быть, когда-то сюда ударил метеорит и разорвал бок горе. Так вот по этому искалеченному боку двигались две фигурки. Берзалов узнал Русакова по штанам и армейским «берцам», а Фомина – по чёрной бороде. Они уже находились на самом крутом месте перед перевалом. Гуча выстрелил. И казалось бы, он прицелился точно, но большое расстояние и воздушные потоки сделали своё дело – ракета разорвалась метрах в ста от цели. В ответ Фомин и Русаков дали очередь из своего иноземного оружия, и огненные шары, шипя, унеслись в сторону ущелья. Тратить вторую ракету было бессмысленно. Берзалов наблюдал: Фомин с Русаковым поднялись на перевал и, погрозив напоследок кулаками, скрылись с другой его стороны.
– Ушли, сволочи! – выругался Гуча и выглянул из такой крохотной канавы, в которой, казалось, не поместится бы и заяц.
– Не страшно, – сказал Берзалов. – Пошли квантор искать.
– Почему? – удивился Гуча.
– Ну